Тревор Равенскрофт - Копье судьбы

Фридрих Ницше. Так говорил Заратустра

ГЛАВА 1

ТАЛИСМАН ВЛАСТИ

Адольф Гитлер стоял передо мной, крепко сжимая мои руки, чего никогда прежде не делал. Это пожатие говорило о крайнем его волнении. Глаза у него блестели от возбуждения. Слова слетали с губ резкие, отрывистые.

Меня поразило нечто странное: словно кто-то другой говорил вместо него, и это было удивительно для нас обоих. В красочных выражениях он описывал необычайное будущее свое и своего народа, который призовет его и попросит повести за собой, избавить от рабства и принести свободу.

Эта сцена показывает, что Гитлеру уже в пятнадцать лет открылась его будущая необыкновенная судьба. Прослушав с восторгом оперу Вагнера «Риенци», в которой рассказывается о стремительном восхождении и столь же быстром падении римского трибуна Кола ди Риенци (1313–1354), Гитлер поднялся на вершину горы Фрайнберг, возвышающейся над Линцем. За ним еле поспевал его единственный друг, сын бедного обойщика Густль Кубичек. И под яркими звездами летней ночи Гитлер произнес пророческие слова, которым суждено было претвориться в жизнь самым ошеломляющим образом.

Когда Гитлер и Кубичек спустя четыре года снимали вместе комнатушку в пригороде Вены, не было и намека, что его юношеские мечты могут осуществиться. В Венскую Академию художеств ему поступить не удалось. В Архитектурной школе его тоже ждал отказ ввиду недостаточной подготовки. Не делая попыток устроиться на работу, он жил впроголодь на весьма скромные сбережения его умершей матери и на пенсию, которую ему назначили как сироте за услуги, оказанные его покойным отцом Таможенному департаменту.

«Людей, знавших его в это время в Вене, — писал А. Кубичек, — поражало противоречие между его прекрасными манерами, хорошей речью, надменностью, с одной стороны, и полуголодным существованием — с другой. Его считали высокомерным и претенциозным. Но он не был ни тем ни другим. Просто ему претил буржуазный уклад жизни… В самом центре порочного города мой друг окружил себя стеной неколебимых принципов, которые обеспечивали ему внутреннюю свободу, несмотря на все соблазны действительности…»

Он мог рассчитывать только на самого себя, завести друзей был не в силах и день ото дня погружался в горькое одиночество. А когда Кубичек с блеском поступил в местную консерваторию, тоска Гитлера лишь усилилась. Но, несмотря на очень туманные перспективы, он с мрачным упорством заставлял себя заниматься. Дни напролет он просиживал в библиотеке, изучая нордическую и тевтонскую мифологию и фольклор, читал книги по германской истории и философии. Однако в центре его внимания оставалась архитектура, и он выдумывал амбициозные проекты зданий, хотя не было ни малейшего шанса воплотить их в жизнь.

Как-то Гитлер делал наброски музея Хофбург. В этот день он снова оказался в сокровищнице Габсбургов, к которым испытывал глубокое отвращение.

Их идеи равенства всех рас для Адольфа Гитлера, как ярого националиста, были неприемлемы. Разноязыкая толпа в зале вызывала у него омерзение: эти ничтожные людишки заполняли летом музейные залы и таращились на символы разлагающейся и готовой вот-вот рухнуть империи, простирающейся от Рейна до Днестра и от Саксонии до Черногории. И вдруг до него донеслись слова экскурсовода. Указав на наконечник копья, тот сказал: «Существует легенда, согласно которой владелец этого копья, раскрывший его тайну, получит власть над миром для свершения добрых или злых дел».

Гитлер прислушался. Экскурсовод рассказывал, что когда-то этим легендарным Копьем Судьбы римский центурион пронзил распятого Христа. Так принято считать, хотя то ли это самое копье — точно неизвестно. Историю Копья Судьбы можно проследить лишь начиная с Оттона Великого, первого императора Священной Римской империи, а гвоздь, которым наконечник крепится к древку, — один из сотен подобных, хранящихся в музеях по всей Европе, и изготовлен не раньше XIII века.

Экскурсия двинулась дальше, а потрясенный Гитлер сделал несколько шагов, чтобы получше рассмотреть предмет, с которым связана столь странная легенда.

