Джек Коггинс - Огнестрельное оружие XIX-XX веков. От митральезы до «Большой Берты»
Войска постепенно вернулись к своим обязанностям, хотя и не без некоторых столкновений и даже казней. Кавалерия, не будучи вовлеченной в бойню в траншеях, осталась верна присяге и была использована для подавления солдатских бунтов.
Здравый смысл и патриотизм обычного солдата-гражданина со временем все же заявил о себе. Два наступления с ограниченными задачами на узких участках фронта после тщательной артиллерийской подготовки были успешными, в результате ценой незначительных потерь было взято в плен много солдат неприятеля, что во многом способствовало поднятию боевого духа французов. Солдаты, сражавшиеся на территории своей страны и, во многих случаях, недалеко от своих домов, были весьма чувствительны к политической ситуации. Когда же разрешился политический кризис и к власти в конце концов пришло сильное правительство под руководством яростного Жоржа Клемансо, провозгласившее своей целью «войну до победы», беспорядки закончились.
Но даже одержанная победа и возвращение утерянных ранее областей не могло стереть из памяти нации 1 357 000 погибших солдат. Послевоенные годы ознаменовались невиданным взлетом антимилитаризма и последовавшим сокращением военных расходов. При этом большая часть военных ассигнований была предназначена исключительно для строительства оборонительных сооружений, поскольку за четыре года войны на Западном фронте ни одна из полос укреплений не была прорвана. Генеральный штаб теперь был повенчан с доктриной непрерывной обороны. Воплощением этой постоянной линии обороны стала линия Мажино, возведенная ценой значительных расходов.
Линия Мажино
К сожалению, непрерывная линия укреплений, которая должна была защищать Францию от любого германского нашествия, была на самом деле отнюдь не непрерывной фортификационной преградой, а состояла из двух отдельных секций длиной 70 километров каждая. К этому добавлялись еще 20 километров укреплений вокруг Монмеди, 15 – вокруг Мобёжа и 5 вокруг Валансьена, в общей сложности укрепления протянулись на 180 километров вдоль 760-километровой границы! Если бы позволили время и средства, другие участки границы, вне всякого сомнения, тоже были бы прикрыты фортификационными сооружениями; но традиционный маршрут вторжения во Францию пролегал через Фландрию, и поэтому постоянная линия Генерального штаба заключалась в том, чтобы оборонять прежде всего северную границу страны от вторжения с территории Бельгии.
Промежутки между основными укреплениями были прикрыты более легкими оборонительными сооружениями в стиле последней войны – общепринятая тогда теория утверждала, что для их прорыва необходимо такое большое сосредоточение войск и артиллерии, что обороняющиеся всегда будут иметь время для концентрации своих собственных сил, смогут подтянуть необходимые резервы и отразить нападение. В 1921 году Петен, будучи главнокомандующим, сформулировал «Временные указания по тактическому применению крупных соединений». Эти указания, несмотря на значительные изменения, происшедшие со временем в вооружении и оснащении, продолжали оставаться основной военной доктриной. За немногими исключениями (это в первую очередь относится к де Голлю) французская военная мысль упорно придерживалась давно устаревших взглядов. Танки рассматривались как «средство содействия пехотному наступлению». (Из 261 раздела «указаний» танки были упомянуты лишь в трех!) Авиации отводилась вспомогательная роль: указание цели для артиллерии, разведка местности и ночные бомбовые удары. Для 1921 года такие взгляды еще были терпимы, но были непростительны позднее, после появления и испытания в боях (Абиссиния и Гражданская война в Испании) современных самолетов и механизированного снаряжения.
Однако французские военные верхи, не усвоившие уроков предыдущих войн 1870 и 1914 годов, продолжали вести дело по старинке, закладывая тем самым фундамент для еще большей катастрофы, которая когда-либо обрушивалась на любую европейскую державу. Воистину, совершенно справедливо сказано, что нет ничего более опасного для нации, чем предыдущая победа.
