Виктор Тамман - В черной пасти фиорда
Во-первых, большую роль в нашем успехе сыграла добротность ладно скроенного подводного заградителя — выдержали корпус, переборки, механизмы, работавшие с большими перегрузками. Кстати, ведь пробитым оказался не корпус, а обтекатель гидролокатора. Как тут не помянуть добрым словом советских кораблестроителей! А двигатели? После невероятно большого дифферента (сооруженный Мартыновым прибор показал свыше 80 градусов, расчеты, произведенные потом, подтвердили это) дизели удалось запустить сразу же, как лодка всплыла, и сейчас, вторые сутки, они работают на предельных оборотах.
Отличное испытание при таком дифференте прошла и аккумуляторная батарея. Правда, электролит пролился, но это закономерно. Важно, что не возник пожар. Не появились и ядовитые пары хлора, которые выделяются при соединении электролита с морской водой. Тут заслуга электриков — в аккумуляторных ямах было чисто, и ни единой капли воды туда не попало.
Агрегаты, аппаратура, приборы также показали себя с наилучшей стороны. Взять хотя бы телефонную связь. Она поддерживалась между центральным постом и первым отсеком беспрерывно, несмотря на тяжелейшие условия: кабели и аппаратура находились в воде, под большим давлением. Окажись связь нарушенной, и нам пришлось бы перейти на перестукивание, а это могло привлечь внимание противника.
Крепкий корабль, надежная работа его двигателей, механизмов и приборов положительно влияли на моральный и психологический настрой команды. Люди на таком корабле чувствовали себя уверенно.
Во-вторых, только благодаря высокой квалификации всех членов экипажа мы могли разрешить все сложные задачи — как на плаву, так и на грунте. Учения, приближенные к условиям боя, настойчивые тренировки, физическая закалка — все это целиком себя оправдало. Теперь мы пожинали плоды своих трудов.
В-третьих, я вправе восхищаться моральным духом экипажа. Его идейно-политическая спайка, верность Коммунистической партии и народу, несгибаемая стойкость и упорство в достижении цели явились тем ключом, который открыл нам путь к победе.
Беспримерное мужество, смелость и отвага советских моряков, их высокие морально-волевые качества общепризнанны, и наш экипаж не явился исключением. Хочется подчеркнуть, что на лодке отличились все. Без тринадцати, совершивших беспримерный подвиг, экипаж не смог бы ничего сделать. Но и без экипажа в целом, без его титанических усилий и мужества люди носовых отсеков, какими бы они ни были отважными, оказались бы в своих помещениях замурованными навечно. Каждый матрос, старшина или офицер самозабвенно выполнил свои обязанности. Как командир лодки, с уверенностью скажу: окажись в носовых отсеках другие бойцы, они поступили бы точно так, как те тринадцать.
Лодка входит в свою родную гавань. Над притихшими берегами гремят два победных выстрела. На пирсе много встречающих. Вглядываюсь в командующего флотом вице-адмирала А. Г. Головко. На его лице печать серьезной сосредоточенности. Он уже знает, что на борту лодки имеются тяжелобольные (об этом я доложил краткой радиограммой), но что у нас случилось, мог только догадываться.
Но вот мы ошвартовались. Схожу с корабля и докладываю командующему.
С лодки выносят больных, и санитарные машины, одна за другой, исчезают с территории базы.
На другой день в госпитале умер Саша Егоров — организм молодого матроса не выдержал испытания до конца. Орден Отечественной войны I степени, которым он был награжден посмертно, мы отослали с письмом его родителям.
Кладбище… Кругом пустынно и тоскливо, под ногами чахлая трава, крупные камни покрыты мхом и лишайником. В ущелье заунывно поет осенний ветер.
Скупо, но страстно, от всего сердца, звучат слова:
— Не забудем… Отомстим за тебя…
Гроб медленно опускается в могилу, раздается сухая дробь винтовочного залпа.
— Прощай, наш юный друг, не знавший страха! Война продолжалась. Плечом к плечу с рабочими наш экипаж, пополненный матросами и старшинами (больные оставались в госпитале), ремонтировал корабль. Командиром БЧ-2–3 теперь был назначен лейтенант Апрелков, а на его место прибыл лейтенант Васильев.
Стало известно: командующий флотом от имени Президиума Верховного Совета СССР наградил орденом Красного Знамени старшего лейтенанта Шапаренко, мичмана Пухова, старшин Острянко, Доможирского и Чижевского, курсанта Портнова, матросов Бабошина, Никаншина, Крошкина, Хоботова, Фомина и Матвейчука. Орденом Красного Знамени были награждены также старший инженер-механик Горчаков и я.
