Рамазан Абдулатипов - Власть и совесть. Политики, люди и народы в лабиринтах смутного времени
Кор. В наше время теряет смысл такое понятие, как мудрость. Оно, по большому счету, изменяет как генералам от политики, так и рядовым членам общества.
Р. А. Согласен. Это качество у нас в последнее время изменяет многим, политикам в том числе, хотя, казалось бы, опыт нашего прошлого предполагает предвидение многих, уже совершенных ошибок. Мудрость – это категория устойчивости и здравого смысла. Политика, которая строится на мудрости, стабильна и созидательна.
Кор. Каким вам рисуется будущий Президент России?
Р. А. Во-первых, он станет первым Президентом России. Во-вторых, это будет Президент не только одного народа, а всех народов Российской Федерации. Для меня это самая главная проблема, поскольку Россию составляют уникальнейшие народы, национальности, народности и государственные образования. И если на пост Президента придет человек, который только понаслышке знает, скажем, об эвенках или кумыках, это будет очень плохо. Моему Президенту должны быть близки и понятны интересы каждого многочисленного или малочисленного народа. Президент должен быть человеком российским по духу. Кроме того, он должен быть человеком решительным, смелым. Не в том смысле, чтобы рубить сплеча, а чтобы активно выступать в интересах России, не отделяя ее от Отечества, и чьи действия на 90 процентов были бы исполнены мудростью.
К сожалению, России редко выпадали мудрые правители. Она чаще всего становилась жертвой одиозных фигур. Потому Президент не может быть непредсказуемым для своего народа. И еще один момент: сейчас в России мало ценится интеллигентность. А ведь это то, что в старой России привлекало почти всегда, то, что в XIX веке сделало ее духовной Меккой просвещенных людей многих стран мира. Интеллигентность предполагает порядочность, образованность, высокую культуру, так что и это качество не должно отсутствовать у будущего Президента. Наконец, Президент России – человек, для которого небезразличны судьбы народов других республик СССР… Для меня он должен стать человеком, за действия или решения которого не пришлось бы потом испытывать стыд или неудобство.
Да, таким в идеале виделся мне тогда первый Президент России. И хотя я прекрасно сознавал, что в мире нет ничего идеального, многие черты будущего лидера находил у Бакатина. Тем временем наступили горячие предвыборные дни. К сожалению, существенным недостатком в нашей с Вадимом Викторовичем работе оказалось отсутствие команды, способной нести тяжесть предвыборной кампании. Хотя сторонники у нас имелись во многих регионах России, лишь несколько депутатов и ряд лиц из нашего ближайшего окружения внесли в это дело свой посильный вклад. У нас не было ни аппарата, ни центрального штаба по оперативному сбору и анализу информации. Службы Президента СССР нам не помогали, партийные структуры работали на Н. И. Рыжкова. Горбачев поначалу всячески поддерживал решение Бакатина участвовать в выборах, очевидно надеясь использовать его для борьбы с Ельциным. Но Вадим Викторович решительно заявил о своем отказе играть эту роль, и обещанная Президентом СССР помощь не состоялась; материальная и организационная поддержка Бакатину оказалась даже слабее, чем Жириновскому. Правда, свое содействие нам предложило довольно большое число предпринимателей и кооператоров, однако Бакатин отклонил и эти предложения. Более того, он оказался единственным претендентом, не потратившим выделенные на предвыборную кампанию средства. Скромность и интеллигентность, присущие ему, также сыграли свою роль в том, что мы оказались на последнем месте.
Тем не менее и тогда, и сейчас я считал и считаю позицию и подходы Вадима Викторовича верными, поддерживал и поддерживаю их. По-моему, мы поступили правильно, избрав для себя, как принято говорить, имидж разумных политиков, имея в виду под этим верность политике здравого смысла. Во все времена в России была бесперспективна политика без крайностей, особенно в переходные периоды. Тон в общественной жизни задавали носители поляризованного сознания, видящего мир только в контрастных, без полутонов, цветах, делящих всех людей на «чужих» и «наших», исповедующих принцип «кто не с нами, тот против нас». Трудно измерить урон, который претерпела и терпит страна из-за десятилетий господства этой философии и психологии нетерпимости, разделяющей и сталкивающей в противостоянии различные социальные группы, нации, отдельных людей.
