Александр Терещенко - Быт русского народа. Часть 6

Подойдя к реке, девицы бросают свои венки в воду и смотрят, не тонет ли который из них? Чей потонет, той быть замужем. Прежде, нежели разойдутся по домам, опять поют:

Раскумимся, кумушка,Раскумимся, голубушка,Да ио, ио, семик да и Троица!

Тем и оканчивается завивание венков. В последний день весны прежде всего хлопочут, как бы проводить ее почестнее. Трое или четверо молодых ребят, накрывшись двумя или тремя пологами, образуют из себя подобие лошади, довольно уродливой. Одна из женщин наряжается в солдатский мундир и панталоны и командует тремя лошадьми. Все девицы провожают их за свое село или деревню и прощаются с ними в ознаменование последнего веселия, и это называется проводами весны. После всю ночь идет веселье и пляска. Так оканчивается последний день весны. С Петровского поста до глубокой осени все заняты тяжелыми работами: сенокосом, уборкой хлеба и т. п. и поэтому расстаются с весною не без грусти.

В Муроме в первое воскресенье после Троицына дня погребают Кострому, а во Владимире на Клязьме погребают в это самое время ладу.

При завивании венков в Калужской губ<ернии> занимает главное место при угощении дрочена и пироги. Последний делается наподобие колпака; внутренность его почти вся видна по причине тестяной наверху его плетенки. Под спод привешивают два окрашенных пустых яйца. Пирог этот хранится до развития венков, и во время забав поется хороводная песнь:

А мы просо сеяли, сеяли…

По развитии венков отправляются с песнями к мосту или речке и, сняв с головы венки, бросают их в воду, замечая: если чей венок не тонет, того мать или другой кто из родных умрет в тот самый год, хотя этого почти никогда не случается, однако загадывающие остаются в убеждении.

В Орловской губ<ернии> пекут на Троицын день два каравая: это печенье называется молением караваю. Один едят за столом, а с другим ходят девушки в рощу завивать венки.

В Псковской губ<ернии> прочищают глаза у родителей. Это значит, что дети обметают и опахивают тогда могилы своих родителей троицкими цветами, связанными в большой пук, наподобие веника.

В Петербурге также ходят в Троицын день на могилы: посыпают их цветами и обставляют березками; поминают своих родителей и проводят целый день с покойниками, думая, что они беседуют, веселятся и горюют с ними. В этот день поминают еще не одних родных, но и знакомых.

В некоторых местах Енисейской губ<ернии> одевают березку в пестрое платье и ставят ее в клеть до Троицына дня. Это чучело из березки называется гостейкою. В Троицын день после обедни выносят девушки с парнями гостейку за селение; завивают в роще венки и пляшут около гостейки; потом пускают на воду плетеные венки и гадают.

Из местных обычаев на Троицын день не менее замечателен у волжских жителей. Завив березки в роще, отправляются с венками к реке Волге при радостном пении:

Глубока река, берега рвала,Ох, люли, берега рвала!Уж я молода по бережку шла,Ох, люли, по бережку шла!По бережку шла и цветы рвала,Меня молоду туда сорвало,Вниз понесло, к донским казакам,Ох, люли, к донским казакам.

По развитии венков бросают их в воду: чей венок прямо поплывет, той выйти замуж в тот же год; чей потонет, той сидеть в девках.

По окончании загадывания возвращаются домой с пением:

Грушица, грушица, зеленый виноград,Под грушицей светлица стоит,Во светлице девушка сидит,Забавные речи говорит:Ах, нонече какие времена!Сушат жен хорошие мужья,А девушек дальние друзья.Всяка девка себе дружка зажила:Дальний друг — большая сухота,Ближний друг — веселье завсегда.Призвала дружка на часок побывать;Уняла его и ночку ночевать;Упросила неделюшку пожить,Принуждает его силою любить.Уже силою не буду я любить,По неволе я не буду целовать [92].

В Воронежской губернии существовал обычай, что девушки завивали венки поутру Троицына дня, а развивали и пускали на воду в самый праздник уже вечером. Для праздника строили шалаш за городом, убирали его венками, цветами и душистою зеленью; внутри него ставили чучело, одетое в богатое платье, мужское или женское. Около шалаша толпились люди обоего пола, раскладывали на Застланных скатертью столах или на земле нарочно приготовленное кушанье и ставили разного рода напитки: мед, пиво, варенуху и водку; садились и угощали друг друга; затем начинали петь и плясать около шатра. Девушки и Молодые парни составляли хоровод с песнями и пели:

Луговая коростель,Ладо, ладо, коростель!Не кричи рано по зоре,Не буди меня рано на зоре!У меня матушка — мачеха.Она меня поздно спать кладет,Она меня рано взбуживаетК легкому делу, к жерновам.Луговая коростель,Ладо, ладо, коростель!Закричи рано по зоре,Разбуди меня рано на зоре!У меня матушка родная,Она меня рано спать кладет,Она меня поздно взбуживаетК тяжелому делу, к пялицам.

