Гамильтон Гибб - Дамасские хроники крестоносцев
Замена таранов продолжалась долгое время, и, когда франки придвинули свою башню еще ближе к стене города, тот же самый моряк установил на городском бастионе длинный и прочный столб прямо напротив башни франков. Сверху крестообразно помещалось другое прочное бревно длиной в сорок локтей, которое управляющий им человек мог поворачивать в любую сторону с помощью (сложных) блоков и лебедок.[87] Конструкция действовала по тому же принципу, что и мачтовое оснащение парусных судов. На одном конце этого горизонтального бревна располагалась железная стрела, а на другом – веревки, которыми управлял человек. На своем изобретении он закреплял чаны с нечистотами и, опрокидывая их, поливал тараны и башню. Это очень огорчало нападающих и отвлекало от выполнения их задач. Тот же моряк наполнял корзины виноградными плетьми и листьями, смолой, щепками, канифолью и камышом, поджигал их и, когда они загорались, укреплял на уже описанном сооружении так, что они висели над башней франков, и огонь капал на нее сверху. Они спешили погасить огонь уксусом и водой, а он быстро подвешивал следующую корзину, одновременно забрасывая башню маленькими горшками и кипящим маслом. В результате возник большой пожар, пламя, разгораясь, перекидывалось с одной части башни на другую, пока не настигло двух человек, действовавших на самом верху. Один из них был убит, а второй сбежал вниз. Огонь охватил верхний этаж башни и по деревянным перекрытиям стал спускаться вниз. Находившиеся там люди не могли справиться с огнем и были вынуждены бежать вместе с франками, защищавшими башню внизу. Тогда жители Тира вышли из города и захватили в башне огромное количество трофеев в виде оружия и других припасов.
В конце концов франки отчаялись захватить город и приготовились отступать. Они сожгли дома, которые построили в своем лагере, а также многие свои корабли на берегу, так как сняли с них мачты, рули и другое оснащение для постройки башен. Число таких малых и больших кораблей составляло две сотни, примерно тридцать кораблей были боевыми, и франки использовали их для перевозки своих легких грузов. Они отбыли на 10-й день месяца шаввала этого года (10 апреля) после продолжавшейся четыре с половиной месяца осады Тира и, прибыв в Акку, разбрелись по своим собственным провинциям. Жители Тира захватили в качестве трофеев все, что осталось после них, а тюрки, которых послали им на помощь, вернулись в Дамаск. Число погибших среди них составляло примерно двадцать человек, и они получали плату и содержание каждый месяц. Ни одна другая башня франков, предыдущая или последующая, не разделяла судьбы, которая была уготована этой, сгоревшей дотла. Причина этому заключалась в том, что по высоте эти башни (башня франков и башня бастиона города) были одинаковы. Если бы одна была выше другой, то погибла бы меньшая. Число погибших защитников Тира составляло четыре сотни душ, а потери франков, по сведениям надежных источников, – примерно две тысячи человек. Вместе с тем жители Тира не выполнили своего обещания сдать город атабеку Захир аль-Дину, да он и не требовал этого открыто, сказав: «Все, что я делал, я делал во имя Аллаха и мусульман, а не из-за жажды богатства или власти». За такое благородство его осыпали благодарностями и прославлениями, а он пообещал снова прийти на помощь городу, если на него опять обрушится подобная беда. После тяжелых испытаний, которые выпали на его долю в войне с франками, пока Аллаху не стало угодно отвести от города Тира эту напасть, он вернулся в Дамаск. Тогда жители Тира стали ремонтировать стену, поврежденную франками, восстанавливать рвы до их прежнего состояния и копать новые, укреплять город, а находившиеся в нем пехотинцы были распущены.
Во 2-й день месяца шаабана (3 февраля) пришла новость о кончине Бертрама,[88] сына Сен-Жилля, правителя Тарабулюса, по причине охватившей его болезни. Он назначил наследником трона своего сына, но тот был еще ребенком, а офицеры, выполнявшие роль его хранителей, заключили от его имени договор с Танкредом, правителем Антиохии. Юноша был зачислен в число рыцарей Танкреда и получил от него в дар фьефы в Антартусе, Сафите, Маракие[89] и Хиз-аль-Акраде.
В этом году в Египте разразилась ужасная чума, унесшая жизни огромного числа людей, которое, по рассказам, составляло примерно шестьдесят тысяч. В этом же году из Аль-Ирака пришло сообщение о прибытии в Багдад султана Гийас аль-Дунйа вал-Дин Мухаммада в первый месяц джумаада (5 ноября – 12 декабря). Он оставался в городе некоторое время, и его пребывание легло тяжелым грузом на жителей города. Цены росли, пока он не уехал, и тогда положение нормализовалось и цены снизились. В этом же году сообщалось о том, что в месяце зу-л-каада (апрель) эмир Шараф аль-Дин Мавдуд, правитель Мосула, пришел со своим аскаром к Аль-Рухе, стал там лагерем и забрал еще зеленый урожай в качестве фуража. Он оставался там до месяца мухаррама 506 года (начался 28 июня), а потом отправился в Серудж, где пустил своих коней пастись на посевах, не выставив охрану и не предприняв никаких мер предосторожности от вражеских грабителей или ненадежных мусульман. Неожиданно, когда лошади разбрелись по пастбищу, Жослен, правитель Телль-Башира, со своими рыцарями-франками напал на них из района Серуджа, захватил ничего не подозревавших Мавдуда и его соратников, многих убил, включая некоторых предводителей, и угнал большую часть животных. Придя в себя, мусульмане приготовились к схватке с врагами, но те уже вернулись в крепость Серудж.
