200 лет Екатерининскому Мытищинскому водопроводу - Валентин Иванович Маслов
<…> В 1606 году из Москвы тихо и скромно двигался поезд из трех царских гробов, сопровождаемый утопавшей в слезах царевной и несколькими боярами и монахами. Это была несчастная семья Годуновых, нашедшая себе общую гробницу в Сергиевой Лавре. Таким образом Троицкая дорога была свидетельницей не только многих радостей, но и горестей, которыя пережил русский народ и его история.
К XVII веку паломничество к Сергию стало традиционным для русских государей и получило название «Троицких походов». Проходили они торжественно, с особой пышностью, должной подчеркнуть могущество и богатство правящей династии, поражали роскошью и великолепием воображение иностранцев. Обычно поход продолжался пять дней, начинаясь с богослужения в Успенском соборе Кремля и благословения патриарха. Вот как повествует об этом Адольф Лизек (секретарь посольства Римского императора Леопольда) в своем «Сказании»:
«…29-го (по Русскому счету 19-го) Сентября 1675 года в 8-м часу утра воевода Янов с 1500 ветеранов пехоты прежде всех отправился приготовлять путь для государя в следующем порядке: впереди везли пушку, по бокам ея шли два канонера, один с копьем, на конце которого был двуглавый орел с фитилем в когтях, другой опоясав мечом и вооружен длинною секирою; за ними два конюха вели превосходного пегого в тигровых пятнах аргамака воеводы; впереди отряда ехал на таком же коне воевода в богатой одежде, <…> по бокам шла фаланга секироносцев в красных суконных одеждах; далее между двумя копейщиками следовал знаменосец; за ними трубачи и барабанщики, гремевшие на своих инструментах; наконец, двадцать рот стрельцов, при мечах, с самопалами в левой руке и с кривыми топорами (бердышами) на правом плече; перед каждою ротою ехала фура; поход двинулся в поле, где в ожидании царя уже было выстроено 14 тысяч войска, и все затихло».
В час дня состоялся выезд самого государя Алексея Михайловича. А. Лизек рассказывает о нем так:
«Народу было такое стечение, что не только на площади и в окошках, но даже на крышах домов и церквей не было праздного места. На одной крыше сидел на ковре Персидский посол со своею свитою. Прежде всего выехал отряд всадников, по середине которого постельничий Иван Демидович сам вел двух любимых царских коней, покрытых тонким красным сукном; за ними потянулся обоз повозок, числом больше тридцати, одна за другою<…>; далее отряд царской стражи, впереди которого шли двести пятьдесят скороходов, без музыки и без барабанного боя, неся в руках поднятые вверх бичи, ярко блестевшие золотом. <…> Следующий поезд привел нас в изумление. Впереди ехал конюший <…>, за ним вели 62 превосходных коня, на которых вся збруя и попоны горели золотом и серебром, 12 лошадей из-под царской кареты, покрытых красным штофом, вели каждую по два конюха под уздцы одну за другою. Наконец, ехала второстепенная карета его величества, ослеплявшая блеском золота и хрусталя. <…> Потом ехали стрелки со стрелами в руках и два оруженосца с мечами его царского величества и наследника престола… Наконец, в карете ехал царь с наследником и главным воеводою <…>, по бокам длинные ряды копейщиков и секироносцев, и у самой кареты множество бояр, стольников и чашников в золоте, серебре и жемчуге. Поезд заключался тремя каретами и толпою слуг.
С подобною же пышностью из других ворот дворца показался поезд царицы<…>. Потом следовала маленькая, вся испещренная золотом, карета младшего князя <…> в четыре лошадки нигмейской породы; по бокам шли четыре карлика и такой же сзади на крохотном коньке. В другой карете везли царских детей; за ними следовала карета царицы<…>, по бокам шло множество сановников <…>, ехали сестры и родственницы царской фамилии, и 42 лошади везли придворных дам; позади всех отряд конницы». Растягивалось такое шествие на несколько километров.
Не только русские цари, но и простые богомольцы шли по святой дороге в Троицу в надежде на чудо, в ожидании помощи. Этот поток не иссякал. Как считают исследователи, в конце XIX века по Троицкой дороге проходили и проезжали десятки тысяч богомольцев.
В 1892 году в России отмечали 500-летие со дня кончины Преподобного Сергия Радонежского. Торжества сопровождались многотысячным крестным ходом, начавшимся 21 сентября от врат Успенского собора Москвы.
В 5 часов 5 минут вечера крестный ход вступил в село Большие Мытищи. Впереди ехал на коне вице-губернатор Боратынский. Народ встречал процессию. Духовенство храма Владимирской иконы Богоматери с хоругвями, иконами и колокольным звоном вышло встречать Московский крестный ход на границе своего села. Затем процессия дошла до середины села, где совершилась краткая лития с осенением святым крестом на 4 стороны и окроплением снятой водой.
Троицкая дорога, усыпанная песком и можжевельником, ведет к храму Владимирской иконы Богоматери. Здесь в 5 часов 25 минут хоругви, весом каждая от двух до четырех пудов кованого серебра, и святые иконы вносятся в храм. Всех хоругвей, сопровождающих крестный ход, пятьдесят три. Святые иконы поставлены перед алтарем на особо приготовленных местах. В 6 часов вечера в храме началась всенощная.
На ночлег несколько десятков тысяч людей размещались где кто смог. Кто расположился группами на улицах у крестьянских домиков, некоторые приютились в домах, где с них брали по 50 копеек за ночлег. Многие легли во дворах на соломе. Кто не нашел себе места в Мытищах, пошли в село Тарасовку, находящееся в 6 верстах. Были и такие, которые поздно ночью дошли до села Пушкино. А Мытищи напоминали муравейник.
Вереницы телег разместились вдоль дороги, наполненные белыми хлебами, ситными и баранками. То там, то тут видны пожаловавшие из Москвы разносчики с балыками и другой провизией. Трактиры и чайная переполнены посетителями, во всех домах пьют прославленный мытищинский чай из мирно шумевших самоваров. Здесь и богомольцы, и московские дамы со своими спутниками…»
Мытищинские крестьяне по-прежнему привечали гостей на отдых и чаепитие, занимались извозом по ближним и дальним городам губернии, а также возили в Москву молоко, творог, сметану, свежие овощи, крыжовник, вишню, яблоки — для знакомых москвичей постоянных клиентов.
Традиционное чаепитие стало своеобразной визитной карточкой мытищинской округи. Известный русский поэт Н. М. Языков проезжал дилижансом с друзьями через село Большие Мытищи по пути в Троице-Сергиеву Лавру. И было, конечно же, чаепитие в Мытищах. Здесь и родился его экспромт — гимн знаменитой живительной мытищинской воде.
Отобедав сытной пищей,
Град Москва, водою нищий,
Знойной жаждой был томим;
Боги сжалились над ним.
Над долиной, где Мытищи,
Смеркла неба синева…
Вдруг удар громовой тучи
Грянул в