Адольф Эрман - Государство, армия и общество Древнего Египта
Как это произошло – совершенно очевидно: в результате процесса, который всегда присутствует в жизни любого государства. Человеческие страсти, которые влияют на управление царством или королевством, одинаковы повсюду и во все времена, и поэтому развитие государства идет, как правило, всегда и везде по одному и тому же пути. Высокопоставленный чиновник всегда полагает, что ради интересов государства ему следует исполнять, помимо его собственных обязанностей, обязанности его сослуживца, чтобы в системе управления было больше единообразия и простоты. Если кому-то удалось иметь одновременно две должности, каждый его преемник старается сделать то же самое, и таким образом объединение этих должностей в одних руках становится правилом. С течением времени в результате честолюбия сановников управление становится все более централизованным, обладатели высоких государственных чинов постоянно прибавляют новые должности к тем, которые у них уже есть, и, наконец, мы видим неестественное положение, подобное тому, которое возникло в древней империи, когда один человек занимал огромное число должностей.
Нетрудно догадаться, к чему приводила эта вредная для общественного организма концентрация всей власти в немногих руках. Даже самый энергичный человек, отвечая за тридцать учреждений, не может сам исполнять даже очень малую часть своих обязанностей в каждом из них. Никто не может одновременно судить, управлять казной, командовать войсками, ведать зданиями, находиться в свите царя во дворце, приносить жертвы Гору или покойному фараону, начальствовать над храмом и исполнять кроме этого еще массу обязанностей. Счастливый обладатель этих почетных должностей вскоре начинал довольствоваться тем, что руководил своими ведомствами, а работу в каждом из них оставлял своим подчиненным; и, поскольку какие-то обязанности были важнее других, он сосредотачивал свои силы на выполнении более важных, а остальные полностью передавал чиновникам более низкого уровня. Но, отдав работу в другие руки, он продолжал формально сохранять за собой связанную с ней должность ради вожделенного титула. Со временем положение выправлялось, поскольку знатнейшие люди страны обнаруживали, что вместо власти, которую они, по их мнению, получили, они имеют лишь много звучных титулов.
Египет пережил это на очень раннем этапе своей истории. Во времена Древнего царства по поводу многих титулов возникало подозрение, что они – только ничего не значащие слова, так что их владельцы, зная об этих подозрениях, прибавляли к ним слово настоящий. Например, в годы правления V династии некий Тепеманх назвал себя так:
настоящий друг царя,
настоящий начальник поручений,
настоящий судья и глава округа,
настоящий судья и главный писец,
настоящий судья и писец.
Нет сомнения, что в эпоху Среднего царства многие звания, которые в знак отличия носили правители номов Среднего Египта, были только почетными титулами; и действительно, те, кто их носил, торжественно объявляли, что они действительно главные пророки или действительно царские родственники, а это указывает, что не все указания на их должности в одинаковой степени заслуживают доверия. Номархи из Асьюта, Бени-Хасана и Эль-Берше носили титул «государственный казначей», но мы не встретим ни одного свидетельства о том, чтобы кто-то из них бывал на Синае или в Хаммамате. В данном случае это явно был титул, который они унаследовали из прошлого; возможно, кто-то из их предков действительно исполнял эту должность, и фараон присвоил ее как почетный титул его потомкам.
Крестьянки приносят дань от деревень, названия которых означают «озеро», «пироги», «винные горы», «похоронные жертвоприношения» и т. д. Из гробницы Ти (по книге Bädeker. Lower Egypt, с. 411)
Перед тем как продолжить разговор о развитии египетского государства, мы должны бросить взгляд на те общественные отношения, на которые опиралась государственная структура в древнейшую эпоху.
В начале главы I я показал, что в Египте существовала аристократия – знать (), и в руках ее представителей находилось управление теми городами и номами, где они жили.
