Людмила Шапошникова - Тайна племени Голубых гор
Целый день жрец занят на своей священной ферме. Его можно видеть сбивающим масло, выходящим из лесу с вязанкой дров, суетящимся около буйволиц. Конечно, когда на руках у тебя хозяйство, отдыхать не приходится. В Кандельманде в «уршали» жрец из рода Мельгарш. Он еще молод, хорошо сложен, копна густых волос спадает ему на глаза. Но паликартмокх, как называют его, всегда мрачен. Он смотрит на мир и на людей исподлобья, как будто недоверяя им. Со мной он не разговаривает и близко не подходит. Это запрещено. Но перед фотоаппаратом позирует охотно и молча выполняет мои просьбы. Я наблюдаю за ним, стараясь понять смысл того, что он делает. Жрец знает об этом, но сохраняет полную достоинства серьезность, как будто ничего не случилось. Он даже не смотрит в мою сторону. Временами мне кажется, что этот человек живет за невидимой прозрачной плоскостью, пройти которую я не могу.
Я вижу, как каждое утро паликартмокх, повернувшись к восходящему солнцу, держит ладонь ребром у лба и носа. Он что-то шепчет, но слова не долетают до меня. Потом опускается на колени у храма и касается лбом изгороди. Через несколько мгновений он, сверкнув пятками, исчезает в низком входе храма. Что жрец делает там, мне пока неизвестно. Он снова появляется, в руках у него две палочки. Он сосредоточенно вращает одну из них и дует на сухие листья. Это огонь для очага. Голубой дымок просачивается сквозь крышу фермы.
Я терпеливо жду. Паликартмокх выносит из храма бамбуковый сосуд, наполненный скисшим молоком, и сбивалку для масла. Он становится над сосудом, и рукоятка сбивалки быстро вращается в его ладонях. К этому времени к храму приходят мужчины манда. Они приносят такие же сосуды, но поменьше. Мужчины падают на колени и касаются лбом изгороди храма. Когда масло готово, жрец разливает в принесенные сосуды оставшуюся сыворотку. После этого ему предстоит подоить священных буйволиц, выгнать их на пастбище, принести дрова в храм, снова пригнать буйволиц, добыть огонь — при помощи все тех же палочек — для очага и лампы, опять подоить буйволиц и водворить их в загон. Перед загоном он читает молитву. Слова молитвы доносятся временами и из храма. У этих слов очень странное звучание. Это молитва-заклинание.
Кешам пожам текертишки,Ишки ишкво мутышкид мутышкво.Тожарф кашарф кашти,Панг упанг пунолькиц наралькиц
и т. д.
Конец молитвы более членораздельный:
Пусть буйволицы понесут,Пусть женщина родит сына,Пусть каждый будет благословен.
Солнце исчезает за зубчатой грядой гор, вслед за ним исчезнет жрец, теперь уже до следующего утра.
Внешне жизнь жреца похожа на жизнь любого тода. Главное происходит внутри храма. И опять-таки чем выше храм, тем сложнее ритуал. Жрец «тарвали» два раза читает молитву, в определенное время дня касается сосудов, где держат молоко. Жрец «кудрпали» кроме этого трижды поливает священный колокол сывороткой после того, как собьет масло. В «уршали» читают молитву, поливают колокол сывороткой и молоком, а также приветствуют колокол. В «кугвали» жрец пьет молоко с листа, совершает тут же процедуру с колоколом, что и паликартмокх «уршали», куском бамбука бьет по горшку с молоком и каждый раз при этом говорит «он».
Палол совершает более сложный ритуал, чем все остальные жрецы. Утром он читает молитву в храме и при этом стучит бамбуком сразу по трем горшкам; «кормит» колокол, зачем-то переставляет горшки с молоком с места на место. Подоив буйволицу, он совершает самую священную операцию: молится опершись на палку. Палол пьет молоко с листа, а лист потом прижимает ко лбу, читает молитву по крайней мере четыре раза, переливает молоко из одного сосуда в другой. Короче говоря, каждый жрец делает, что может. И чем бессмысленнее действие, тем оно, конечно, таинственнее.
Непонятный ритуал и есть самое «таинственное» в примитивной религии тода. Все остальное очень реально и объяснимо. Даже боги и те не отличаются от людей. Каждый из них подозрительно смахивает на кого-нибудь из прародителей. А уж родовые боги и богини — почти члены племени. Тода довольно фамильярно с ними обращаются. Матцод из Муллиманда однажды мне сказал, что поссорился с богиней своего рода Мельгарш. На какой основе возник конфликт между Матцодом и Нотирши, осталось для меня невыясненным. Позже он с ней помирился и с чисто мужской снисходительностью заявил, что больше не хочет об этом вспоминать. У каждого рода свой бог или богиня. В Норше — это Поршайнадр, в Карше — Искиднадр, в Тарадр — Гокхерши, в Керадр — Кинишнерш, в Куетол — Котанерш, в Амгарш — Налканерш, в Петол — Тевак, в Конигоре — Кивир и так далее.