Наконечник копья, почерневший от времени, лежал на красном бархате в открытом кожаном футляре. Длинное тонкое острие переходило в широкое основание с металлическими выступами в форме голубиных крыльев. В середине наконечника виднелся закрепленный проволокой штырь. В нижней части были отчеканены золотистые кресты.

И вот слабый, болезненного вида юноша увидел в этих линиях отражение своего неумения понять мистическое послание древнего талисмана власти, который пытается ему что-то сказать, но при этом утаивает суть.

Гитлеру чудилось, что он сам когда-то, столетия назад, сжимал это копье в руке, что сам затребовал его как талисман безграничной силы и ему принадлежала власть над миром.

Пора было уходить — музей закрывался. Но Адольф Гитлер как завороженный замер перед древним оружием.

ГЛАВА 2

КОПЬЕ СУДЬБЫ

Их можно назвать героями постольку, поскольку они обретают призвание и задаются целями — не благодаря привычному ходу событий, вытекающему из установившегося порядка, но из потаенного источника, из внутреннего разума, до поры скрытого где-то в глубине, однако вырвавшегося наружу и разбивающего в прах свои недавние оковы.

Адольф Гитлер знал все закоулки знаменитой библиотеки Хоф. И немудрено — ведь большую часть года он проводил в огромном, прекрасно оборудованном читальном зале, листая фолианты в тишине и тепле.

На следующее утро после своего открытия Копья Судьбы Адольф Гитлер туда и отправился. Обычно он читал всё подряд, строя воздушные замки. Но на этот раз он точно знал, что ему нужно. Он хотел проследить историю копья из сокровищницы Хофбурга с самых древних времен до упоминания его в эпоху Отгона Великого.

Порывшись в каталогах и справочниках, он обнаружил записи о множестве подобных копий. Каждое из них в разные времена с большей или меньшей вероятностью определялось как то самое, которым проткнули распятого Христа.

Такой поворот дела оказался неожиданным, но Адольф Гитлер не растерялся. Он не сомневался, что скоро отыщет настоящее Копье Лонгина. История всегда его привлекала, и только по этому предмету он хорошо успевал в школе.

Учитель истории доктор Леопольд Петч, ярый германский националист, оказал на него сильнейшее влияние, умело используя в процессе обучения национальное чувство детей. Впоследствии Гитлер утверждал, что человек, не имеющий чувства истории, — это человек без глаз и ушей. В разговорах он уже в юности сыпал историческими фактами и проводил множество параллелей. Возможно, он осознал свою миссию именно благодаря этому историческому чувству.

Одно такое копье, точнее древко, висело в Ватикане, но Римско-католическая церковь не настаивала на его подлинности. Еще одно копье хранилось в Кракове, но Гитлер скоро выяснил, что это всего лишь старинная копия хофбургского копья. Другое копье, более известное, связывали с константинопольским патриархом Иоанном Златоустом.

И вот наконец Адольф Гитлер отыскал копье, с которым, судя по всему, связана проходящая через всю его историю легенда о власти над миром. Впервые о нем упоминалось в III веке, и разные историки проследили его судьбу до X века, когда правил саксонский король Генрих I Птицелов. В последний раз о нем упоминалось в связи со знаменитым Унструтским сражением, когда венгры были разгромлены кавалерией саксонцев, а их предводитель держал в руках Копье Лонгина. После этого оно таинственным образом исчезло и не появлялось ни в дни, когда Генрих I умирал в Кведлинбурге, ни во время коронации его сына — будущего императора Оттона Великого, первого достоверного владельца того копья, которое хранилось в сокровищнице Хофбурга.

Это копье упоминается в Саксонской хронике при описании битвы при Лехе (близ Вены), когда Оттон Великий одержал блестящую победу над ордами монголов, чья грозная конница несла опустошение самому сердцу Европы. С тех пор копью приписывалась магическая сила. Второй раз оно упомянуто в связи с торжественной церемонией, когда Оттон Великий принял из рук папы Иоанна XII императорскую корону.

Адольф Гитлер уже тогда презирал ученых, облеченных громкими званиями, и вознамерился сам ликвидировать белые пятна в загадочной истории копья и убедиться, что именно это копье передавали от отца к сыну великие саксонские герои.

Гитлер продвигался от века к веку, и череда знаменитых исторических персонажей, владевших копьем или стремившихся к нему, убеждала, что легенда о магической силе копья всегда находила свое подтверждение.