После глубоководных испытаний подводная лодка была приведена в боевую готовность. Вскоре мы снова вышли в море.
В черной пасти фиорда
Поднимаю перископ, осматриваюсь. Перед нами Порсангер-фиорд — один из самых больших заливов на севере Норвегии, он тянется в южном направлении на 60 с лишним миль (111 км). Слева от нас виднеется заснеженная горная цепь; обрываясь в море, она образует восточный входной мыс Сверхольтклуббен. Справа — остров Магерё, ограничивающий залив с запада. Известный уже читателю мыс Нордкап находится на северной стороне этого острова.
Короткий зимний день медленно угасал. Да, по существу, его и не было — мы находимся за 71-й параллелью, где солнце в это время года не всходит, а утренние сумерки незаметно сливаются с вечерними.
Наша лодка покинула базу во второй половине декабря 1943 года и, вот уже второй день после перехода, маневрирует перед заливом. Мы тщательно изучаем систему противолодочной обороны противника: определяем курсы его дозорных кораблей, наблюдаем за полетами самолетов, уточняем место береговых постов наблюдения и артиллерийских батарей. Все это необходимо для выполнения основного задания: нам предстоит прорваться в фиорд и поставить там мины. Командир БЧ-1–4 Башкинов наносит на карту данные моих наблюдений, которые я передаю ему из рубки.
Мы идем самым малым ходом. В центральном посту не слышно даже вращения винтов своей же лодки. В отсеках тишина. Как будто мы выполняем зачетное упражнение в мирное время. Такое спокойствие, однако, обманчиво. Обстановка может в одно мгновение измениться. Стоит дозорному кораблю, за которым я внимательно слежу, обнаружить нас — и все пойдет по-иному.
На доразведку обычно уходит день-два, в зависимости от обстановки. Еще до похода нам было известно расположение минных полей, а также подводной гидроакустической станции противника. Теперь мы установили метод действия самолетов и дозорных кораблей и их курсы, галсы. Пора приступать к выполнению задания.
Беру контрольные пеленги и в последний раз вглядываюсь в лежащий перед нами фиорд. Вход в него на фоне чернеющей дали представляется пастью огромного чудовища. Но завтра мы проникнем через нее в военно-морскую базу гитлеровцев. Я твердо убежден: никто из нашего экипажа не дрогнет, не потеряет самообладания.
Опустив перископ, перехожу в центральный пост, направляюсь к Башкинову. Сюда же подходят старший помощник Новожилов и старший инженер-механик Горчаков. Объявляю им решение: завтра прорываемся в фиорд, а сейчас отходим в море на зарядку аккумуляторной батареи.
Ранним утром, в темноте, лодка подходит к Порсангер-фиорду. Выждав подходящий момент, мы незаметно, в надводном положении, следуем за кормой дозорного корабля противника и оказываемся в заливе. Перед рассветом погружаемся и идем далее на глубине.
Время тянется томительно долго. Двигаемся самым малым ходом, экономя электроэнергию. Да и меньше шума: надо строжайше соблюдать скрытность. Объявлять боевую тревогу нет смысла: выполнение задачи займет почти сутки. Вахта сменяет вахту. Прием пищи также происходит по расписанию. В отсеках, на первый взгляд, обычная рабочая обстановка. Но люди насторожены, готовы к любой случайности. В фиорде то и дело появляются мотоботы, буксиры, небольшие почтово-пассажирские суда — пакетботы. А когда эти мелкие суда проходят над нами, лодка уходит на глубину.
Вот и полдень.
— Прослушать горизонт!
— Двадцать градусов справа по носу шум винтов мотобота! Дистанция тридцать пять — сорок кабельтовых, остальной горизонт чист! — докладывает старшина 2-й статьи Петр Фуртас.
— Всплывать на перископную глубину!
Несколько ступенек вверх по трапу — и я в боевой рубке.
В фиорде довольно пустынно. Дозорного корабля уже не видно. Справа, под западным берегом, стуча движком, тащится рыболовный бот.
Мы находимся на траверзе пролива, отделяющего остров Магерё от материка. Здесь бывал экипаж подводной лодки «Л-22» во главе с капитаном 3 ранга В. Д. Афониным. Дальше в залив не проникала ни одна наша лодка, а нам предстоит еще долгий путь.
Замечаю противолодочный самолет, летящий на низкой высоте. Вот-вот он будет над нами, и я опускаю перископ.
