Пётр Капица - Письма о науке. 1930—1980
5. Учет материалов и приборов не нужно вести по обычной бухгалтерской схеме. Опасность расхищения имущества мала, так как в научном институте все же подбираются более культурные люди страны и главным побудительным стимулом их работы является, разумеется, интерес к ней. Учет должен вестись, по существу, в процессе пользования приборами, так как несравненно большую опасность, например, для какой-нибудь линзы или оптической решетки, стоящей несколько тысяч рублей, представляет легкая порча неловким движением неопытного сотрудника. Маловероятно, что такая решетка может быть похищена, но малейшая царапина сводит ее ценность к нулю.
Что касается материалов, поступающих в лабораторию, то в нормальных условиях их количество должно быть очень невелико (1—3% общей суммы затрат), в то же время, но характеру работы, при малых количествах материалов номенклатура их чрезвычайно обширна. Так, например, наша бухгалтерия накопила 3,5 тыс. карточек учета материалов, на каждой из которых записано ценностей, может быть, на несколько рублей; для этого держится отдельный работник. Такой учет материалов в той же мере нелеп, как учет чернила и бумаги, расходуемой писателем для рукописей своих литературных произведений.
6. Учет расходов института должен вестись по счетоводному принципу.
Что касается финансовой отчетности, то она должна быть составлена кратко и таким образом, чтобы отражать действительное состояние жизни и работы института, быть показательной и иллюстративной, позволяющей сравнивать характеры различных институтов. <...>
По-видимому, применение таких принципов может чрезвычайно упростить даже форму бухгалтерской системы, но в данном вопросе я совсем некомпетентен, поэтому я пытаюсь пригласить знающего и опытного бухгалтера с тем, чтобы он сам воспринял наши установки и выработал соответствующие упрощенные формы.
Итак, резюмирую свое письмо. Опыт, который мы предпринимаем, на первых порах будет связан со следующими изменениями нашей системы учета и отчетности, предусматривающими:
Гибкость штатов, зарплаты и фонда зарплаты;
Возможность вести расходы, ограничиваясь только общим лимитом отпущенных средств;
Упрощение учета материальных ценностей и создание системы отчетности, характерной для научного института.
При этом прилагаю инструкцию, которую надо рассматривать как предварительную. В ходе самого опыта, в дальнейшем, она будет изменяться и по возможности согласовываться с общей системой финансового хозяйства. Я прилагаю эту инструкцию в том виде, в каком я показал ее В. И. Межлауку и в каком с ней знакомы уже некоторые Ваши работники. Она подвергалась критике по многим пунктам, но пока что я ее не изменил, что лучше сделать в процессе самой работы.
П. Капица
31) Ю. Л. ПЯТАКОВУ 8 июня 1936, Москва
Заместителю народного комиссара тяжелой промышленности Союза ССР тов. 10. Л. Пятакову
Товарищ Пятаков,
Для пуска в ход и начала работы нашей лаборатории нам нужно было и продолжает оставаться необходимым очень небольшое наличие цветных металлов в разнообразном ассортименте. Предварительно ознакомившись с теми сплавами, которые у нас в Союзе освоены и вырабатываются, я составил список необходимых материалов и передал его еще в конце марта тов. В. И. Межлауку. В сопроводительном письме я указывал, что заказ с такой дробной номенклатурой при небольших количествах каждого вида не будет приветствоваться заводами — они его навряд ли охотно выполнят. Последовавшим затем Вашим распоряжением эти закалы были распределены между тремя заводами: им. Ворошилова, Кольчугинским и «Красным выборжцем». До сих пор эти заказы полностью не выполнены.
Завод им. Ворошилова единственный, который, наконец, после 3 месяцев в первых числах июня известил письмом, что он отгрузит на днях последние партии заказа. На Кольчугипском заводе наш снабженец был дважды, причем один раз провел на нем 5 дней. на «Красный выборжец» нам также пришлось посылать своих работников два раза. Эти заводы либо отказываются изготовить ряд размеров материалов, либо растя-гикают исполнение заказа на 5—6 месяцев, ожидая производственной «оказии». У нас накопилась целая папка, вернее, том переписки с ними, причем по большей части односторонней, так как заводы обычно не затрудняют себя ответами на наши запросы.
