Николай Стариков - Процесс антисоветского троцкистского центра (23-30 января 1937 года)
Вышинский (обращаясь к Пятакову): Вы подтверждаете эти показания свидетеля?
Пятаков: Двурушнических целей у меня не было, но поскольку я партии не выдал своих сообщников, скрытых троцкистов, и поскольку у меня еще оставались расхождения по внутрипартийным вопросам, в частности, по вопросу относительно репрессии в отношении оппозиции…
Вышинский: Это вы говорили.
Пятаков: В этом смысле я не договорил до конца.
Вышинский: И в этом смысле ваше поведение было двурушническим?
Пятаков: Да.
Вышинский (обращаясь к Логинов у): Я хочу выяснить, был ли разговор о двурушничестве в это время или не был. Логинов, вы подтверждаете?
Логинов: Да.
Вышинский: Были ли у вас встречи с Пятаковым, когда вы находились за границей?
Логинов: Я имел там целый ряд встреч с Пятаковым. В одну из наших встреч Пятакова интересовал вопрос, каково настроение бывших троцкистов, которых знал Пятаков хорошо, таких лиц, как Коцюбинский и Лившиц.
Пятаков тогда поставил передо мною вопрос о том, что нужно снова воссоздавать троцкистскую организацию. В последующую встречу Пятаков сказал, что основной формой борьбы должна быть отныне террористическая деятельность; при этом Пятаков сказал, что это не его личная точка зрения, а точка зрения Троцкого.
Вышинский: Говорил вам Пятаков, против кого направлены террористические акты?
Логинов: Да. Пятаков указывал, что террористический акт должен быть направлен в первую очередь против Сталина. В последующие встречи Пятаков сказал мне, что, исходя из указаний Троцкого, нужно внести во всю эту борьбу определенные моменты организованности. Пятаков предложил создать на Украине троцкистский центр, в который вошли бы Коцюбинский, Голубенко, Лившиц и я.
Вышинский: Это было в каком году?
Логинов: Это было, примерно, летом 1931 года.
Вышинский: Встречались ли вы после 1931 года с Пятаковым, где, когда и каковы были предметы встреч и бесед?
Логинов: После 1931 года моя встреча с Пятаковым произошла в конце 1932 года. Я сообщил Пятакову, что украинский центр создан в том составе, какой был намечен Пятаковым, и что мы приступили уже к подпольной работе на Украине. Пятаков сказал мне тогда, что в соответствии с директивами Троцкого уже фактически осуществилось объединение троцкистов и зиновьевцев в основном на почве террористической деятельности и что в Москве работа уже развернута достаточно широко. Предлагал и на Украине переходить от разговоров о терроре к практическим действиям.
Вышинский: А вам было известно, что Пятаков в 1932 году вновь был за границей?
Логинов: Да, это стало мне известным в 1934 году, когда я встретился с Пятаковым. Пятаков передал мне целый ряд совершенно новых установок от имени Троцкого. Он выразил недовольство тем, что вопрос о террористической борьбе по-прежнему ограничивается у нас общими фразами. Пятаков сказал, что основное внимание должно быть уделено именно террору и что один исполнитель значительно дороже ряда широких организаций. Кроме того Пятаков сказал тогда, что сейчас авторитет Центрального Комитета и доверие к его политике в стране исключительно выросли, и поэтому Троцкий очень настойчиво требует усиленно развернуть работу по дискредитации политики, проводимой Сталиным.
В начале лета 1935 года Пятаков поставил мне вопрос, подготовлены ли мы всерьез для террористической борьбы. Я указал, что да, нами – украинским центром – отобран целый ряд лиц, которые дали свое согласие быть исполнителями террористических актов. Эти лица подготовлены и ждут только сигнала со стороны центра. Пятаков сказал, что сейчас троцкистский параллельный центр подготовляет одновременный террористический удар. Он указал тогда, что надо совершенно твердо готовить террористические акты против Сталина, Молотова, Ворошилова, Кагановича, а на Украине – против Косиора и Постышева. Я ответил, что основные наши исполнители предназначены для террористических актов на Украине, кроме ряда отдельных лиц, которые предназначались для вызова в Москву.
Вышинский: Много их было?
