Рафаэла Льюис - Османская Турция. Быт, религия, культура
На торговых улицах, крупных рынках находились фонтаны, баки с водой и насосы на случай возникновения пожара. Большой рынок Чарши Мыср, первоначально построенный из дерева, пережил несколько пожаров, пока не сгорел полностью в 1609 году. Затем его вновь отстроили уже из камня в виде красивого комплекса зданий под просторными сводами. После этого на рынок вернулись торговцы мастикой и сурьмой, кореньями, семенами, краской, хной, сандаловым деревом и камедью. В помещениях за воротами заседал коммерческий суд. Группа судей, помимо выполнения других функций, следила за тем, чтобы никто не пытался монополизировать торговлю каким-нибудь товаром. Они же устанавливали верхнюю границу цен. Бююк Чарши, Большой рынок Стамбула, занимал огромную площадь и был окружен стеной с 18 воротами. В нем помещалось 67 крупных торговых рядов, каждый из которых носил название соответствующего ремесленного цеха. Там имелись десятки малых боковых торговых рядов, 3–4 тысячи лавок, мечети, склады, мастерские, торговые школы и различные вспомогательные службы. В двух его бедестанах сосредоточивались огромные богатства, их охраняла собственная стража и обслуживали специальные бригады курьеров и носильщиков. К Бююк Чарши примыкали книжный, блошиный и открытый продовольственный рынок. В целом это было невиданное в мире скопление различных товаров.
Базары, или открытые уличные рынки, были главным образом продовольственными. Под навесами, тянувшимися вдоль улиц, ежедневно происходили шумные столпотворения. Обычно они продолжались с восхода до заката, хотя некоторые палатки закрывались к послеполуденной молитве и в полдень по пятницам. Некоторые рынки выделялись разнообразием, качеством и ассортиментом товаров в какой-то определенный день недели, и именно эти рынки давали название тому району города, где они располагались.
Рынок рабов Стамбула близ Обгоревшей колонны находился под пристальным наблюдением. Рабы-мужчины содержались в чистоте, и обращались с ними гуманно. Из женщин только темнокожие рабыни продавались для черных работ, особенно бдительно охранялись привлекательные белые рабыни. Многие из них были черкешенками и грузинками, доставляли женщин и из Южной России, где тяжелые условия крестьянской жизни позволяли надеяться на более сносное существование в гареме богатого семейства. Белых рабынь привозили в хорошем физическом состоянии на чистых лодках, размещали на постоялых дворах в столице, где они, получая хороший уход, готовились к новой жизни. Самые красивые рабыни отбирались главой черных евнухов для сераля, остальные же шли на продажу.
Закон, регулировавший рабство, предусматривал пять категорий рабов. В первую входили пожизненные рабы – мужчины и женщины. Вторую категорию составляли рабы, чье освобождение от неволи зависело от обстоятельств. Если возможность освобождения зависела от каких-либо событий в жизни хозяев, например вступления в брак его дочери, благополучного возвращения из паломничества, смерти хозяина, тогда это условие заверялось кадием и не могло быть отменено, когда раба продавали, нанимали или отдавали в залог; правда, цена становилась ниже. Рабам третьей категории разрешалось заниматься бизнесом на основе самообеспечения. Им позволялось покупать, продавать и приобретать имущество. Они несли ответственность за свои сделки и долги, но, если умирали бездетными или не оставив завещания, их имущество наследовали хозяева. Если же у таких рабов оставались дети, наследовавшие имущество родителей, то они все равно оставались собственностью хозяев. К четвертой категории относились рабы по контракту; их освобождали за определенную сумму денег или после выполнения определенной задачи. В пятую категорию попадали те семьи, чьи дети были признаны или приняты их владельцами. Хозяин мог убить раба, но даже в худшем случае отделывался минимальным наказанием. Он мог подарить, продать или заставить раба вступить в брак по собственному усмотрению, хотя брачную пару разлучать запрещалось. Менее ценный раб порой представлял меньшее бремя: любые штрафы и компенсации за раба оплачивались хозяином исходя из стоимости этого живого товара или в возмещение отдавали самого раба. Поскольку раб был собственностью, кража раба-ребенка считалась преступлением, в то время как кража ребенка из свободной семьи таковым не считалась.
Все рынки, крытые и открытые, регулярно посещали инспекторы по весам и мерам. Главным инспектором Стамбула был сам великий визирь, который обходил рынки каждую среду в сопровождении главного кадия и аги янычар или самостоятельно в другие два дня, чтобы убедиться в соблюдении правил торговли и покарать за их нарушение. Инспекторы обладали правом назначать строгое наказание всем торговцам, которые, например, использовали фальшивые гири. Два помощника инспектора укладывали провинившегося спиной на землю, в то время как два других поднимали жердями его ноги вверх, подставляя ступни ударам деревянных прутьев толщиной в палец. После такой жестокой порки ноги распухали, несколько дней человек передвигался с трудом, и все узнавали о его проступке.