Что же касается солдат, то они представляли собой срез всего французского общества: его образа жизни и мыслей. Во всяком случае, агрессивными они определенно не были и войны отнюдь не жаждали. В памяти их еще не изгладились воспоминания об ужасных жертвах и страданиях прошлой войны, да к тому же они не видели, чтобы все жертвы, принесенные на алтарь отечества, дали бы хоть какие-нибудь стоящие плоды. Утерянных провинций, которые следовало бы возвращать, уже не было, как не было и поражения, за которое надо было бы отомстить. К тому же возведенный на границе «бетонный щит» убаюкивал нацию, вселяя в нее чувство безопасности.
После разгрома Верховное командование заявляло, что причиной поражения страны стала моральная деградация общества – легкая жизнь, погоня за удовольствиями и т. д. Часть правды, возможно, в этом утверждении присутствовала, ибо французский солдат был уже не тем энергичным, рвущимся в битву бойцом 1914 года. Однако подлинная причина поражения скрывалась в ошибочной военной доктрине, устаревших планах кампании, скверной связи, неэффективной работе штабов и во всеобщем непонимании характера современной войны. Не было оправданий как для устаревшего снаряжения, так и для громадного численного отставания от противника.
Союзники имели примерное равенство по истребителям, но уступали по пикирующим бомбардировщикам. Что же касается танков, то французские танки имели в целом более мощное вооружение и бронирование (танк «В» считался лучшим из существующих), но менее скоростными и с меньшим запасом хода. Британские бронетанковые силы были примерно на уровне немецких.
Ошибка же заключалась в том, что союзники распыляли свои танковые силы, применяя танки небольшими группами как средство поддержки пехоты, вместо того чтобы наносить крупными танковыми соединениями решающие удары.
Любая организация, гражданская или военная, становится такой, какой ее делают ее руководители. Общая атмосфера, дух и мораль, эффективность организации в значительной мере определяется верхним эшелоном ее власти. Наполеон однажды сказал, что нет плохих полков, но есть плохие полковники. При других командирах одни и те же части показывают чудеса храбрости, стойкости и высокого боевого духа. И трагедией Франции стало то, что в час тяжелейших испытаний честь французской армии и безопасность страны оказались в руках тех, кто был не способен удержать их.
Кампания 1940 года на Западе развернулась на громадном пространстве, втянув в себя войска пяти стран. В ней участвовали сотни тысяч людей и десятки тысяч орудий и военных транспортов. И все же на несколько кратких часов в ходе этой кампании высветился небольшой клочок земли – несколько километров фронта вдоль реки, удерживаемых одним французским корпусом и двумя приданными ему дивизиями – 71-й и 55-й.
Пехотинец укрепрайона, 1939 год
Без всякого сомнения, во французской армии было много подобных частей, которые, казалось, должны были быть подготовлены до состояния максимальной обороноспособности за долгие месяцы «странной войны». Но командование было слабым, дисциплина поддерживалась на минимальном уровне, боевая подготовка почти не велась, и, как следствие всего этого, боевой дух пребывал на весьма низком уровне. Фронт, который удерживали 71-я и 55-я дивизии, представлял собой довольно удобную для обороны местность, обращенную к реке, которую было невозможно форсировать. Войска находились на оборудованных позициях, с траншеями, защищенными проволочными заграждениями, причем через каждые 200 метров по фронту располагались бетонные доты с противотанковыми орудиями и пулеметами. И все же, когда началась атака немцев, предварительная бомбежка этого участка фронта пикирующими бомбардировщиками заставила французов укрыться в траншеях. Вместо того чтобы активно защищаться, используя средства противовоздушной обороны, личный состав этих дивизий просто укрылся в своих подбрустверных убежищах, совершенно деморализованный завыванием пикирующих бомбардировщиков и разрывами бомб, которые на самом деле нанесли довольно незначительный ущерб. Прислуга дивизионной артиллерии во всеобщем замешательстве просто покинула свои орудия, и германские танки и штурмовые орудия невозбранно обстреливали и подавляли французские доты. Пока деморализованный личный состав, согнувшись в три погибели, отсиживался в укрытиях, немцы спустили на воду надувные десантные лодки, и, когда еще падали груды земли, поднятой в воздух последними взрывами бомб, они уже высаживались на южном берегу реки. Линия фронта на Маасе была прорвана. «Их войска, – сказал генерал Пауль фон Клейст, – как уже часто случалось, прекращали сопротивление вскоре после того, как подвергались бомбардировке с воздуха или артиллерийскому обстрелу».
