Джавахарлал Неру - Открытие Индии
Начало возникновению каст положило четкое деление на ариев и не-ариев. Последние, в свою очередь, делились на дравидов и туземные племена. Так, арии образовали один класс, и среди них вряд ли существовало какое-нибудь деление. Слово аръя происходит от корня, означающего «пахать», и арии в целом были земледельцами, а земледелие считалось благородным занятием. Земледелец выступал также в роли жреца, воина или купца; привилегированного жреческого сословия не было. Деление на касты, которое должно было первоначально отделить ариев от не-ариев, оказало свое действие на самих ариев, и по мере роста разделения функций и специализации новые классы приняли форму каст.
Таким образом, в эпоху, когда в обычае завоевателей было истреблять или обращать в рабство покоренные народы, касты позволяли найти более мирное решение, соответствовавшее и растущей специализации функций. В жизни общества возникло деление, и вот из массы земледельцев выделились вайшьи — земледельцы, ремесленники и торговцы, кшатрии — правители и воины, брахманы — жрецы и мыслители, которым надлежало определять политику и хранить и развивать высшие духовные принципы страны. Ниже этих трех каст находились шудры, или батраки, и все неквалифицированные рабочие, кроме земледельцев. Многие туземные племена постепенно ассимилировались, и им было отведено место у подножья социальной лестницы, то есть среди шудр. Этот процесс ассимиляции был непрерывным. Касты находились, должно быть, в состоянии постоянного изменения; затвердение пришло значительно позже. Вероятно, правящему классу всегда была свойственна большая терпимость, и всякий, кто приобретал власть завоеванием или как-либо иначе, мог при желании присоединиться к иерархии в качестве кшатрии и заставить жрецов сфабриковать себе соответствующую родословную от какого-нибудь древнеарийского героя.
Слово арья утратило всякое значение народности и стало означать «благородный», так же как анаръя означало «низший» и применялось обычно к кочевым племенам, обитателям лесов и т. д.
Разуму индийцев была свойственна необычайная склонность к анализу и страсть раскладывать по полочкам идеи, понятия и даже виды жизнедеятельности. Арии разделили не только общество на четыре основные группы, но и всю жизнь человека на четыре стадии. Первой стадией было отрочество и юность, период учения, приобретения знаний, воспитания самодисциплины, самообладания и сдержанности. Второй стадией являлась жизнь семьянина и мирянина, третьей — жизнь государственного деятеля, обладающего известной уравновешенностью и объективностью и способного посвятить себя общественной деятельности без корыстного желания извлечь из нее выгоду. Последней стадией была жизнь отшельника, отрешившегося от всякой мирской деятельности. Таким путем они примиряли две противоречивые тенденции, часто живущие в человеке бок о бок: приятие жизни во всей ее полноте и отрицание ее.
В Индии, как и в Китае, ученость и эрудиция всегда были в большом почете, так как ученость предполагала и высшие знания, и добродетель. Правитель и воин всегда склонялись перед ученым. В древней Индии существовала теория, что власть имущие не могут быть вполне объективными. Их личные интересы и склонности неизбежно должны были прийти в противоречие с их общественными обязанностями. Поэтому задача определения духовных ценностей и охраны этических норм возлагалась на класс или группу мыслителей, свободных от материальных забот и не имевших, насколько это было возможно, никаких обязанностей, с тем чтобы они могли рассматривать проблемы жизни в духе отрешенности. Таким образом, предполагалось, что этот класс мыслителей или философов стоял на вершине социальной лестницы и пользовался всеобщим почетом и уважением. За ними шли люди действия, правители и воины, которые независимо от их могущества пользовались меньшим уважением. Обладание богатством давало еще меньше права на почет и уважение. Класс воинов, хотя и не стоял у самой вершины, занимал высокое положение — в отличие от Китая, где на него смотрели с презрением.
