Мы, собаки и другие животные: Записки дрессировщика - Затевахин Иван Игоревич
Конечно же, когда собака гоняется за предметами, хватает зубами веревку, часами ищет мячик и таскает в зубах палку — все это относится к игровому поведению, а если во взаимодействие вовлекается партнер — к игровому с элементами социального. Давайте уточним: игра — это, по сути, воспроизведение реальных элементов и форм поведения, но как бы понарошку, утрированно. Часто она сопровождается специальной игровой мимикой. Как любое поведение, игра должна чем-то подкрепляться. Она и подкрепляется — самой игрой. Игра — это радость, играть из-под палки просто невозможно.
В основе игры, как и любого другого типа поведения, лежит гормональный фундамент. Это настоящий коктейль, состоящий из эндорфинов (сходных по действию с опиатами), вызывающих положительные эмоции, а также дофамина с его так называемым дофаминовым возбуждением. В принципе, с точки зрения нейробиологии любое целенаправленное поведение запускается в том числе гормонально, с помощью нейромедиатора дофамина, который как бы заранее подкрепляет ожидаемый результат. То есть он отвечает и за «предвкушение награды», и за само действие. Чем его больше — тем больше желание получить награду. Побочное действие дофамина — ощущение эйфории. Дофамин вырабатывается во время положительного (результативного) поведения, усиливая мотивацию.
В многочисленных экспериментах было показано, что выработка дофамина усиливается, когда ожидается положительное подкрепление. Если награда ожидается, а поведение не подкрепляется, уровень дофамина снижается. Так происходит обучение методом проб и ошибок.
Гормон серотонин дает ощущение радости, в том числе от достижения результата, но работает он иначе. В отличие от дофамина он не запускает поведение, а как бы его результирует. Например, когда в эксперименте крысу лишали дофамина в мозге, она переставала работать за подкрепление (сахар), но с удовольствием его ела.
Таким образом, результативное поведение дает ощущение радости, приятного возбуждения, а во время игр, в процессе которых вырабатывается дофамин, особенно. Чем больше собака играет — тем больше дофамина, тем сильнее ощущение близкой награды. Поэтому и можно сказать, что игра подкрепляется самой игрой. Игра и породообразование
Немного отступим от логики повествования и отметим, что в процессе породообразования склонность «понарошку» охотиться на скот, бегать за ним, друг за другом и за хозяином естественным образом закреплялась у будущих овчарок-пастухов. Если в дикой природе такие игры волчат оттачивают мастерство взаимодействий во время охоты, то у домашних собак они образовали фундамент разнообразных полезных для людей видов деятельности. В частности, игровые тренировки на умение загонять добычу, направлять ее в нужную сторону, охранять от чужаков легли в основу пастушьего поведения. Если бы это была не игра в охоту, а охотничье поведение, собаки бы просто резали животных. Однако в любой игре есть элемент агрессии, поэтому уже в наше время некоторые овчарки очень быстро переквалифицировались из пастухов в защитников. Именно бывшие пастушьи породы собак дали основную массу современных «служебников». На основе пастушьих инстинктов путем отбора у них выработалось поведение, необходимое служебным полицейским собакам. К слову, игра у собак и особенно кошек довольно легко переходит в настоящее охотничье поведение просто потому, что ее изначальная цель — поимка жертвы. Но такие игры к обучению защиты хозяина точно не имеют никакого отношения. Игровое поведение собак исключительно пластично и очень быстро закрепляется путем отбора. Вследствие этого на основе игры очень удобно строить обучение собаки.
Кстати, игра хороша как база для дрессировки еще и потому, что легко сочетается с другими базовыми типами поведения. Например, играя с едой, можно играть и в агрессию. Игра как база дрессировки
Отмечу, что поведение, которое мы видим у современных (подчеркну: современных!) спортивно-служебных собак — это результат главным образом селекции по поведенческим признакам. Как и у пастушьих собак, оно в значительной степени имеет под собой игровую основу.
