Борис Подопригора - Запомните нас живыми

Хануме Душанбе

На том стою и не могу иначе.

Рассыпавшиеся ониксы сорванных бус —с самых величавых женщин Союза.Дрожащие капли веером обтекают ветровое стекло,мечутся перед гибельным росчерком, чтобыв следующее мгновение жадно броситься на безвинных соседейи, обнявшись, развеяться в свисте времени.

…Узкий полиэтиленовый пакетик с дурманящим насваем*между двух рядов переключателей, надставленных остывшими гильзами.Вечерний троллейбус рассекает пелену дождяв несмываемом пространстве дымящейся памяти.

…Площадь Шахидон…Как эхо: Аллах Акбар – клокочущая толпа. Белые повязки.Мелом по стене: «Ребята, я с вами. Вова».Вовчики.**

…Ты знаешь, с тех пор боюсь спуститься в переход.Там везде лежали трупы.

Вошедшая на остановке грациозно стряхивает промокший зонтик, изящно сбрасывает капюшон. Таджички почти не седеют.Хануме Душанбе.

…Театр Маяковского…Сюжет незавершенного фарса с трассерами в ночи.…Два флага: зеленый – врачи – вовчики,красный – больные – в массе юрчики…Красные пятна на утреннем зеленом газоне.

Психиатрическая больница 1992 года:автоматные очереди, заточки из ложек. Кто начал первым?…Из шести ответит один. Будет клясться хлебом, матерью, женой…Хануме Душанбе. Лилит…

Площадь Озоди – Свободы… Да здравствуют умершие рано…Шальная пуля из прошлого:Раис, что там нашли?…откопали в клумбе у фонтана……кресты алюминиевых бутонов – как модель молекулы.Слезы?

Шатающиеся бытовики из 201-й дивизиисобирают и закапывают тех и других.Вовчики? – как щелчок затвора.Послушай, ако, это – Юрчик, он – Юра, а я – Юрий Владимирович, как Андропов… Запомни, здесь все – юрчики.

Горячая точка, расплывшаяся в горящее пятно Советского Союза.На нем – как кипящая краска – зеленые, белые, красные.Вовчики – юрчики.И только неизменна – в черном плащеХануме Душанбе.

То ли обгоняя БТР с эмблемой ГАИ,то ли пытаясь сбежать от навязчивой памяти,троллейбус ускоряет ход.

Садитесь, ханум. Остудите лоб о стекло.Неужели даже из окна троллейбуса,как из иллюминатора вертолета,обречены думать о стингерах?

Размытые силуэты пронесшегося мимо:сидящие вдоль улиц на корточках.Хорогские безработные.В 91-м году со всего Памира против Союза проголосовали человека три, вроде прибалты из местного погранотряда.Говорят, раньше таджички умели носить европейские платья, как в Париже.Когда кончится мода на черные плащи?Хануме Душанбе, России, Югославии…Вам не тошно?

Где остановка?У недостроенной мечети?У сгоревшего райкома?

Троллейбус – десять шагов освещенного тоннеляво мраке беспощадных струй.Как коридор рижского ОМОНа…Тогда было еще не поздно……тетрадный листок среди поздравлений с Днем Красной армии:

«Каждый выбирает по себеСлово для любви и для молитвы,Шпагу для дуэли, меч для битвыКаждый выбирает по себе».

Вы выходите, ханум?Куда?

Я мысленно целую васчерез мокрое стекло.Боюсь увидеть вас на следующий день……И какая-то печальная мелодияв ритме стихающего дождя.Апрельского.Весеннего.

30 минут послеSLAVия

…уже потом – стрелка на оторванном крыле сгоревшей «Заставы» – СРБIJA и закатанные рельсы социалистического пути на мертвом гиганте завода. Война началась с телекамеры на балконе. В 15.24. 15 мая 1992 года.

15.21:…фургоны – желтые, красные…Следим с балкона шестнадцатиэтажки…Поворот. Тузла. Босния. Еще существующая Югославия.Стоянка. Пешеходы. Отсвечивают зеркала «Златар-филигран».Не по-русски разноцветные футболки и коляски.

