Торговые войны Англии с Ганзейским союзом. Борьба на Балтике за рынки России и Речи Посполитой в Елизаветинскую эпоху - Цинз Хенрик
Источники также не дают никакой информации по этому поводу относительно другого члена Истлендской компании, Томаса Уилфорда, который играл очень важную роль в Испанской компании и даже был ее губернатором.
Столь же мало мы знаем о доле Джона Фоксалла, лондонского торговца, в балтийской торговле. Основная его деятельность проходила в организации купцов-авантюристов, но он совершал и плавания в Нарву, что вызвало протест Московской компании в 1564 г. Фоксалл также имел интерес в торговле с Испанией, как мы узнаем из его жалоб, когда испанцы задержали его корабль в Кадисе в 1576 г. В 1585 г. он понес значительные потери «от короля Испании» в этой торговле.
Члены Истлендской компании, о которых мы до сих пор говорили, как они фигурировали в уставе 1579 г., – представители богатой лондонской олигархии, чиновники различных компаний и занимающие высокие посты в лондонском правительстве – по-видимому, не имели значительной доли в капитале компании. Они вкладывали свои капиталы скорее в русскую, испанскую и левантскую торговлю, не ограничиваясь какой-либо одной областью, тем самым увеличивая свой оборот и уменьшая элемент риска. В их деятельности балтийская торговля была лишь частью расширяющегося мирового рынка, на котором, начиная с Елизаветинской эпохи, английские купцы играли все более важную роль.
Однако упомянутые до сих пор купцы не были самой многочисленной группой среди учредителей компании. Судя по всему, большинство из них были оптовыми торговцами, сосредоточившими свои торговые интересы в районах Северного и Балтийского морей, хотя нельзя исключать, что имели некоторую долю и в южной торговле.
Примером торговца, занимающего среднее положение между этими двумя группировками членов Истлендской компании, был Уильям Кокейн, лондонский торговец кожами и член компании гильдии кожевников. Около 40 лет он вел активную торговлю с Польшей, занимаясь торговлей в районе Северного моря. Он был отцом известного олдермена и лорд-мэра Лондона, автора плана по экспорту из Англии только готовых тканей, который во время правления Якова I вызвал много путаницы и осложнений в торговле купцов-авантюристов. Уильям Кокейн также был торговцем-авантюристом и торговал с Францией, однако Балтика была особенно важным полем его коммерческой деятельности. Его сохранившееся завещание показывает, что он был очень богатым человеком, располагавшим значительными денежными средствами и владевшим несколькими поместьями. В 1588 г. он одолжил английскому правительству 200 фунтов стерлингов. В конце XVI в. он активно занимался импортом зерна из Прибалтики, в 1596 г. вместе с Томасом Оффли и братьями Фримен отвечал примерно за 30 % общего импорта ржи из Польши в Англию, а в 1597 г. он и его сыновья были среди основных английских импортеров польской ржи.
Портовые книги Лондона дают некоторое представление о масштабах и характере торговли Кокейна с Польшей. В 1567–1568 гг. он отправил из Данцига в Лондон 35 ластов смолы, 20 ластов дегтя, 38 центнеров перьев, 28 мешков льна, 3 мешка парусины и 237 центнеров корабельных снастей – груз значительной ценности и довольно типичный, если говорить о предметах импорта английских купцов из Прибалтики. В 1576 г. совместно с Николасом Пирсоном Кокейн отправил в Данциг 63 560 шкур, большинство кроличьих, 13 бочонков изюма и 2 центнера и 20 фунтов сахара на 6 судах. В 1587–1588 гг. из Эльбинга – 13,5 ласта дегтя, 979 центнеров корабельных снастей, 470 тюков холста, 120 ковров, около 500 центнеров льна и т. д. на 13 судах.
Среди упомянутых в уставе 1579 г. купцов, занимавшихся преимущественно балтийской торговлей, 1-е место следует отдать Томасу Расселу, которого Елизавета назначила первым заместителем губернатора и который в 1597 г. стал губернатором Истлендской компании. С 1565 г. Рассел был «одним из поставщиков королевского величества», чиновником, снабжавшим двор продовольствием. Это была исключительно прибыльная должность, приносившая большие доходы среди прочего потому, что цены на продовольствие, закупаемое поставщиком королевы, основывались на принципе, согласно которому обязательные взносы народа на содержание двора, армию или флот должны были оплачиваться по ценам ниже рыночных. Не исключено, что эта официальная должность была основой богатства Рассела. Как и Уильям Кокейн, он был одним из тех членов Истлендской компании, которые на протяжении многих лет вели торговлю с Балтией.
В лондонских портовых книгах отмечается, что в 1565 г. Рассел отправил в Данциг около 100 штук тканей, в основном дорогое сукно из Саффолка и Глостера, на четырех кораблях. В 1567–1568 гг. он ввез из Польши 46 ластов и 10 бочонков смолы, 22,5 ласта и 2 бочонка дегтя, 25 ластов и 12 бочонков золы, 4 тонны железа, 33 мешка льна, 4 мешка пеньки, 75 центнеров различных видов снастей, 100 бревен, 600 дубовых досок, 3 данцигских сундука и т. д. на 12 кораблях. В конце XVI в. он импортировал различные товары из Польши, и его имя фигурирует в списке лондонских импортеров польской ржи 1597 г. В это время он вел переговоры от имени Истлендской компании с Данцигом. В течение многих лет на него работали посредники в Прибалтике, в Данциге, у него время от времени проживали по два агента. Его завещание указывает на огромное богатство этого губернатора Истлендской компании – он оставил 2033 фунта стерлингов наличными, пожертвовав большую часть этих денег на благотворительные цели. Например, выделил 748 фунтов на бедных, 453 фунта обедневшим членам своей ливрейной компании и 267 фунтов на развитие высшего образования.