Как я уже писал, игра у млекопитающих зачастую средство выяснить, кто сильнее. Так же как это выясняют регбисты, бегающие за мячом-дыней, или боксеры, бьющиеся на ринге. Очевидно, что и регбисты, и боксеры совсем не жалеют друг друга — в этом, собственно, весь смысл их взаимодействий. Однако и регби, и бокс не драка, а игра по правилам, в которой присутствует агрессивный компонент. Ровно как и в игре собак. И в зависимости от задач дрессировки этот компонент может быть усилен или, наоборот, пригашен. И действительно, когда-то караульных и полицейских собак отбирали исключительно по степени проявления агрессии — об этом рассказывают нам легенды и мифы кинологии, впрочем имеющие под собой реальную основу.
Давайте немного передохнем и вспомним, например, легенду о налоговом инспекторе Луисе Добермане. В фильме Тарантино тут был бы титр «Легенда о Добермане», профиль собаки с капающей с ее клыков кровью, а далее аниме на эту тему. Но не стоит плохо подражать гениям, поэтому начну по-простому.
Итак, согласно сказаниям любителей породы доберман, в XIX в. жил в Германии сборщик налогов по имени Луис Доберман. Люди его не любили и часто грозили физической расправой. Поэтому он решил, что для защиты от бюргеров, не желавших расставаться со своими кровными, ему нужны собаки, и выбрал самых злобных из пинчеров.
Но это миф, потому что первые доберманы, судя по фото, были практически близнецами тогдашних… босеронов, которые пинчерами не являются. Несомненно, именно они играли ведущую роль в становлении доберманов как породы, о чем есть прямые свидетельства в литературе того времени. К слову, и босероны, и первые доберманы внешне мало отличались от тогдашних сухощавых ротвейлеров. Так из каких же собак инспектор отбирал производителей для разведения? Из пинчеров? Неужели? Напомню, что «пинч» переводится с английского и немецкого как «щипок» и означало это слово в те далекие времена, скорее, некую деятельность — щипаться, кусаться. Были тогда пинчеры гладкошерстные, были жесткошерстные (они потом стали миттельшнауцерами). Всех их связывало одно: они ловили крыс на конюшнях и роста были соответствующего. Так что, в совокупности с архивными фото, что-то в легенде не вяжется. Для защиты нужны все же собаки покрупнее современных пинчеров. Это не отрицает возможности участия самых крупных и злобных из них в формировании пинчеров (кусателей) Добермана. Но основа там все же босеронская. Тем, кто сомневается, «Гугл» в помощь — ищите рисунки, гравюры, тексты и фото того времени, как это сделал я.
И еще немного о легендах, которые так любят собаководы: булленбейсер, которого называют предком боксера, тоже не порода, а просто собака, кусающая быка. Слово «боксел», которым называли первых боксеров, вовсе не отражало сходство с боксерской перчаткой — это очередная легенда. Морды у первых боксеров выглядели так же, как у современных питбулей с небольшим перекусом. Укороченными они стали лишь в 1920-х гг. На самом деле Боксел — это название городка в Северном Брабанте, родине брабантских булленбейсеров, тех самых предков боксеров.
Возвращаясь к «Легенде о Добермане», замечу, что она отражает разведенческую тенденцию того времени. Логика мифотворцев начала XX в. проста и справедлива: нужна собака для «кусания» человека — выбирай самую злобную (агрессивную). Неважно, что за порода. Луис Доберман отбирал из того, что видел, и выстраивал логичную цепочку: злой, кусается — значит, будет охранять его, налогового инспектора, от гнева недобропорядочных бюргеров. Доберман стопроцентно не использовал преобладающий сейчас критерий отбора служебных собак: бежит за мячиком — годится в защиту.
А вот в современных методиках дрессировки служебных собак используется склонность к играм, имеющая прочную наследственную основу. Все эти бесконечные преследования и кусания так называемой добычи (мячиков, жгутов, тряпок и рукавов, которые на самом деле не добыча, а трофеи — ну не едят их собаки!), ее облаивание в основе своей имеют игру, а игровая агрессия здесь лишь приправа. Я много раз писал и говорил на эту тему. Для обозначения желания собаки схватить предмет бла-бла-кинологи часто используют совершенно дикий термин «добычная мотивация». Так вот, никаких добычной мотивации и добычного инстинкта не существует. Не может быть биологически обоснованным желание добыть тряпку, есть врожденная программа преследования.