Мороженое – «сладолед».Первые три светло-зеленых военных грузовика.Один похож на ГАЗ-66.Остановился. Его обходят.Из грузовика выскакивают трое военнослужащих. Куда-то исчезают.

Грузовик разворачивается.Не вписывается в поворот.Развернулся.На балконе обсуждают: Мио, …Грузовик трогается.Появились два бронетранспортера.Тоже пытаются развернуться.

15.24.Первый заехал на газон.Два выстрела.– Мио, шта овде? –  В чем дело?БТР сломал дерево.Гражданская машина развернулась и ушла.Исчезли люди. Пусто. Грохнул БТР.Стрельба, стрельба ужесточается…Еще одно дерево сбили…С балкона смотрят пригнувшись.Грузовик с разорванным кузовом. Крупным планом.Кто ранен? – Очереди.Пламя из кузова остановившегося грузовика.Маленькое, как туристский костер.

Что-то вытекает из военного фургона напротив.Из другого тоже.15.30. Пусто.Еще один грузовик едет по газону.Дым, потом пламя.Пламя поднимается выше.Пламя и над вторым грузовиком.«Пуцают!» – «Стреляют!»

Военный медицинский фургон.Выехавшие на перекресток машины, встали.Два очага пламени.«Гробна тишúна».Звонит колокол.

Что-то взорвалось.Машины горят тихо – слышен шепот на балконе.Редкие пистолетные выстрелы.Чья-то ругань.

Горит асфальт под грузовиком.Кузов еще одной машины – в огне.«Одве рат». – Это война.Солнце и молитва:«Да светится имя твое,да живе королевство твое…»

«Колы, колы»… «Машины, машины».Горящие машины столкнулись.Дрожит объектив.А может, кто-то знал, что это случится,и ждал на балконе?Сильный взрыв.Аминь.«Демократична дорожка».

Артиллерия.«Наше трагичне живот… за наше Босне… укус слободе»…Дрожит объектив. Зеленые квадраты европейских газонов.Мелькает FS-3 – в правом верхнем углу.Стена огня – за левым поворотом.

Черный дым. Желто-белое пламя.Горят задние колеса грузовика, похожего на КамАЗ.Никого нет.Цветы на балконе.

Сквозь дым – присмиревшие легковушки – поодаль.Дым – выше 16-го этажа.Весь КамАЗ в огне.Пламя обтекает кабину.FS-3. «Демократична дорожка».Дым застилает весь перекресток.Вдали – стоящие светлозеленые грузовики.«Фронт слободы… само мало разума и мира»…Пять очагов огня. От четырех – дым.Глухие взрывы, как в горах. Их заглушают новые.Горящие песочницы.Жирные следы на сухом асфальте мостовой и тротуаре.

Мат. Сильный взрыв на ГАЗ-66. Еще один. Фамилии на – ич.Грузовик «Камкон». «Хитна помоч» – скорая помощь.Взрывы, взрывы.Разбросало машину.Обломки долго висят в воздухе.Как конфетти из фольги.Перекресток был в дыму, а теперь в огне.Открылась дверь у красной легковушки.Два похожих на джиннов очага на огромном пространстве перекрестка.Ракеты. Салют кому?Частые глухие взрывы. Хлопушки с Нового года?Рвутся снаряды.Вот почему звучало: эксплозивы, эксплозивы.«Нови рат».

15.9.1992. 15.29, …30, 45, …51…Мелькают года: 93, 94, …96…Сплошной черный дым.Что-то типа самодельной петарды:растянутая письменная «м» – в воздухе.

Продолжают рваться боеприпасы.Хорошо, что балкон огражден бетоном.«Марко, хвала, сигарету» – «Само изволте».Пять факелов. Виды города.

Впервые видно солдат. За фургоном, поодаль.Звуки сирены.Взрывается еще одна машина.Рукав заслоняет камеру.Титр из другой передачи, наверное, более важной:тел. 239-07.Улица Югославской народной армии.…«температура – …», а где-то – «испод ноля».

Сегодня не потемнеет. «Вечна спомен».

