Гарри Картрайт - Обвиняется в убийстве
Ди Миллер занимался еще и тем, что приглашал своих иногородних коллег на ленчи, заседания местной ассоциации юристов, банкеты, устраиваемые по случаю очередной победы местной студенческой баскетбольной команды, вечеринки в загородных клубах — то есть туда, где можно было познакомиться с влиятельными в Амарилло людьми. Он устраивал игры в гольф и заботился о том, чтобы во всевозможных благотворительных мероприятиях Каллен Дэвис был представлен подобающим образом. Со временем Ричард Хейнс, Фил Бэрлсон и другие из их компании стали восприниматься в Амарилло как полноправные члены местного общества. Все это было не только шагом, рассчитанным на расположение к себе местной публики, но и методом, с помощью которого приезжие адвокаты могли прощупать царившие в городе настроения и построить на этом свою дальнейшую игру. Молено было предположить, что вынесение приговора сведется, так сказать, к спору между "ними" и "нами". Перед Миллером как раз и была поставлена задача постараться сделать так, чтобы понятие "мы" включало в себя и Каллена Дэвиса с его адвокатами. Если все другие адвокаты будут действовать строго в соответствии с планом, то Присцилла станет порочным воплощением понятия "они". Тогда защита и обвинение поменяются своими обычными ролями: первая будет ассоциироваться с существующим истэблишментом, а последнее будет рассматриваться как некая чуждая сила.
Прежде чем приступить к допросу свидетелей, судье Доулену предстояло еще одно дело: вынести решение по ходатайствам каждой из сторон — а таких у него накопилось уже несколько сотен.
Обвинение знало, что адвокаты Каллена уже вызвали в суд нескольких свидетелей, которые собирались рассказать о злоупотреблениях наркотиками, оргиях и актах насилия в особняке. Вот почему оно внесло ходатайство, в соответствии с которым защита, прежде чем эти свидетели будут допрошены в присутствии присяжных, должна была доказать, что их показания имеют отношение к делу. Судья удовлетворил это ходатайство и распорядился, чтобы защита ссылалась на злоупотребления наркотиками, половые извращения и все другие "конкретные акты недостойного поведения" лишь в том случае, если имеющие к ним отношение лица уже были признаны виновными в совершении преступлений. Во всех других случаях эти ссылки должны рассматриваться судом без присяжных. Доулен, однако, не запретил вообще снимать такие показания, оставив за собой право принимать решение в каждом конкретном случае, по мере того как тот или иной вопрос будет непосредственно затрагиваться в суде. Он также удовлетворил ходатайство обвинения о запрещении называть друзей Присциллы "наркоманами", "любителями уколоться", "торговцами наркотиками", "проститутками", а также употреблять другие оскорбительные эпитеты, если только это не будет подкреплено фактами. "Если они сами в этом не признаются, — сказал Хейнс с улыбкой, — мы их так называть не станем. Мы предоставим это кому-нибудь другому. Мы не собираемся кого-то оскорблять. Мы просто знаем, что некоторые свидетели обвинения именно так и называли других свидетелей обвинения". Обвинение также попросило Доулена запретить всякие ссылки на взаимоотношения между Присциллой и Рафнером и ограничить вопросы, касающиеся ее поведения. Доулен, однако, отказался удовлетворить эти ходатайства, сказав, что сам будет принимать решение в каждом конкретном случае.
Защита вновь внесла ходатайство об освобождении Каллена Дэвиса под залог. Несмотря на то что добрая дюжина окружных штатных и федеральных судей уже отклонили такое ходатайство, Доулен обещал рассмотреть новые факты и пересмотреть вынесенное по этому вопросу постановление суда, даже вопреки тому, что право выносить окончательное решение по всем вопросам, касающимся освобождения Каллена под залог, оставалось за судьей Томом Кейвом. В большинстве своем новые факты были связаны с показаниями Буббы Гаврела. Они включали в себя заявления трех полицейских из Форт-Уэрта, находившихся в ту ночь на месте преступления, которые утверждали, что Гаврел не мог назвать имя и фамилию стрелявшего в него человека. Защита представила также аффидевит Томми Джордена, который лежал с Гаврелом в одной палате. Джорден теперь утверждал, будто слышал, как Гаврел сказал своему отцу, что не знает, кто в него стрелял, на что тот ответил: "Послушай, это был Кал-леи. Эта девушка [Бев Басе] велела сказать, что в тебя стрелял Каллен, так что, если кто-нибудь будет тебя об этом спрашивать, ты так и говори".
