Анатолий Барбакару - Одесса-мама: Каталы, кидалы, шулера
Выигранные деньги Гена оставляет у себя. Но как минимум семьдесят процентов суммы держит всегда при себе. На неделе в институте к нему подойдет подросток, скажет, что он от дяди Ильи. Ему Гена и должен будет передать долю.
Несмотря на возможность заработать, несмотря на интригующий антураж комбинации, несмотря на широкое поле для импровизации (в буфете — заказывай что хочешь; бумажку-шифровку — хошь рви, хошь используй с толком), Гена предложение нового знакомого не принял. Не потому, что его смутил сам факт мошенничества. Те, на кого он хотел бы быть похожим, еще как гармонировали с такими фактами.
Гена решил, что Илья вздумал поощрить его за сегодняшнюю выходку, и отказался от поощрения. Он уже знал, что отказывающихся больше уважают. Теперь он узнал, что им и предлагают больше.
— А пятьдесят процентов? — спросил мужик.
Гена отрицательно качнул головой.
— Больше пятидесяти не дам, — заметил тот.
— Не в этом дело...
— Тебе сколько лет?
— Девятнадцать.
— Толк будет, — заключил вдруг новый знакомый. И, протянув руку, напомнил: — Пятьдесят процентов. В следующую субботу...
В субботу Гена был на ипподроме. Он не сам пришел к мысли: стоит попробовать. Его привел к ней сокурсник, Юрка Дьяконов.
Юрка, богатырского сложения блондин, уже отслуживший армию студент, был одесситом. Он частенько наведывался в общагу. Прельщала его коммунальная атмосфера. По-видимому, отсутствием необходимости искать собутыльников. При видимой открытости, он был не так прост, что, впрочем, заметно было не всем.
Гене были симпатичны и открытость, и непростота. Да и силища Дьяконова не могла не вызывать восхищения. Когда-то он был нижним в четверке акробатов. Время от времени Дьяконов устраивал для жильцов шоу. Стоя на одной руке вниз головой, выпивал в таком положении бутылку водки. Из горла. После чего крутил колесо по нескончаемому общежитскому коридору. За просмотр заставлял скинуться еще на бутылку.
Гена был в курсе того, что Дьяконов — ходок на бега. С кем, как не с ним, стоило посоветоваться? Это было даже не ожидание совета. Гена просто осторожно рассказал ему о полученном предложении и своем отказе.
— Сдурел? — как-то даже растерялся акробат. — Такой шанс... Не хочешь сам — не надо. Сбрасывай информацию мне...
Он и развил махинацию, предложенную Ильей, удлинив ее на небольшой, но выгодный для себя хвостик.
По задумке Юрки, Гена будет заполнять заявку, сидя на одной из нижних скамеек ипподрома. А он. Юрка, устроившись наверху, высмотрит записываемую информацию в бинокль, вполне уместный на бегах. И тоже поимеет куш, который они с Генкой поделят пополам.
На том и порешили.
В ближайшие выходные афера прошла без сучка, без задоринки. И скомканная бумаженция оказалась в салфетнице, и Юрка верно разглядел цифры. Правда, во втором забеге не сошлась пара. Но неприятность эта была отнесена на счет случайности.
Генка даже искренне вошел в азарт. Почувствовал вкус к бегам и с интересом прислушивался и присматривался к атмосфере ипподрома. Тем более что милых ему типажей здесь было — хоть отбавляй.
За два дня они с Дьяконовым нажили по двести рублей. Сумма не бог весть какая, но если предположить, что они не одни такие информированные, то вполне разумная.
В понедельник после второй лекции Гену у выхода из аудитории поджидал гонец от Ильи. Кучерявый гладколицый юноша, явившийся почему-то с футляром от скрипки.
«Для конспирации», — понял Гена, вручая ему конверт с долей.
Следующие, незапланированные выходные Гена не пропустил. Он решил, что, если даже проиграет рублей пять, это делу не повредит. Тем более что ему не терпелось окунуться в азартную атмосферу ипподрома. Проиграл он, правда, двадцать пять.
Накануне очередных плановых поступлений они с Дьяконовым, обсудив ситуацию, пришли к выводу, что копировать ставки Юрка не должен. Во всяком случае, не все подчистую. Это могло вызвать подозрение. В одном из забегов Юрке желательно привнести отсебятину.
Так и сделали. И что удивительно — именно в этом забеге в заявке Гены обнаружилась ошибка. Зато Дьяконов угадал на все сто.
Похоже, наводчик умышленно допускал ошибки, и, поразмышляв немного, Гена признал, что в этом был смысл. У излишне ясновидящих — век короткий.