Вуковар

«…пятнадцать минут назад в городской музыкальной школепрерван концерт памяти……погибшего в Новый год при обстреле…лауреата премии Чайковского…Из-за прямого попадания … на сцене пожар……требуется кровь и спирт……городская радиосеть прерывает трансляциюиз-за угрозы повторного артобстрела……мы уходим в бомбоубежище…»

…нет этого городка,вальсирующего в дунайском прибрежье,с шагающим меж платанов бронзовым Тито…Есть Сталинград 43-го.Есть раздрай души.Мы уходим, уходим, уходим, уходим…Заблудившееся эхо афганского «прощай»…

Уходим,как Тарковский,не оставив ни «Гамлета», ни «Бесов»,оставив пастернаковскую неспособность к эмиграции.

Дел не хватило ни во вселенной, ни в России…Запомнилисьпожаром на сцене.

Шаровая молния отчаяния воспламенила синусоидумежду двуглавой ладьей православного храмаи субтильным минаретом с жестяным колпачком…

…еще раз прокатилась по бетонным урнам бывших очагов:чем ближе к границе, тем с большей иезуитской назидательностьюсровненных с землей.

Allahu egber… Господу Богу помолимо…Опоздали…

Мы уходим дорогой,уткнувшейся в рельсовый пюпитр станции Вуковар,загородивший аварийный выход.

Мы уходимв бессрочье беловежского подполья,помечая на трофейной картевласовские комендатуры анэксимбанков.Товарищ, с Новым, 1942 годом!

…я продолжаю свою войну —он пьет ракию и курит московскую «Приму»……они бросили луковицу в котел с моей дщерью…

Вуко вар = волчий бульон…Предел.

Граница. Буквы ГРС на асфальте…Если точка после Г – граница Республики Сербской —Терпят…Если после ГР – Граница Сербии —Точку закрашиваютЛибо закладывают здесь фугас…

Господи, ты-то нас уважаешь?

…мы теряем и теряем…Время и достоинство. Самолеты и Севастополь…Пока работает телефон.

Через линию фронта:– Завтра наступаешь?Нарисуй на башне скрипичный ключ… Чтобы не попал… —

Точечное бомбометание.Крест-распятье под Добоем —«девятой гимназической» роте:«Жертвама бомбардованья НАТО».Прими, Господе, непогрешне деце твоjе…В белградской Святой Троице —приставлены к одной стенке – «Генералъ Врангель» и «Храбро пали, браче русима»:первые десять фамилий…Разметанные белыми стаями зимы Вуковара.

Мы уходим.Уступая место удачливым и бессовестным,с остатками аристократического куража —чувствовать себя равными всем ушедшим.

Может, когда-то потомиз выжженной оркестровой ямы,будто из глубины души,послышится шепотом —НАШИ!Мы уходим, уходим, уходим, уходим,оставляя кресты, кресты, кресты, кресты:сифилис совести…

…закатили рукава, все думали – ищут наркоманов……заставили выпить по кружке спирта,…а потом скачали кровь… до последнего розового пузырька……некоторые бредили… уже без крови…и вы хочете знать, почему они не шлепнули меня?Я – старый прозектор Додик, меня все знают…

Бред – сюжет для сна:родился человек – посадили платан.Умер человек – все равно растет.В Вуковаре дольше домов горели деревья.Стыдили живых.

Самая расцвеченная вывеска Вуковара:«Погребна опремье». Похоронные принадлежности.Полный аншлаг…

А так хочется остаться:весело потрескивает концертный рояль,партитур хватит, чтобы запалить всю Европу.Как мазохистски послушна огню брошенная виолончель!Черным поясом отливает смычокна талии разошедшейся скрипки,рыжей и певуче-развязной, как маркитанка…Пятая оргия Чайковского?

Друже команданте! Господин капитан!Отлучитесь от рюмки.…жизнь слишком коротка для земных утешений.

Хотя бы зачеркните последнее «н» в слове «Таллинн».С нее начался Вуковар…

Вы не глупее тех,кто сегодня наезжает миротворцами на Дунай,как когда-то гувернерами – на Фонтанку!Вы просто пьяны.

Много спирта и крови…Успеете ли протрезветь,пока Гамлет еще в чем-то сомневается,пока бесы не скупили благословения,пока мы не успели возненавидетьДруг Друга.До пробуждения.Там, где заканчивается ВуковаР, продолжается Россия…

Остров Кронштадт