Майкл Карвер - Битва под Эль-Аламейном. Поражение танковой армии Роммеля в Северной Африке
На следующий день он увиделся с Муссолини и еще раз обосновал необходимость немедленного улучшения снабжения и положения с транспортом в его армии. Как в Риме, так и при встрече с Гитлером и Герингом через несколько дней, у Роммеля сложилось впечатление, что его собеседники считали, что он преувеличивает свои трудности. Роммель уже несколько раз делал такие вещи, которые казались невозможными при существовавшем материально-техническом снабжении. У руководителей не было никаких сомнений, что так будет и на этот раз. Разве не сам Роммель пресекал разговоры о недостатках снабжения, называя их узколобыми увертками интендантов? На этот раз Роммель в красках живописал превосходство в воздухе британских ВВС, что не слишком расположило к нему Геринга. Он повторил свои минимальные требования относительно материально-технического обеспечения войск, и его отправили обратно с обещаниями снабдить африканскую армию моторными паромами, танками «тигр» и дымовыми ракетами, причем было ясно, что к моменту наступления британцев ничего этого нельзя будет доставить в Северную Африку из Германии.
С тяжелым сердцем отправился Роммель на лечение в Австрийские Альпы в Земмеринг. Там он мрачно размышлял о влиянии, которое окажет на ход войны американская индустриальная мощь, если немецкие подводные лодки не смогут надежно перерезать коммуникации в Атлантике. В противном случае поставки из США смогут решить исход войны не в пользу Германии. Мыслями он по-прежнему был со своей танковой армией, а письма, которые приходили от Штумме и Вестфаля, мало помогали Роммелю обрести душевный покой. Хотя работы на минных полях и оборонительных сооружениях продвигались вперед быстрыми темпами, а со стороны противника не наблюдалось никакой активности ни на суше, ни в воздухе, не было сомнений, что с каждым днем 8-я армия и военно-воздушные силы пустыни становятся сильнее. Воздушные налеты на Тобрук продолжались каждую ночь, а цена морских перевозок возросла. Большое количество судов было потоплено в сентябре, и еще больше было повреждено авиационными торпедами за период с 15 по 23 октября. Только малая часть грузов могла быть доставлена на фронт перед началом сражения. Хотя ситуация со снабжением улучшилась, оно не достигло даже минимальных требований Роммеля.
Отсутствие командующего отрицательно сказывалось на моральном состоянии солдат и офицеров немецкой танковой армии. Надежды на захват Египта развеялись в умах самых лучезарных оптимистов. Не уменьшилось число заболевших, а мухи превратились в настоящий бич. Большая часть итальянцев, за исключением солдат недавно прибывшей дивизии «Фольгоре», утратила интерес и желала только одного – скорейшего окончания войны. Противоречия между итальянцами и немцами, начавшиеся в верхних эшелонах, распространились вниз, на все уровни «сандвичей», созданных совместными усилиями германского и итальянского командования. Однако на возведении оборонительных сооружений все работали с одинаковым рвением, так как от качества этих сооружений зависело выживание солдат. Особое внимание было обращено на минные поля и на установку противопехотных мин и мин-ловушек среди противотанковых мин. На северном участке фронта, позади исходной линии укреплений уже к середине октября была возведена новая полоса оборонительных сооружений, но на юге работы ограничились усилением первого и второго британских минных полей, которые были известны в 8-й армии под названиями «Январь» и «Февраль». Артиллерия молчала, отчасти из соображений экономии снарядов, но, главным образом, из опасения открыть противнику схему расположения батарей, которые теперь были выведены из зоны досягаемости британской полевой артиллерии. Для выполнения задач артиллерию выдвигали на временные передовые позиции, а по выполнении задачи скрытно уводили на исходные позиции. Пехота по ночам тоже отдыхала, практически не высылая разъездов и патрулей. В результате немцы имели слабое представление о том, что происходит по другую сторону «ничьей земли», которая местами достигала ширины одной-двух миль, разделявших минные поля противоборствующих сторон. Немецкие и итальянские бронетанковые соединения не меняли позиций и оставались на месте. Эти дивизии должны были действовать быстро при создании угрозы фронту, как это сделала 21-я танковая дивизия, когда 131-я бригада нанесла удар по дивизии «Фольгоре» в конце сентября. В светлое время суток в войсках происходили перемещения автотранспорта, учебные стрельбы и тренировка личного состава. Количество танков в двух танковых дивизиях равнялось 220, из которых большую часть составляли устаревшие «Марк-III» с короткоствольными 50-мм орудиями, а у итальянцев было 318 средних танков и 21 легкий танк.
23 октября ничем не выделялось из череды многих дней для немецкой танковой армии. Солдаты и офицеры готовились к следующей спокойной ночи, когда вечером фронт неожиданно взорвался огнем и на итало-германские позиции обрушился нескончаемый град снарядов, нацеленный на артиллерийские батареи. Спустя двадцать минут огонь был перенесен на передовые позиции пехоты.