В эти выходные Генка нажил сто восемьдесят рублей. Юрка — триста двадцать. Половину Дьяконов исправно внес фартовому сообщнику. Процесс передачи денег Илье прошел по прежней схеме, с той лишь разницей, что скрипач явился за долей во вторник.
В следующую субботу Гена вновь был на ипподроме. И в воскресенье тоже. Но позволил себе бестактное любопытство: попытался выяснить, нет ли у него сменщика. Не пользует ли по нечетным выходным контейнер с доходной информацией кто-то другой.
Поедая бутерброд за другим, не помеченным матерщиной столиком, он наблюдал за явкой. И с удовольствием отметил, что салфетница ни разу не была опрокинута сидящими за столом. Только один раз какой-то случайно проходящий небритый дядя задел стол, и стаканчик упал. Но за столом в этот момент никого не было. И никто из окружающих не поспешил ликвидировать беспорядок.
И именно в этот момент Гена ощутил необъяснимое беспокойство. Так ли уж необъяснимое... Ему вдруг показалось, что в момент опрокидывания гражданин, жующий копченость за соседним столиком, на мгновение замер и проследил взглядом за небритым.
Гена вдруг понял, что чувствует разведчик, почуявший «хвост»...
В понедельник Гена возвращался в общагу поздно. Задержался в городе. К тому же, возвращаясь, дал крюка. Прошел мимо филармонии. Мимо центрального городского подиума престижных проституток.
Пестрая, оккупирующая полдороги толпа сексапильных женщин всегда завораживала его. Он не упускал возможности всмотреться в черт-те что обещающие лица. С некоторых пор Гена зачастил с прогулками мимо филармонии. И иногда даже задерживался у афиш, обнаруживая тонкий вкус к симфонической музыке и явное косоглазие.
Зачастил Геннадий потому, что однажды в разношерстной толпе путан углядел одну... Крашеную, порочную, независимую... Сестру-близняшку самой трепетной, самой ядреной его фантазии.
С тех пор Гена и стал выписывать ненужные круги по городу. Чтоб хотя бы глянуть. Почему хотя бы?.. Деньги-то есть, что мешает?.. Что-то мешало. Может, страх перед первым шагом?
В этот вечер Гена даже проследил, как она села в «девятку» с тонированными стеклами, и слышал низкие мужские голоса с акцентом, прорвавшиеся сквозь звуки автомагнитолы.
Как независимо она шагнула в машину!..
Гена окончательно полюбил ее в это мгновение. И возненавидел.
Возвращался Гена, не видя дороги. Перед глазами была она. В момент посадки. Гена тряс головой, скрипел зубами и ускорял шаг.
На дальних подступах к общаге его ждал в засаде Юрка Дьяконов. Ждал, чтобы предупредить.
За Геной приходили. Кто? Ясно кто. Возможно, до сих пор ждут. Где-нибудь у проходной.
В ту ночь Гена в общежитии не ночевал. Заночевал он у крашеной блондинки Инги, женщины из своих грез, вновь вернувшейся на панель после «ходки», после отъезда на «девятке». Реализация фантазии обошлась Гене в сто рублей и ничуть его не разочаровала.
На следующее утро Гена сам пошел в райотдел. И только поэтому его отпустили за подписку о невыезде. И еще, вероятно, потому, что лицо его вызывало доверие.
Из института Гену отчислили сразу. В самом начале следствия. По звонку из милиции.
Сговор с работниками ипподрома Гена отрицал.
Он сразу догадался, почувствовал, что настаивать на том, что никаких бумажек с цифрами в глаза не видел, не только глупо, но и опасно. Пока что он умудрялся вызывать доверие у следователя полуправдой. Не стоило разочаровывать того банальной отрицаловкой.
Гена уверял, что шпаргалку в салфетнице обнаружил случайно. Мол, даже не придал ей серьезного значения. Числа переписал в заявку из любопытства. А потом уже понял, что напал на источник информации. Случайно напал.
Дело довели до суда. Адвокат, назначенный самим следователем, утешал тем, что Гене, в случае его непротивления прокурору, дадут всего лишь «химию». Гена это «всего лишь» воспринимал как крушение всех надежд, крушение жизни.
За день до суда Гена начал карьеру афериста. (Банальная любительщина на ипподроме не в счет.)
Его постановочный трюк накануне суда можно считать первой добычей из золотоносной жилы. Из той самой, что у всех под ногами. Гена невзначай, но успешно застолбил ее.
Несколько дней перед этим бывший студент проводил подготовительную работу. Она заключалась в том, что, выяснив, кто будет председательствовать на суде, Гена попытался отследить траекторию перемещения вершителя своей судьбы после трудового дня.
И отследил. Каждый раз после выхода из казенного дома вершитель направлялся в гастроном на Тираспольской площади, где покупал бутылку красного вина и шоколад. После этого укатывал на своем «жигуле».
