Василий Лесников - Пилотируемый космический полет
И все же. У абсолютного большинства космонавтов все начинается с романтики, мечте о других планетах. Но потом приходит понимание, что одной мечтой многого не достигнешь. Нужны знания, навыки, твердый характер, настойчивость и очень много простой повседневной работы, которую не выполнить без терпения и повседневного преодоления своих слабостей, без умения рассчитывать свои силы на длинной дистанции собственного совершенствования. Ну как тут обойтись без расчета? А рассчитать все свои действия и поступки с оглядкой на собственную выгоду в таком процессе чрезвычайно трудно. Удается единицам. Остальные расчетчики проигрывают. Примеров тому сколько угодно. Уж слишком сложен путь на космическую орбиту.
Но, если коротко, то дело обстоит так. Первые космонавты были романтиками, которые мечтали о полете, но совсем не представляли по началу о том, что их ждет в будущем. Однако они быстро разобрались в ситуации, и использовали ее в своих интересах в полной мере, которая позволялась в те времена.
Новое поколение космонавтов, уже в российские времена, абсолютные реалисты. Они тоже идут в космонавты как романтики, но им сразу известен полный расклад, и они сами понимают, что будет во время полета и после полета. Они могут планировать свое будущее с достаточно полной уверенностью.
Раньше космонавты учились в инженерной академии в Москве или в МВТУ имени Баумана, потом в ВВА в Монино. Теперь в основном учатся в Академии планирования и управления при Президенте России.
Отчасти, эта ситуация сложилась в результате объединения отрядов космонавтов всех фирм и Академии наук в Центре подготовки космонавтов имени Ю. А. Гагарина, который стал в 2009 году гражданской организацией.
Последний, уже открытый, набор кандидатов в отряд космонавтов показал, что желающих летать в космос в данный момент в нашей стране не так уж и много.
Что же касается американских астронавтов, то у них все с самого начала было выстроено по другому.
С первых космических полетов астронавты знают, что у них хорошие зарплаты и никаких дополнительных выплат, кроме медали за полет, у них не будет.
Но Америка предоставила астронавтам другие возможности улучшить свое материальное положение.
Семь первых астронавтов, только образовав отряд, коллективно продали свои права на репортаж о первом полете за 500000 долларов. Не важно было кто полетит. Деньги после полета Шепарда поделили поровну все семеро.
Но больше всего Славы и денег досталось конечно Шепарду. Ведь он был первым американцем побывавшим в космосе. И неважно, что это был суборбитальный полет. За все встречи с астронавтами, интервью, автографы американцы платили хорошие деньги. Хорошие деньги платили издательства, телестудии. И вскоре Шепард стал первым астронавтом миллионером.
Потом конечно ажиотаж спал, деньги стало труднее зарабатывать. Но Те астронавты, у которых была жилка бизнесмена, устраивались неплохо.
После ухода в отставку, астронавты тоже неплохо устраивались на работу в фирмах, с которыми предварительно была налажена хорошая связь.
Тут все было очень схоже с ситуацией, в которой оказывались и наши космонавты. Главное правило было — каждый сам за себя.
11. Почему космонавты и специалисты на один и тот же вопрос дают иногда абсолютно противоположные ответы?
Во первых. По одному и тому же событию мнения у разных людей в принципе могут быть разными, в зависимости от их мировоззрения. При этом личное мнение может и не совпадать с общепринятой оценкой события.
Во вторых. Иногда человек в силу каких-то обстоятельств скрывает свою личную точку зрения.
Например. Валентина Терешкова дала слово Сергею Павловичу Королеву и 49 лет скрывала тайну ошибки посадочной команды. Специалисты заложили неправильную программу посадки космического корабля Валентины Терешковой. В результате корабль должен был вместо торможения разогнаться и уйти в дальний космос вместе с первой женщиной космонавткой. Терешкова во-время обнаружила ошибку и сообщила на Землю. Посадка прошла нормально. А Королев лично попросил Терешкову не распространяться на эту тему. И она молчала. Молчала, не смотря даже на то, что о недостатках ее полета очень много писалось и рассказывалось.
Да, все мы люди. Космонавты и астронавты тоже. В не совсем приятных эпизодах каждый из них хочет все же выглядеть с лучшей стороны.