В Семик и Троицын день при завивании венков разыгрывают в северной части России хороводную игру жениха и невесты. В середину хоровода помещают ловкого парня и печальную девушку. Хоровод ходит вокруг них и поет:

Ай, во поле, аи, во поле,Ай, во широком раздолье!Стоят шатры, стоят полотняны,Во шатрах сидят князья, бояре,За шатром гуляет гостинин сын.Он во гусли играет,Девушку утешает:«Не плачь, не плачь, девушка,Не плачь, не плачь, красная!Сошью тебе, девушка,Шубку, юбку, телогрейку;Подарю монисты с камнями,Серьги со жемчугами».Ай, во поле, ай, во поле,Ай, во широком раздолье!Стоят шатры, стоят полотняные,Во шатрах сидят князья, бояре,За шатром красна девица гуляет.Девица речи ведетК гостинну молодцу:«Ненадобно, молодец,Ни шубки, юбки, телогрейки,Ни монисты со камнями,Ни серег с жемчугами.Пусти меня, молодец,С девицами гулять!»«Тогда тебя отпущу,Когда русу косу расплету».

Эта хороводная игра, выражающая грусть девушки по ее свободе, которая для нее дороже всех подарков, оканчивалась в старину расплетением косы. Девица всегда восхищается волнистою своей косою, но как она плачет, когда расплетают ее! Наши песни о русой косе запечатлены душевною тоской. Так пели наши предки, так оно и было. А теперь не то время! Теперь каждая девушка расплетает с радостью свою косу, чтобы ей быть посвободнее. За мужем. Следующую песнь также поют во время троицких хороводов.

Конопля, конопля, зеленая моя!Что ж ты, конопля, не весела стоишь?«Ах, как мне, конопле, весело стоять?Снизу меня, коноплю, бурей сломало,Сверху коноплю воробьи клюют».Девка ты, девушка красная!Что ж ты, девушка, невесело сидишь?«Ах, как мне, девушке, веселой быть!Мой батюшка хочет замуж отдавать,А мачеха хочет в черницы постричь,Мой батюшка пошел бояр собирать,А мачеха пошла за игуменьею».Скрипнули ворота растворчатые,Брехнула собака борзая на цепи,Мне чало (мне думалось), батюшка с боярами,Ажио моя матушка с игуменью.Садись, мое дитятко, на золотое стульце,Расплетай, мое милое, русую косу.Пусти меня, матушка, на Дон погулять,Белильцы, румянцы с лица постирать.Смоем, мое дитятко, горючей слезой,Сотрем, мое милое, пельчатым рукавом [93].

Между суеверными предметами народ сохранил на берегу реки Мечи в селе Козьем (около Тулы) кучу камней, расположенных хороводным крутом. Там думают, что этот круг состоял из хороводных девушек, которые за неистовые пляски их на Троицын день превращены небесным громом в камни. Это похоже на Ниоба, превращенного громом с детьми в камни.

В древности ходили в священные рощи снимать кору с деревьев, березы, липы и дуба и прикладывали ее к ранам. Добывая огонь из священных деревьев <с> помощью трения, хранили его дома. Другие брали кусочек затлевшегося дерева или щепочку золы и берегли у себя, думая предохраниться от заразы. Спинную боль излечивали топтанием ногами по хребту спины, в священной роще [94].

Странное сохранилось доныне обыкновение в Петербурге. Спустя неделю после первого Воскресенья от Троицы молодые люди выбирают себе невест в Летнем саду. Туда стекается из столицы в четыре или пять часов пополудни все, что может ходить и двигаться, чтобы посмотреть, полюбоваться и самих себя выказать. Музыка гремит безумолчно, по всем углам сада, в коем гуляют в богатых и изысканных нарядах, гуляют и замечают друг друга. Хотя это гулянье собственно купеческое, однако под их вывескою расхаживают и другие, кто ищет себе жениха или невесты. Девушки и молодые вдовушки из купеческого и мещанского сословия одеваются с расточительной роскошью, в дорогие платья, голову и шею унизывают жемчугом и бриллиантами; в уши вдевают драгоценные серьги; пальцы испещряют перстнями и кольцами. Разряженные невесты ходят по главной аллее, со своими матерями и родственницами; женихи, которые стоят по обеим сторонам аллеи, высматривают невест и потом объявляют о своем выборе стоящей возле них свахе. Эти передают условия и желания жениха, и дело по большей части в шляпе. Часто женятся весьма забавно. Многие из женихов, думая, что драгоценное украшение девушки, которое видели на ней, есть ее собственное, между тем как все это берется от бриллиантщиков напрокат, опрометью ищут руки в той надежде, что обогатятся наверно. Но как они обманываются жестоко! В удел достается нередко одно подвенечное платье, и в том, увы, все богатство!