Но среди тода есть люди, которые общаются с богами чаще, чем такие, как Матцод. Вот послушайте.
«Вырождающееся племя! До каких пор ты будешь злоупотреблять щедростью небес? Эти стада были вручены твоим заботам, чтобы ты могло иметь все необходимое в этой жизни. Они дают тебе еду, они дают тебе питье и, в избытке своего благословения, тканую одежду и покров. Пресыщенное, твои дома стали пристанищем чужеземцев; нищета и оружие сильного подавили тебя! Но берегись руки судьбы! Искушение богатством сделало тебя корыстным, питье, заслуживающее благодарности, и бесплатную еду, щедрые дары небес, ты отдаешь в обмен на богатство чужестранца. Чума обрушилась на твои стада! Черная участь нависла над землей наших отцов!»
Что это? Пророчество. Его текст был записан капитаном британской армии Харкнессом в начале прошлого века[14]. Давно умерший пророк произнес явно антианглийскую речь. Прорицатели и пророки бродят по земле тода из манда в манд, танцуют на погребальных церемониях и пророчествуют, когда на них нисходит вдохновение. Они — ближайшее окружение богов тода. Правда, некоторые из них время от времени переходят в свиту чужих богов, что обитают в соседних племенах. И тогда пророчество звучит на языке малаялам или каннада. Пророки упорно отрицают, что знают эти языки в нормальном состоянии. Прорицателя я встретила в Квордониманде. Он сидел на каменной ограде рядом с хижиной Тайсинпуф и глазами, полными вековой грусти, наблюдал, как Тайсинпуф стряпала обед на открытом воздухе. Время от времени он втягивал крупными ноздрями манящий запах кари, и тогда его глаза становились еще грустнее. Худые запыленные ноги пророка неподвижно свисали с изгороди, а руки беспрестанно теребили седую с желтизной бороду.
— Здравствуй, теюол[15]! — сказала я.
— Здравствуй, — ответил пророк и посмотрел на меня.
«Что бы еще спросить?» — судорожно соображала я. До этого с пророками я дела не имела.
— Значит, пророчествуешь? — кощунственно поинтересовалась я.
— Пророчествую, — серьезно произнес теюол и повернул длинный нос в сторону Тайсинпуф.
— Ну и как, трудно?
— Нет, не очень, — и небрежно махнул рукой. — А в общем, когда как.
Я подумала, что, если бы наш разговор записали на пленку, он вполне мог бы сойти за репортаж из сумасшедшего дома. Однако пророк продолжал отвечать на мои вопросы будничным голосом.
Нет, его отец не был пророком. Только он, Пунарадж, оказался таким способным в семье. Когда обнаружил эти способности? Еще в молодости. Где с ним это случается? Обычно около храма, у входа. Нет, конечно, жрец его в храм не пускает. Он не имеет к нему отношения. Он сам по себе, а жрец сам по себе. Он не помнит, что говорит. Его нет в это время. Кто-то вселяется в него. Кто? Бог, конечно. Какой? Тоже не помнит, но какой-то все же вселяется. Богов много, и никому из них ничего не стоит вселиться в пророка. На каком языке говорит? Обычно это «теювожь»[16]. Может ли быть жрецом? Конечно. Он однажды им был. Только в то время он не пророчествовал. Жрецу это не разрешено.
Вот тогда я поняла, что жрец тода — это раб традиции и ритуала, а теюол — человек свободного творчества и вдохновения. Известно, что последнее качество всегда сильнее действовало на воображение человека, чем что-либо другое. Поэтому в племени пророки пользуются большей популярностью, чем жрецы. Паликартмокхи племени, видимо, народ бесхитростный и терпеливый. Они не устраивают гонений на пророков, как это делали, например, в древней Иудее, не присваивают себе их функции, как это произошло у некоторых других племен Индии. Оба детища примитивной религии мирно сосуществуют. Жрецы еще не поняли, что к чему. Но, возможно, уже находятся на пути к этому пониманию. Ведь не зря большинство пророков принадлежит к фратрии Тейвели.
В трудную минуту жизни, когда кто-то заболел или умер, что-нибудь случилось с буйволом или что-то пропало, тода идет не к жрецу, который ничего не знает, кроме своих священных буйволиц, а к теюолу. Очередной бог сообщает прорицателю, что нужно в этом случае делать. Правда, эти советы иногда бывают невпопад. У тода из Тарнадманда заболела одна из двух оставшихся в семье буйволиц. Прорицатель посоветовался со своим богом, и в жертву была принесена вторая, здоровая буйволица. Но это почему-то не помогло, и больная подохла тоже. Пострадавший тода прошелся тяжелой палкой по спине пророка и пообещал сделать то же самое с богом-советчиком, если тот когда-нибудь ему попадется. Несмотря на некоторые оплошности в работе пророка, теюол считается полезным человеком. Когда нужен дождь, пророка заставляют молиться. Когда дождь не нужен — тоже. Если трава недостаточно сочная, этому может помочь только теюол. Вез прорицателя не обойдешься еще в одном деле…