Например. Приемлемую причину невыполнения какого-то пункта программы космического полета, и даже срыва всей программы, всегда можно найти. Я не помню, чтобы на разборах или в отчетах о полете фигурировали серьезные ошибки членов экипажа. А доказать что-то трудно. Полет не повторишь. На орбиту следователя не пошлешь.
Да, личное мнение может иметь каждый человек. Также как и поступки каждый совершает свои.
Например несколько космонавтов написали письмо в ЦК КПСС, выразив свое несогласие с мнением Госкомиссии по расследованию гибели Ю. А. Гагарина, но А. А. Леонов его не подписал.
Зато в дальнейшем, те, кто подписал письмо, были малоактивны в отстаивании своей позиции, а Леонов написал несколько статей, пытаясь разобраться в причинах произошедшей катастрофы. Так кто же из них был прав в своей позиции? Однозначно плохо, или однозначно хорошо на такие вопросы ответить невозможно.
Или еще один пример публичных разногласий Гагарина и Леонова, вылившихся на страницы прессы. Тогда Леонов заявил о появлении «звездной болезни» среди космонавтов, с явным намеком на поведение Юрия Гагарина. Но подобное высказывание Леонов позволил себе уже после того, как сам слетал в космос. Он ведь тоже стал первым — первым вышел в открытое космическое пространство. До этого 5 лет Гагарин был лучшим другом Леонова. И снова стал его другом, если верить высказываниям в прессе. Но уже после трагической гибели первого космонавта планеты.
Не все так однозначно из того, что лежит на обозримом пространстве.
Такой же вопрос о противоположности ответов поставил в одном из своих интервью и известный писатель Антон Первушин.
Подоброму завидую пробивной силе и возможностям Антона Первушина, которые помогают ему добывать информацию в архивах, не доступную многим простым исследователям истории пилотируемых космических полетов.
Сразу скажу. Я считаю Антона Первушина одним из лучших авторов, которые занимаются раскрытием истории космонавтики в нашей стране. Именно всей космонавтики, а не только историей пилотируемых космических полетов, как это делаю я сам. Поэтому и заинтересовала меня его книга «108 минут изменившие мир», в которой анализируется подготовки и осуществление полета Ю. А. Гагарина.
В целом книга замечательная и нужная для тех, кто интересуется историей пилотируемых космических полетов.
Однако, объективному восприятию описываемых ситуаций мешают в первую очередь резкие оценки и суждения Первушина о государственном строе, обществе и людях. Они сразу вызывают негативный отклик у многих читателей интернета, на его различных форумах. (Обсуждение книги Первушина на сайте Олега Дивова).
К тому же, нужно признать, что многое в его книге, утверждаемое как «впервые и редко», на самом деле таковым не является.
Например. Уже многие авторы писали о неожиданных сложностях в полете Юрия Гагарина, или о том, как на его шлеме появились буквы «СССР». Писали об этом и мы с летчиком-космонавтом ССССР Павлом Поповичем в книге «Не могло быть иначе» еще в 1980 году.
Да, Первушин собрал в одном месте много разрозненных материалов, рассмотрел их более подробно, чем другие авторы, добавил много интересных личных комментариев. В целом, это новый взгляд на определенный отрезок истории. И этот взгляд интересен.
Не могу согласиться и с тем, что Первушин «пишет, как все было на самом деле».
Вернее будет сказать, что он излагает в книге более или менее правдоподобную версию описываемых событий. И вряд ли есть кто — то один, кто на 100 % знает «как все было на самом деле». Каждый человек видит событие со своей точки зрения. Отсюда и разные, порой даже противоположные, мнения об одних и тех же событиях.
В одном из своих интервью Первушин говорит, что касается в основном технических вопросов подготовки и осуществления первого пилотируемого космического полета, осуществленного Юрием Гагариным.
Может быть о технической стороне вопроса и легче писать, так как есть конкретные схемы, чертежи, даты, известны временные параметры. Но вот когда начинается разговор о конкретных людях, их поступках, то возникает значительно больше вариантов и мотивов их действий. Отсюда, вероятно, и разночтение мнений космонавтов Гречко и Леонова по одному и тому же вопросу, о которых говорит в своем интервью Первушин.
Тоже самое, происходит и с информацией из книг космонавтов. Особенно, если они написаны в соавторстве. Космонавты тоже люди, и каждый из них хочет выглядеть в глазах общественности красиво. А соавторы и те, кто осуществлял литературную запись мыслей космонавтов, не всегда глубоко вникали в тему.