В этом же году сообщалось о кончине Караджи, правителя Химса, после продолжительной болезни, которая оказалась фатальной. Он был жестоким правителем и сторонником бандитов и преступников. Его трон занял его сын Кир-Кан бен Караджа, последователь тирании, беззакония и несправедливого правления отца.
Год 506 от хиджры
(28 июня 1112 г. – 17 июня 1113 г.)
В этом году жители Тира, опасаясь повторной осады франков, решили с правителем города Изз аль-Мульк Ануштагином аль-Афдали сдать город атабеку Захир аль-Дину за ту помощь, которую он оказал им в минуту ужасной опасности. Они направили к нему посланника, облеченного доверием обсуждать такой вопрос с атабеком Захир аль-Дином. Добравшись до Банияса, посланник переговорил с его правителем, эмиром Сайф аль-Даула Масудом, который отправился вместе с ним в Дамаск, чтобы данный вопрос решался в его присутствии. Они прибыли в Дамаск в то время, когда Захир аль-Дин атабек отправился в Хаму, чтобы уладить все дела с Фахр аль-Мулюк Рудваном, правителем Алеппо. Эмир Масуд опасался, что решение дела может затянуться до возвращения Захир аль-Дина из Хамы, а Балдуин опередит их и нападет на Тир, и тогда желание горожан не осуществится. Поэтому он договорился с Тадж аль-Мулюком Бури, который был представителем атабека в Дамаске, сопровождать его в поездке в Банияс и, воспользовавшись возможностью, назначить Масуда взять Тир под опеку. Бури согласился с этим и отправился с ним в Банияс, а Масуд, взяв с собой подразделение аскара, которому мог доверять, направился в Тир, не дожидаясь атабека, и расположился в городе. Когда эта новость дошла до атабека, он послал в Тир сильное подразделение тюрок для укрепления обороны города. Прибыв в Тир, они также расположились в нем. Стоимость их содержания оплачивалась из Дамаска, и страхи горожан рассеялись. Управление городом осуществлялось как и прежде, горожане оставались преданными правителю Египта, штамповали монеты с его именем, и никаких изменений не происходило.
Атабек Захир аль-Дин написал аль-Афдалу в Египет, что Балдуин собрал свои силы для нападения на Тир, а жители города попросили у него подкрепления и защиты от врага. Поэтому он направил туда тех, в чьей храбрости не сомневался, чтобы защитить город и не подпустить к нему франков, и его воины уже расположились там. Далее, когда из Египта прибудет правитель, который займется делами города и его обороной, он передаст ему город и уведет своих представителей. Затем он добавил: «Со своей стороны я надеюсь, что судьба Тира не будет оставлена без внимания, и для снабжения и усиления обороны города будет выслан флот».
Когда эти новости стали известны Балдуину, он незамедлительно отправился из Иерусалима к Акке, но там узнал, что возможность потеряна, и тюрки уже находятся в Тире. Он оставался у Акки, пока к нему не прибыл человек из числа арабов Рузайка из города Аскалон с сообщением о том, что дамасский караван покинул Босру, направляясь в Египет под сильной охраной, и предложил отвести его к каравану при условии, что он освободит пленников из его племени. Балдуин тотчас отправился из Акки на поиски каравана. Но случилось так, что люди Бану Хаубара перехватили часть каравана, но тем удалось спастись и добраться до поселения Бану-Рабия,[90] где их удерживали несколько дней, но затем отпустили. Когда они прошли по перевалу Азиб, который находится в двух днях пути на лошади от Иерусалима, и вышли на вади, франки оказались прямо перед ними. Все, кто шел с караваном, бежали, а те, кто стал взбираться на склон холма, спасли свои жизни, но лишились собственности. Арабы пленили почти всех мужчин, а франки захватили грузы каравана. Тогда арабы стали преследовать тех, кому удалось бежать, захватывая их в плен. Балдуин заполучил более пятидесяти тысяч динар и триста пленных, после чего вернулся в Акку. Не было города (в Сирии), который не потерял бы своих купцов среди жертв этого каравана. В этом году сын Такаша, сына султана Алп-Арслана и брат султана Малик-шаха Справедливого, прибыл в Химс, спасаясь от своего двоюродного брата, султана Гийас аль-Дунйа вал-Дин Мухаммада. Не имея возможности оставаться в Химсе или Хаме, он оправился в Алеппо, но, поскольку сын Фахр аль-Мулюк Рудвана, правителя Алеппо, являлся членом свиты султана, он побоялся оставаться там и продолжил свой путь к Танкреду, правителю Антиохии, надеясь на его защиту. Танкред принял его с почестями и обещал защитить его. Поэтому он остался у него, и тюрки, которые находились на службе у Танкреда, примкнули к нему. В 1-й день второго месяца джумаада (24 ноября) Танкред покинул Антиохию и отправился в провинцию Ког Базиля,[91] недавно умершего предводителя армян, желая захватить его земли, но по дороге заболел и был вынужден вернуться в Антиохию, где его болезнь обострилась и он скончался в среду, 18-й[92] день второго месяца джумаада (11 сентября).