Такова была теория, которая встречается в некоторой степени и в других местах, как, например, в христианстве средневековой Европы, когда римская церковь присвоила себе руководящие функции во всех духовных, этических и моральных вопросах и даже в определении общих принципов управления государством. На практике Рим стал уделять большое внимание светской власти, и князья церкви были самостоятельными владетелями. В Индии сословие брахманов, поставлявшее мыслителей и философов, превратилось, кроме того, в могущественное жреческое сословие, ревниво оберегавшее свои привилегии. Тем не менее эта теория оказала глубокое влияние на индийскую жизнь, и идеалом оставался человек ученый и милосердный, добрый, выдержанный и способный пожертвовать собой ради других. Сословию брахманов были свойственны все пороки, свойственные привилегированным и сильным классам в прошлом, и многие из брахманов не обладали ни ученостью, ни добродетелями. Тем не менее они сохранили уважение народа — не потому, что им принадлежала светская власть или деньги, а потому, что они дали множество замечательных умов, людей, имевших выдающиеся заслуги перед обществом и известных готовностью пожертвовать собой ради общего блага. В любую эпоху пример, заслуги выдающихся личностей всегда приносили пользу всему классу, и все же уважение общества вызывало не столько официальное положение, сколько личные качества. Традиция была такова, что всякий, кто отличался ученостью и добротой, пользовался уважением. Можно привести бесчисленное количество примеров, когда не-брахманы и даже выходцы из угнетенных классов пользовались таким уважением, а порой считались святыми. Официальное положение и военная сила никогда не внушали такого уважения, хотя, возможно, вызывали страх.
Даже сейчас, в наш век денег, заметно влияние этой традиции, и благодаря ей Ганди (не являющийся брахманом) может стать верховным руководителем Индии и владеть сердцами миллионов, не прибегая к силе или принуждению, не занимая официального положения и не имея денег. Быть может, наилучшим критерием характера культурного наследия народа и той сознательной и неосознанной цели, к которой он стремится, является ответ на вопрос, какому вождю он оказывает доверие.
Центральной идеей древней индийской цивилизации, или индо-арийской культуры, была идея дхармы, которая представляла собой нечто большее, нежели религию или вероисповедание. Это было учение об обязанностях, о выполнении человеком долга по отношению к самому себе и к другим. Сама эта дхарма была частью рыты, основного морального закона, направляющего жизнь вселенной и всего, что содержится в ней. Если такой порядок существовал, то в нем должно было быть место для человека, которому надлежало действовать так, чтобы остаться в гармонии с этим порядком. Если человек выполнял свои обязанности и этически его поступки были правильны, из этого неизбежно должны были возникнуть правильные последствия. Права, как таковые, не подчеркивались. Примерно такого воззрения придерживались в древности повсюду. Оно составляет разительный контраст с современным утверждением прав — прав личности, групп и наций.
Итак, в эти очень давние времена мы обнаруживаем зачатки цивилизации и культуры, которые расцвели столь пышным цветом в последующие века и сохранились, несмотря на множество изменений, до наших дней. В это время складываются основные идеалы и руководящие понятия. Литература и философия, искусство и драма и все прочие отрасли человеческой деятельности были обусловлены этими идеалами и мировоззрением. Мы наблюдаем также ту замкнутость и отгороженность, которые все росли и росли, пока не стали неизменными, опутавшими все своими щупальцами подобно спруту—кастовой системой наших дней. Созданная для определенной эпохи, эта кастовая система,которая должна была упрочить тогдашнюю социальную организацию и придать ей силу и равновесие, превратилась в тюрьму для последующего общественного строя и для человеческого разума. Стабильность была куплена, в конечном счете, ценой будущего прогресса.
Однако это был довольно длительный период, даже в условиях этого строя первоначальный импульс к прогрессу во всех направлениях был настолько велик, что прогресс охватил всю Индию и страны восточных морей. При этом такова была его сила, что он продолжался, несмотря на неоднократные потрясения и вторжения. В книге «The History of Sanskrit Literature» профессор Макдонелл пишет, что «значение индийской литературы в целом заключается в ее оригинальности. К тому времени, когда в конце четвертого века до н. э. в северо-западную Индию вторглись греки, индийцы уже создали собственную национальную культуру, не затронутую иноземным влиянием. Несмотря на последовательные вторжения и завоевания персов, греков, скифов, мусульман, национальное развитие жизни и литературы индо-арийской расы фактически не тормозилось и не подвергалось влияниям извне вшють до английской оккупации. Ни одна ветвь индо-европейской расы не развивалась в условиях такой изоляции. Ни одна страна, за исключением Китая, не может проследить непрерывное развитие своего языка и литературы, своих религиозных верований и обрядов, своих драматических и социальных традиций на протяжении трех тысячелетий с лишним».