Вот что я говорил в интервью, данном газете «Правда» 4 июня 1991 года в разгар избирательной кампании: «На мой взгляд, именно программа Вадима Викторовича отличается центристскими позициями и здравым смыслом. Я думаю, именно ему удалось найти то звено, вокруг которого могли бы объединиться все россияне. Крайние силы больше всего как раз и изматывают Россию и страну. Они ведут войну друг против друга, от которой каждый день страдают люди. И я считаю, что для нынешней политики, а может быть, еще больше и для будущей, нужны люди, которым присуща ответственность перед будущим».
Кое-что в этом плане нам удалось сделать, и я благодарен Бакатину, что оказался в тандеме с ним.
Проехать за двенадцать дней 15 областей и республик, выступать перед людьми, общаться с народом – это было неплохим политическим тренингом. Такая закалка политику просто необходима. Встречи проходили в самых различных аудиториях. Лишь отдельные люди вспоминали про «заявление шести» и критически отзывались обо мне. Прекрасно встречали в Архангельске, Сыктывкаре, Перми, Пензе, Кабардино-Балкарии, Северной Осетии и т. д.
Правда, неприятный осадок в душе оставило откровенно недоброжелательное отношение, с которым довелось столкнуться в столице Дагестана. Понимал, конечно, что за этим стоят не простые граждане, а областной комитет КПСС, отчасти и Верховный Совет республики, активно включившиеся в кампанию по поддержке Рыжкова. Разумеется, сторонники Бориса Николаевича и Николая Ивановича активно действовали и в других местах, где нам приходилось выступать, в том же Архангельске и Сыктывкаре. Но именно в Дагестане прессинг был организован чересчур жестко. Даже на телевидении для выступления удалось в буквальном смысле слова вырвать всего 30 минут. Для сравнения: в Сыктывкаре мой добрый друг Спиридонов дал три часа прямого эфира.
А вот в Махачкале для встречи с кандидатом в вице-президенты, Председателем Совета Национальностей Верховного Совета РСФСР отвели биологический корпус медицинского института, куда люди фактически даже не могли пройти. Но тем не менее в грязный, неубранный зал пришли не только мои друзья, но и противники. Некоторые ярые сторонники Бориса Николаевича и Николая Ивановича обрушились на меня с нападками, обвиняя чуть ли не в подрыве их имиджа. Было неприятно это слышать, ведь я никогда не охаивал Бориса Николаевича, хотя, наверное, вполне мог бы это сделать во имя завоевания дешевой популярности у его многочисленных противников. Население республики, составляющее менее одного процента избирателей Российской Федерации, могло бы, наверное, поддержать земляка. То, что Бакатин оказал предпочтение дагестанцу, посчитал его достойным участвовать в президентских выборах, как бы добавляло славу и уважение республике.
Все это, конечно, мои эмоции. Но скажу честно: чувство неудовлетворенности было сильным. Дагестан – моя родина, он близок и дорог мне. Я остро переживал организованные партийными структурами и «демократами» несправедливые гонения против меня. Крайности тут сошлись, и я еще раз воочию увидел: политика – вещь жесткая, а порой и жестокая. И все же я не стал бы платить той же монетой своим оппонентам, не сказал бы ни одного худого слова в их адрес. Можно отстаивать свои политические позиции, но нельзя при этом забывать об элементарной порядочности, уважении к ближнему. Человек не должен терять их ни при каких обстоятельствах.
Острота политической борьбы, активность политического манипулирования были настолько сильны, что многие высокогорные районы проголосовали за Н. И. Рыжкова. Это и понятно, ведь партийные структуры тогда еще пользовались большим влиянием. Они разрабатывали и проводили свою линию. Да и Николай Иванович имел немалый авторитет. Не стеснялись в выборе средств и так называемые «левые», вплоть до того, что снова и снова клеймили меня как партаппаратчика. Таковы парадоксы, рожденные крайностями, полюсным мышлением. Спасибо людям на местах, они принимали меня прекрасно.
Выборы Президента России проходили в сжатые сроки, не оставлявшие достаточного времени кандидатам для ознакомления избирателей со своей программой. Не был проанализирован и осмыслен Закон о Президенте.
Но зато это были первые демократические выборы, если считать демократическими выборы, когда избиратели плохо представляют, за что они голосуют. Строго говоря, выбирали не Президента, а Ельцина. Это были его выборы, и он выиграл их.