Староста деревни приведен для отчета. Рисунок из гробницы Ти. По: Bädeker. Lower Egypt, с. 409
Они сидели на местах «своих отцов, знатных людей древних времен» и были ярчайшим примером наследственной аристократии. Их основным богатством были земельные владения, и в их гробницах мы видим изображения длинных процессий – шествия крестьян и крестьянок, представляющих различные деревни, принадлежавшие покойному. Названия деревень написаны сбоку от этих фигур и позволяют нам узнать много интересного. Большинство деревень названы по главному продукту, который в них производят, – рыба, пирог, сикомор, вино, лотос, хлеб, пиво и т. д.; а поскольку одно такое название могло быть использовано для нескольких мест, к нему добавляли имя владельца: «лотос Пехена», «рыбная ловля Пехена», «озеро Энхефттка», «озеро Ракапу» и т. д. Некоторые владельцы предпочитали религиозные названия; например, Сабу, верховный жрец бога Птаха, назвал свои деревни так: «Птах дает жизнь», «Птах дает вечную жизнь», «Птах действует правильно», «Птах заставляет расти» и т. д. Другие, как верноподданные своих государей, выбирали царские имена; например, некий Птаххотеп дал своим деревням названия: «Сахура дает прекрасные приказы», «Эссе, любящий правду», «Гор желает Усеркафу жить», «Мут желает, чтобы Какае жил», «Харекау имеет великолепные венцы», «Харекау дает великолепные награды». Мы предполагаем, что царские имена, которые часто принадлежат фараонам прошлых времен, – это, возможно, имена тех царей, которые даровали данной семье эти владения. Упомянутый ранее Сабу, который жил при царе Тете, в таком случае, должно быть, получил несколько деревень от предыдущих царей Унаса и Эссе, но одно из его поместий, почетное, вероятно, дал его предкам древний царь Хафра (Хефрен); деревни Сабу не находились все вблизи Мемфиса, где он занимал должность, а были разбросаны по всей дельте.
Разумеется, чтобы управлять большим имуществом, нужно было много служащих. Их изображения часто встречаются на рисунках; это были «писцы», «начальники писцов», «дворецкие», «управляющие делами», «писцы при складах зерна» и т. д. Очень часто самые высокие должности по управлению имуществом крупного землевладельца давались его сыновьям. В поместье был также свой особый суд, который следил за тем, как велись списки скота, и в этот суд приводили старосту деревни, если он не доставлял в срок налоги, собранные с подчиненных ему крестьян. Кроме земледельцев, в таких поместьях было много рабочих и пастухов; эти люди ходили на войну со своим господином, из них составляли различные военные части, каждая из которых имела свое знамя. В эпоху Среднего царства условия жизни крупных землевладельцев, видимо, были совершенно такими же, как описанные выше.
Изучение рисунков в гробницах эпохи Древнего царства может привести нас к выводу, что население Египта в ту эпоху состояло только из тех людей, которые там изображены, – из знатных господ с их большими поместьями, высокими государственными постами и жреческими должностями, подчиненных им всевозможных чиновников более низких уровней и, наконец, массы подневольных земледельцев и крестьян. Других в гробницах не изображали: нам никогда не удается хотя бы мельком взглянуть на свободных крестьян, ремесленников или торговцев. Такая своеобразная структура общества может быть результатом необычных политических событий, но трудно понять, каким образом столь высокая цивилизация могла бы развиваться в обществе с такой неестественной и односторонней структурой. Рабы вряд ли смогли бы довести искусство и ремесла Египта до того совершенства, которое мы видим в гробницах эпохи Древнего царства.
У нас, по сути дела, нет убедительных доказательств того, что Египет в древнейшие времена был населен такой «нацией рабов». Мы не должны забывать, что все наши знания добыты из гробниц, построенных людьми из высшего класса тогдашнего общества. Естественно, эти князья и царские родственники желали передать потомству имена своих верных слуг и приказывали изображать крестьян, пастухов и ремесленников, которые работали в их владениях. Но у людей из высшего класса не было никаких оснований увековечивать в своих гробницах тех соотечественников низкого звания, которые не были связаны с ними как слуги или иначе; а если нас удивляет, что эти низшие люди не строили себе гробницы, то мы не должны упускать из виду, что обычай строить себе несокрушимые усыпальницы, вероятно, возник лишь в эпоху Древнего царства. Только главнейшие люди страны позволяли себе эту роскошь, и (насколько мы можем судить по раскопкам Лепсиуса и Мариета) за триста лет правления IV и V династий на мемфисском кладбище вряд ли была бы построена тысяча гробниц. Только в эпоху Среднего царства круг людей, строивших себе гробницы, стал шире, и в абидосском некрополе мы находим бесчисленное множество кенотафов (гробниц без останков умершего. – Пер.) в память людей, несомненно принадлежавших к более низким разрядам чиновничества. Одновременно с этими «писцами гарема» и «писцами нома» на абидосском поле нам начинают встречаться многие другие люди без титулов и чинов; возможно, это богатые свободные граждане, более мелкие землевладельцы, богатые купцы или ремесленники. Эти гробницы имеют не меньшее значение, чем погребения царских чиновников; те, кто в них похоронен, имели каждый своих «управляющих хозяйством», слуг и служанок, и часто кто-нибудь в семье умершего находился на государственной службе. Таким образом, эти люди были равны государственным служащим по положению в обществе.