Дней 15 тому назад я говорил тов. В. И. Межлауку, что я понимаю психологию заводов, которым такие небольшие заказы портят промфинплан, и предложил ему все это выписать из-за границы, тем более что заказы сами по себе пустяковые. Тов. Межлаук считает, что мы сами должны приучиться выполнять такие мелкие заказы; а так как наша цветная металлургия относительно не загружена, то надо настаивать на осуществлении этих заказов во что бы то ни стало. Тов. Межлаук опять Вам писал, Вы опять писали, и опять мы посылали наших сотрудников на заводы, и опять тот же результат.
Такое положение совсем исключает возможность нормальной научной работы, в основе успеха которой лежит быстрое и точное снабжение. Все время возникают новые потребности, появляется нужда в непредвиденных приборах, а для них оказываются необходимыми соответствующие материалы, и если снабжение последними не будет налажено, о серьезной постановке научной работы не может быть и речи. В английских условиях работы все эти материалы я мог бы получить по телефонному звонку: медь — от Болтона, латунь — от Смита, более сложные сплавы — от Вигинса и т. д. На следующий день утром мой сотрудник встречал бы на пассажирском поезде упакованные в необходимом мне ассортименте материалы. В Союзе при пашей менее упорядоченной системе, отсутствии наличия и складов я считал бы все же максимальным для выполнения этих заказов десятикратный срок, т. е. 10 дней; он более чем реален даже при условии, что все полуфабрикаты пришлось бы изготовить из сырья.
Пока что я выхожу из затруднения тем, что в особо важных случаях, параллельно обращению к Вам, я обращался к моему старому учителю Резерфорду, который в порядке старой дружбы за счет своей лаборатории прислал мне необходимые материалы; так, например, необходимые мне для постройки одной опытной турбинки, которой мы сейчас заняты, латунь и монель[47] уже месяц как пришли; между тем с тем же ассортиментом в НКТП волокита продолжается уже три месяца и неизвестно, когда кончится.
Но не могу же я до бесконечности пользоваться любезностью моих товарищей в Кембридже и попрошайничать у них — это некрасиво и конфузно. <...>
Надо совсем ясно поставить вопрос, что новые достижения науки и техники мы сможем завоевать только на почве сильной и здоровой научной базы. Первое условие преуспевания науки — это безукоризненное снабжение. Ведь и человек, как бы он ни был умен, но если его не кормить, он подохнет. Науке для ее здоровья необходимо скромное по размерам, но разнообразное питание, а главное — поданное в срок, вовремя. Если Вы считаете, что нужно внимательно заниматься мелкими заказами для научных учреждений, но не находите сил и средств заставить Ваши заводы выполнить Ваши распоряжения, то лучше так прямо и скажите. Существующие же методы снабжения, когда обещают и не выполняют, волокитят, измываются, одним словом, полный беспорядок и бесполезная потеря сил и энергии на беготню по разным учреждениям для таскания бумажек на резолюции разным бюрократам — неприемлемы как база снабжения для серьезного ведения научной работы в исследовательских учреждениях. Если мы у себя хотим наладить научную работу, то первоначально надо обеспечить быстрое, простое и аккуратное снабжение научных институтов. Эту точку зрения я готов защищать перед кем угодно. Поэтому я был бы Вам обязан, если бы Вы могли мне точно ответить, можно ли мне надеяться, что Наркомтяжпром наладит нормальное снабжение наших институтов или нет?
Сообразуясь с Вашим ответом, я буду искать выхода.
П. Капица
32) В. М. МОЛОТОВУ[48] 6 июля 1936, дер. Жуковка, дача 33
Товарищ Молотов,
Статья в «Правде» о Лузине[49] меня озадачила, поразила и возмутила, и, как советский ученый, я чувствую, что я должен сказать Вам, что я думаю по этому поводу.
Лузин обвиняется во многом, я не знаю, справедливы ли эти обвинения, но я вполне допускаю, что они полностью обоснованы, но и в этом случае мое отрицательное отношение к статье не изменится.
Сперва начну с нескольких обвинений Лузина мелкого характера. Он печатал свои лучшие работы не в Союзе. Это делают многие ученые у нас главным образом по двум причинам:
1) у нас скверно печатают — бумага, печать; 2) по международному обычаю приоритет дается только, если работы напечатаны по-французски, немецки или английски. Если же Лузин печатал в Союзе плохие работы, то в этом виноваты редакции журналов, которые их принимали.