Глава 7
ПЕРВЫЙ УДАР
23-24 октября
Артиллерийская подготовка началась в двадцать один час двадцать минут по летнему египетскому времени. Вся наличная артиллерия 8-й армии открыла интенсивный огонь по батареям противника. Артподготовка преследовала двойную цель: прикрыть выдвигавшуюся на исходные рубежи пехоту и подавить артиллерию противника. Для того чтобы уничтожить 232 полевых, 40 средних и 24 тяжелых орудия немцев на его участке фронта, Лис располагал 426 полевыми и 48 средними орудиями. Приблизительно 80 орудий противника находилось в зоне досягаемости средних орудий британцев, которые по очереди каждые две минуты обрушивали на оборону немцев по 96 снарядов. Всего до часа ноль по артиллерии противника было выпущено 1800 снарядов. Ответ врага был ничтожно слаб, и, как утверждали артиллеристы, только к четырем часам утра его артиллерия стала по-настоящему отвечать на огонь. Впрочем, некоторые пехотинцы отрицают этот факт.
Массированная артиллерийская подготовка подняла боевой дух солдат, которые шли вперед, развертываясь в боевой порядок. Детали выдвижения отличались на различных участках фронта, но общая схема наступления была одинаковой от австралийцев на правом фланге до южноафриканцев на левом фланге. Под прикрытием плотного заградительного огня, который вскоре совершенно скрыл местность за завесой пыли и дыма, передовые наступающие роты, рассыпавшись в цепи с расстоянием между людьми 2-3 ярда, достигли края первого минного поля. В большинстве случаев для этого солдатам надо было пройти приблизительно полторы мили.
Таким образом, в первый час наступления не происходило ничего существенного. Наблюдателю, стоявшему позади наступающих, в лунном свете открылась бы следующая картина: пехотинцы и саперы в стальных касках, шерстяных свитерах и шортах неторопливо и уверенно, как на учениях, продвигаются вперед. Только рев орудий и разрывы снарядов впереди говорили о том, что это настоящая война, а не маневры. Для того чтобы помочь солдатам выбрать верное направление, в определенных точках были установлены прожектора, светившие в темное ночное небо, а сзади из зенитных орудий с короткими интервалами выпускали трассирующие снаряды в направлении окопов противника.
После длительного сидения на позициях в полной неопределенности солдаты восприняли атаку как большое облегчение. Вначале не было практически никакого сопротивления противника – несколько артиллерийских выстрелов, несколько шальных пуль и никаких мин до тех пор, пока атакующие роты не достигли края первого минного поля. Может быть, все так и пройдет – легко и безболезненно, вопреки всем переживаниям, страхам и предчувствиям, которые вскоре рассеются как дурной сон. Волна беззаботного оптимизма, охватившая было солдат и офицеров, быстро схлынула, разбившись о сопротивление противника, которое ощутили пехотинцы, достигнув глубокой ночью переднего края основных рубежей обороны противника. Началось то, чего так опасались. Наступавшие услышали свист неприятельских пуль, снаряды начали рваться среди солдат, преодолевавших проволочные заграждения и надеявшихся, что хоть там нет противопехотных мин. Размеренное наступление превратилось в борьбу за выживание, в необходимость выдержать, в боевой обстановке разобраться, где свои и что они делают в данный момент.
Первейшей задачей Лиса были захват и удержание плацдарма в проходе минного поля противника по крайней мере до рассвета; второй задачей было помочь танкам Ламсдена пройти минное поле и воспользоваться прорывом на обоих флангах. Предстояло расширить плацдарм от места в 2 милях севернее гряды высот «Почка», где находились позиции австралийцев Моршида, через его восточный склон к северо-западному краю хребта Митейрия. Эти две точки отмечали цели Уимберли. На его левом фланге Фрейберг должен был, развернув боевые порядки на 3 мили, пройти 1000 ярдов через хребет, а Пиенаар должен был наступать рядом с ним на участке также шириной 3 мили. На всем фронте наступление должно было осуществляться в две фазы. Первая предусматривала захват передовых позиций противника, в большинстве случаев не более чем на милю в глубину от передней линии первого вражеского минного поля. Этот рубеж получил наименование «красной» линии, и артиллерийская подготовка была спланирована при допущении, что пехота достигнет этой линии без пяти минут двенадцать, то есть через два часа после начала наступления. Затем предусматривалась часовая пауза перед следующей атакой, в ходе которой предполагалось пройти еще 2 мили и достичь конечной цели наступления, так называемой «синей» линии, проходящей по рубежам основной обороны противника. Если все пойдет по плану, то эти рубежи будут захвачены в два часа сорок пять минут.