Дома обитателей города выглядели неодинаково. У великого визиря и других сановников дворцы стояли либо среди садов, либо на берегах Босфора. Подобно сералю, дворцы и дворики с павильонами огораживали высокими стенами, довольно мрачными, лишенными украшений. Массивные ворота охранялись стражниками, которые дремали на каменных скамьях. Глядя на эти ничем не примечательные стены, невозможно было сделать заключение о богатстве или статусе владельца дворца; за стенами же протекала жизнь представителей высшего класса Османской Турции со всей ее роскошью и утонченностью. Большие конаки – городские особняки богатых семей – иногда располагались в садах, а порой выходили окнами на улицу. Самые ранние из них представляли собой легкие строения из дерева и сухой кирпичной кладки. Немногие просуществовали больше века и, после того как рушились, заменялись более основательными зданиями в два-три этажа с фундаментами, а порой и цокольными этажами из камня. Верхние этажи строились выступами над нижними как для того, чтобы увеличить полезную площадь верхнего этажа, так и для того, чтобы защитить нижний от солнечных лучей и дождя. По той же причине карнизы чуть наклонной крыши, покрытой оцинкованными листами или черепицей, выступали над стеной верхнего этажа на 5–6 футов. На фасадах преобладали вытянутые проемы окон, как правило прямоугольных и украшенных каменными арками. Особенность турецкой архитектуры состояла в двойном ряде окон на одном этаже. Окна нижних этажей скрывали интерьер от любопытных взглядов бронзовыми или железными решетками. В окна верхних этажей вставляли витражи овальной или круглой форм. Окна верхних этажей, особенно там, где располагались апартаменты женщин, закрывались плетеными деревянными ставнями, занавески никогда не использовали. Некоторые из крупных конаков состояли из 30–40 комнат. В саду имелись бани и конюшни. Многие семьи в жаркие месяцы переезжали в ярко раскрашенные летние домики – ялы, – которые строились на берегах водоемов.
Ремесленники, лавочники, рабочие и мелкие служащие жили в небольших простых жилищах – эвах, – представлявших собой одноэтажную постройку, высота которой редко превышала 9 футов, обычно деревянную, с перекрытиями крыши, заполнявшимися землей. Из-за ужасных пожаров, опустошавших город, в 1626 году повелели строить дома с минимальным использованием дерева, но, поскольку оно оставалось самым дешевым, удобным в работе и доступным материалом, указание игнорировалось. Такие дома в беспорядке теснились на небольших боковых улицах города и были устроены очень просто; мусор и помои выбрасывали прямо на улицу. Чтобы содержать вход в дом в чистоте, владелец строил перед дверью несколько приподнятую платформу – своеобразный порог, – и на это жаловались слепые, передвигавшиеся ощупью вдоль стен. Такой порог становился также поводом для неприязненных отношений между соседями, поскольку один из них был выше другого.
Была, однако, особенность, общая для всех жилых помещений, от дворца до лачуги, и она заключалась в непременном отделении помещения для женщин от остального дома. В больших жилых комплексах женщины могли изолироваться в предназначенных для них зданиях, в небольших хижинах перегородкой могла служить занавесь из грубого полотна, подвешенная поперек комнаты. Обычай мусульманской семейной жизни требовал изоляции женщин, и не находилось ни одного дома, как бы он ни был мал, ни одной семьи, сколь бы она ни была снисходительной к отступлениям от религиозных предписаний, которая нарушила бы эту традицию.
Большое значение придавалось обеспечению и распределению воды, – во-первых, потому, что ритуальные омовения составляли неотъемлемую часть религиозных ритуалов ислама, но также из-за роли воды в производственной деятельности и архитектуре. Вода всегда считалась бесценным даром Аллаха, ее собирали и запасали. В могильных плитах делали выемки для сбора дождевой влаги для птиц, даже бродячим собакам выставляли на улицу плошки с водой, и повсюду, где били ключи или протекал ручей, турки устраивали фонтаны, перед которыми обычно ставили мраморные плиты с нанесенными на них стихами из Корана. После взятия Константинополя турки сделали новую систему водоснабжения на базе той, что осталась от Византии, но значительно расширенную. Воду из Белградского загородного леса накапливали, сооружая дамбы, хранили в резервуарах и подавали по трубопроводам, покрытым кафельными плитками, посредством акведуков через ущелья и долины, через подземные каменные туннели с арками к воротам города, Эгри Капы. Отсюда вода через фильтры проходила в водонапорные башни с целью распределения по городу. Основная доля воды, предназначенная для снабжения Стамбула, хранилась в подземных цистернах. Бинбирдирек – цистерна 1001 колонны – занимала площадь 20 тысяч квадратных футов и могла вмещать почти миллион с четвертью кубических футов воды, достаточных для снабжения города в течение 15 дней. Из нее вода поступала в фонтаны мечетей, фонтаны для питья, в бани, системы полива оранжерей и садов, а также, разумеется, в дома, магазины и предприятия города. Богатые дома и главные учреждения были подключены к системе водоснабжения трубопроводами, в бедных домах или труднодоступных зданиях устанавливали емкости – иногда резервуары из камня, иногда баки, чуть превосходящие по объему большие глиняные кувшины. Их закапывали в прихожей. Ежедневно водовозы доставляли на ослах полные меха воды из ближайшего водохранилища. Существовали общедоступные крупные водоемы квадратной формы, с большими навесами, мраморными стенками, декоративной оградой с соответствующими надписями. Порой их закрывала обычная стена с рядом кранов. Вода была доступна любому, за небольшую плату ее мог принести сака – водонос. Сака, носившим воду в толстокожих мехах на спинах и доставлявшим ее в дома бедняков, у которых для хранения воды имелись лишь глиняные кувшины, выделяли определенные фонтаны, в отличие от водовозов, ездивших на ослах и мулах. Из-за этого часто возникали конфликты. В 1574 году водовозы направили официальную жалобу султану, в которой утверждали, что они «…служили городу с самого его завоевания и потеряли много лошадей и ослов…». После этого монарх направил кадию Стамбула фирман, предписывающий позаботиться о том, чтобы водоносы не посягали на права водовозов, хотя последние не претендовали на какие-либо новые фонтаны. Естественно, многие из бедняков стали сами носить домой воду в собственных емкостях.