Лондонский торговец солью Джером Бил более 20 лет закупал польские продукты в Данциге и Эльбинге. Портовые книги свидетельствуют, что в 1568 г. он ввез из Польши 20 ластов смолы, 16 ластов дегтя, более 7 ластов золы, данцигские сундуки, небольшое количество бревен и т. д. В 1587 г. – 23 ласта золы, смолу, немного льна, пеньку и т. д. Груз, купленный им в Эльбинге и Кёнигсберге в 1588 г., состоял из 68 ластов золы, 3 ластов дегтя, небольшого количества льна, пеньки, досок и других товаров. В 1588 г. общее количество золы, вывезенной из Балтики на английских судах, составило 202 ласта.
Два других купца, упомянутые в уставе 1579 г., в течение многих лет играли важную роль в балтийской торговле как «королевские купцы Данцига» или «королевские купцы в восточных заморских краях». Они проживали в Данциге и Эльбинге, совершая на месте закупки для английского двора и прежде всего для флота. Во времена Генриха VIII, Эдуарда VI и Марии одним из таких агентов был Уильям Уотсон, о котором мы уже упоминали. Он был лондонским торговцем тканями, и Генрих VIII воспользовался его услугами по закупке снастей, мачт и других товаров, необходимых для судостроения, через данцигский совет. В 1545 г. Уотсон отплыл на Балтику «по королевскому поручению» для закупки канатов и других товаров на сумму 713 фунтов. В актах Тайного совета 1547–1548 гг. он упоминается как путешествовавший в Данциг «за канатами и другими морскими принадлежностями» на сумму около 964 фунтов. В 1551 г. Тайный совет приказал Уотсону закупить в Данциге 1000 колод ржи и около 330 ластов пшеницы. В 1576 г. он вывез в Данциг, вероятно за свой счет, 10 000 серых кроличьих шкур, в 1587–1588 гг. закупил в Эльбинге около 17 ластов золы, свыше 1200 центнеров канатов, 20 ластов елового льна, дегтя, пеньки, клепок и дубовых досок, перьев и т. д. и вывез весь этот груз в Лондон на 10 кораблях. Следует добавить, что Уотсон был одним из первых членов Московской компании и принимал участие в ее первоначальном управлении. Он был судовладельцем, что указывает на то, что он достиг значительных богатств в балтийской и московской торговле.
Одним из преемников Уотсона на посту королевского агента стал другой член-учредитель Истлендской компании, лондонский торговец кожей Томас Аллен. Он был сыном Ричарда Аллена, благородного человека, женатого на дочери лондонского шерифа. Патент Елизаветы 1561 г., предоставлявший Аллену должность «торговца королевы в восточных заморских странах для снабжения всеми материалами королевского флота и кораблей», включал годовое жалованье в размере 33 фунта стерлингов 6 шиллингов. Условия патента, который мы цитировали, ясно указывают на тот вид балтийских товаров, который в первую очередь интересовал Англию. В списке чиновников английского флота за 1583–1588 гг. имя Аллена значится как «торговец королевы в Дании» с годовым жалованьем 30 фунтов. В 1565 г. ему была пожалована лицензия на продажу 240 000 шкур в странах Балтии, это количество составляло почти половину всего экспорта шкур в Прибалтику из Англии. Елизавета не раз вмешивалась в дела короля Дании, чтобы обеспечить безопасный проход Аллена через Зунд, и вступалась за него перед королем Польши. Следует добавить, что Аллена интересовали и другие возможности развития английской торговли, он был казначеем компании, которая финансировала попытку Фробишера открыть Северо-Западный морской путь. Он владел барком «Аллен», в 90 тонн, и еще несколькими кораблями, о чем мы узнаем, когда в 1579 г. два его корабля, идущие в Нарву, задержала Швеция, в результате чего он понес убытки в размере 1000 фунтов стерлингов. Он предпринимал путешествия в Нарву также по поручению английского двора, например, в июле 1581 г. он вывез из этого порта некоторое количество льна и конопли «для нужд ее королевского величества». Его многолетние занятия балтийской торговлей обес печили ему значительное состояние, он оставил несколько земельных владений в различных графствах и в Лондоне. Вероятно, у него также были интересы в торговле с Нидерландами и Россией, но по этим вопросам нельзя сказать ничего определенного. Портовые книги Лондона показывают масштабы торговых операций Аллена на Балтике за различные годы. В 1565 г. он вывез в Данциг 180 штук тканей на пяти кораблях и привез обратно 19 штук тканей на двух кораблях. В 1567–1568 гг. отправил в Лондон из Данцига большой и ценный груз, состоящий из 55 ластов и 12 бочонков смолы, 20 ластов дегтя, 49 тюков льна, 20 центнеров и 2 тюков пеньки, 19 сотен бревен, весла, доски, дубовые доски, железо и т. д. на 14 судах. В 1589 г. он поставил английскому флоту 46 мачт, купленных в Данциге за 679 фунтов стерлингов, а в 1590 г. – тех же мачт уже на более значительную сумму – 3000 фунтов стерлингов.