Ни одно из этих новых обстоятельств особого впечатления на Джо Шэннона не произвело. Он и так знал, что Гаврел — самый ненадежный очевидец: всем было известно, что до событий той ночи этот молодой человек видел Каллена Дэвиса лишь мельком два или три раза, да и то в полутемных барах. Кроме того, возбужденное им против Дэвиса судебное дело о компенсации в размере 13 миллионов долларов, разумеется, отнюдь не способствовало укреплению его репутации как правдивого и беспристрастного свидетеля. Но все равно у обвинения оставалось еще два, казалось бы, абсолютно надежных свидетеля. Шэннон считал немыслимым, что Джордж Доулен может осмелиться вопреки решению двух членов Верховного суда освободить Каллена Дэвиса сейчас, когда дело вступило в решающую фазу. Поэтому в тот поздний час 19 августа Шэннон пришел к судье Доулену вовсе не для выяснения этого вопроса. "Ему просто хотелось узнать, что думал судья по поводу состава присяжных, которых они только что отобрали. Трудно описать изумление и даже потрясение Шэннона, когда он услышал, как тот сказал: "С вашими доказательствами не добиться смертного приговора, и отобранный вами состав присяжных его не вынесет".
На следующее утро, когда Тим Карри обратился к присяжным со вступительным словом, обвинение старалось держать себя уверенно, но у Шэннона появилось неприятное ощущение, будто где-то в самом начале предварительного следствия они совершили непоправимую ошибку. Он и прежде чувствовал, что было бы лучше предъявить Каллену обвинение в обычном тяжком убийстве, так как понимал, что вряд ли найдутся присяжные, которые решатся вынести Дэвису смертный приговор. Если Доулен знал, как поведут себя добропорядочные граждане Амарилло, так же хорошо, как и обвинение (а оно просто заставило себя поверить в то, что присяжные поведут себя так, как ему этого хотелось), то можно было смело утверждать, что дела обвинения обстояли далеко неблестяще. Настаивая на предъявлении подсудимому обвинения в тяжком убийстве, караемом смертной казнью, обвинение уже дало защите определенные преимущества при выборе присяжных. Шэннон внимательно слушал, как Тим Карри излагал суть дела и впервые за все это время указал присяжным мотивы преступления. Карри сообщил им о том, что суд по делам о разводе постановил увеличить выплачиваемое Присцилле пособие с 3500 до 5000 долларов в месяц, а также взыскать еще 52000 долларов на покрытие текущих расходов. "Мы уверены, — продолжал он, — что факты подтвердят, что подсудимый узнал об этом постановлении в полдень 2 августа, то есть в день убийства". В ту ночь Дэвис отправился в особняк с целью убить Присциллу, продолжал Карри, и когда он выполнил свою ужасную миссию, Андрия Уилборн и Стэн Фарр были мертвы, а Присцилла и Гэс Гаврел серьезно ранены. Хотя очевидцев убийства Андрии Уилборн нет, обвинение все же намерено доказать, что она была убита тем же оружием, из которого убили Фарра и ранили остальных. Все так просто, подумал Шэннон. Налицо и обвиняемый, доведенный до отчаяния и крайне разгневанный результатами последнего разбирательства по своему делу о разводе, и три очевидца, и одинаковые пули. Можно было предположить, что адвокаты Каллена попытаются построить свою защиту на алиби, но Шэннон сомневался, что такое имелось. Карри потребовалось менее получаса, чтобы ознакомить присяжных с существом дела. Он все еще был уверен, что они правильно построили свое обвинение, но Шэннон никак не мог отделаться от мысли, что где-то они все же допустили ошибку. Во всяком случае ясно было одно: сам Доулен считал, что состав жюри был отобран обвинением неудачно.
А уже через час Шэннон понял окончательно, что обвинение действительно оказалось в весьма неприятном для себя положении. Доулен неожиданно удовлетворил ходатайство защиты об освобождении их подопечного под залог. Адвокаты внесли 1650000 долларов в чеках, удостоверенных в банках Форт-Уэрта и Амарилло, после чего Каллен Дэвис на некоторое время снова оказался на свободе. На стоянке для автомобилей перед зданием суда округа Поттер собралось множество телекорреспондентов и газетчиков, буквально набросившихся на Каллена, когда тот вышел из тюрьмы и направился к своему "кадиллаку". Он держал в руках портативный цветной телевизор и широко улыбался. Рядом с ним шла Карин Мастер, которая тоже улыбалась и радостно помахивала рукой перед телекамерами. Два сына Каллена от его первого брака прилетели из Далласа, чтобы разделить с отцом его радость. Каллен заявил репортерам, что больше всего ему сейчас хочется "поболтать с детьми, съесть огромный бифштекс, увидеться со служащими своей корпорации в округе Поттер и хорошенько поспать в свежей постели". Дэвис знал, что уже в следующий понедельник, когда начнется заслушивание свидетельских показаний, судья Кейв отменит это решение и прикажет ему вернуться тюрьму. Сейчас, однако, он хотел только одного — вкусить свободу и испытать радость победы.