Логинов: В Одессе под руководством Голубенко была организована группа лиц, которую возглавлял Калашников и которая подготовляла террористический акт против Сталина; в Днепропетровске возглавлял группу Жуков, подготовлявший террористический акт против Ворошилова. Во время этой же встречи Пятаков поставил вопрос, что сейчас нужно встать на путь широкой деятельности в области разрушения тяжелой промышленности.
Вышинский: Что же вам указал делать в этой области Пятаков?
Логинов: Он указал, что основное внимание должно было быть уделено химической части коксо-химической промышленности, ибо она имеет оборонное значение. Поэтому Пятаков сказал, что химию надо сорвать всеми путями. Мы встали на путь задержки строительства и пуска новых цехов химической промышленности. Вместе с управляющим трестом «Коксохиммонтаж» Яновским мы построили работу по новому строительству таким путем, что химические цеха вступали в эксплоатацию на год, на два года позже коксовых печей. Это было нами сделано в отношении Мариупольского завода. На том же заводе были пущены коксовые печи без единого обслуживающего цеха, т. е. без угольного склада, без которого совершенно невозможно давать доброкачественный кокс, без подсобных мастерских, химических лабораторий и т. д.
Система вредительских мероприятий была осуществлена на Ново-Енакиевском коксо-химическом заводе и на Криворожском заводе.
Были еще аналогичные акты по Горловскому заводу. Задержано было строительство мойки на строительстве Старо-Енакиевской углеобогатительной фабрики.
Вышинский: Не было ли у вас разговора с Пятаковым о его новой поездке за границу?
Логинов: Пятаков указывал, что он в 1935 году вновь был за границей. Он мне говорил, что получил от Троцкого подтверждение директивы о том, чтобы установить связь с иностранцами-фашистами, находящимися внутри Союза, более решительно, чем это проводилось до этого времени. При этом Пятаков мне указывал, что имеется совершенно твердая договоренность Троцкого с фашистскими организациями в Германии и договоренность с руководящими правящими кругами в Японии о совместной борьбе против советской власти.
Вышинский: На каких условиях?
Логинов: Он сказал, что вопрос идет о больших территориальных уступках как на Востоке, так и на Украине и что мы сейчас должны будем всеми мерами содействовать поражению Советского Союза.
Вышинский: Когда он вам говорил это?
Логинов: Он говорил мне об этом в начале 1936 года.
Вышинский: О совещании в этот период Пятаков вам не говорил?
Логинов: Не говорил.
Вышинский (обращаясь к Пятакову): Вы говорили, что после получения директивы от Троцкого вы хотели собраться и обдумать, как дальше быть. Вы говорили об этом с кем-нибудь из членов центра?
Пятаков: Я говорил об этом с Радеком и Сокольниковым. Мы предполагали собрать сначала самый центр с привлечением Томского. А после центра – собрать круг людей, которые были, если можно так выразиться, областными организаторами.
Вышинский: Решая вопрос о том, что это должен быть узкий круг людей, вы исходили из остроты вопроса?
Пятаков: Это был разговор между Радеком, мной и Сокольниковым. И я и Радек понимали, что постановка такого вопроса перед активом троцкистской организации неминуемо повлечет за собой и обсуждение, и дискуссии, и, по всей вероятности, раскол; поэтому речь шла об очень узком круге людей.
Вышинский (обращаясь к Логинову): Теперь о Ратайчаке. Скажите, как вы были с ним связаны по преступной деятельности? На какой почве вы соприкасались?
Логинов: Так как Ратайчак хорошо знал коксо-химическую промышленность, я рассказывал ему, какие мероприятия мы намечали.
Вышинский: Мероприятия преступного порядка?
Логинов: Да, были общие точки соприкосновения в преступной деятельности.
Когда стал вопрос об установлении связи с фашистскими организациями, я Ратайчаку сказал, что ему надо было бы поговорить с Граше, которого я не знал лично, но слыхал о нем от Москалева.
Вышинский: Что вы говорили Ратайчаку о связи с Граше и агентами иностранной разведки?
Логинов: Я говорил, что перед нами стоит задача установления связи с иностранными разведками.
Вышинский: Как Ратайчак отнесся к вашему сообщению?
Логинов: Ратайчак в этот момент как раз искал, через кого можно было бы установить связи с иностранной разведкой, и я ему указал на Граше.
Вышинский (обращаясь к Ратайчаку): Был у вас такой разговор с Логиновым?
