Оноре Бальзак - Кодекс порядочных людей, или О способах не попасться на удочку мошенникам

Рассказав горестную историю, просительница добавляет: «Я уже собрала для них двести франков среди моих родных и знакомых».

Сколько дала она сама, она никогда не скажет, но будет умолять вас умножить сумму, собранную для ее подопечных.

Имейте в виду, что настоящая благотворительность творится в тайне и тишине; люди поистине милосердные помогают бедным напрямую, без шума, без разговоров и стыдятся благодарности.

Посему выпроводите родственницу. Сделать это нелегко, ибо старые родственницы — особы очень хитрые, у них большой опыт и острый язык.

Но на все есть свои способы. Если добродетельная родственница осчастливит вас своим приходом, заверьте ее в своем дружеском расположении, поклянитесь, что ваши деньги к ее услугам, угостите хорошим обедом (к старости все женщины становятся великими гурманками), обходитесь с ней в высшей степени любезно; в результате, когда вы откажетесь помочь ее подопечному, признательность ее желудка и боязнь обидеть родственника столь любезного заглушат, возможно, ее страсть к благотворительности, и она не дерзнет вас упрекнуть.

Если родственница — особа докучная и неприятная, постарайтесь раззнакомиться с ней постепенно; чаще бывайте в отъезде или не дома, встретившись же с ней в свете, всегда восклицайте с чувством: «Ах, милая тетушка, как я счастлив вас видеть! Отчего вы никогда у нас не бываете?»

С бедными родственниками нужно держаться однажды избранной линии — иначе все пропало. Либо вы жестокосердный тиран, либо благодетель человечества.

Отказывайтесь, если можете, от опеки над неимущими сиротами, если они не ваши ближайшие родственники.

Другое дело издали, тайно помогать сироте, стать для него чем-то вроде божества, вести его по жизни, уберегать от несчастий; это — удовольствие, на которое денег не жалко.

Новая шляпа стоит гораздо дороже, чем старая; отсюда афоризм, которому позавидовал бы сам Цицерон: «Не ездите на бал ни к кому, даже к министрам, в дорогой шляпе».

В 1817 году привратник министерства внутренних дел ответил одному бедолаге, который в час ночи требовал у него свою шляпу со словами: «Сударь, она совсем новая», — «Новые шляпы, сударь, кончаются после одиннадцати».

Именно от этой путаницы со шляпами произошел обычай держать их в руке, распространившийся некоторое время назад; нынче, однако, это полезное обыкновение вышло из моды. В 1824 году за свои шляпы держались только некоторые рантье.

У вас есть загородное поместье неподалеку от Парижа; вы его продаете; у вас нет отбою от покупателей, особенно по воскресеньям; вы угощаете их обедом, они просят показать им луг и парк, сходить с ними на ферму, а нагулявшись вволю, уезжают; больше вы их не увидите.

Вот как надо поступать, чтобы не кормить дармоедов:

1) не принимайте никого без записки от вашего нотариуса; это условие важнейшее;

2) если вы не выполнили первого условия, тогда покажите визитеру все ваши угодья до обеда.

Если ему все нравится, если он не столько осматривает местность, сколько прогуливается по ней, восхищается вашими шпалерами и посадками, если ему нравится все, даже цена, которую он находит лишь немного завышенной, будьте уверены, что он ничего покупать не станет, и к обеду его не приглашайте.

Никогда не связывайтесь с теми, кто возглавляет общества помощи неимущим матерям, экономические кассы, конторы помощи неимущим, кассы взаимной помощи, общества помощи заключенным, и проч., и проч.

Один молодой человек из хорошей семьи попал за долги в тюрьму Сент-Пелажи. Его друг отправился к кредитору, человеку очень богатому.

Друг этот занимал в свете положение, отводящее от него всякое подозрение в нескромности; речь его была исполнена страсти:

«Как, сударь, вы, с вашим богатством, могли заключить в тюрьму моего юного друга; разве пристало вам, председателю благотворительного общества, прибегать к варварскому закону, который карает несчастных, но милует преступников?»

Негоциант слушал эту речь с кроткой улыбкой.

— Не пройдет и трех дней, сударь, как ваш друг выйдет на свободу, а я получу свои деньги.

— Но он сирота; у него нет богатых друзей!

Негоциант не переставал улыбаться.

— Да разве вы не поняли, сударь, что я посадил его в тюрьму накануне заседания комитета?

— Какого комитета?

— Комитета по освобождению заключенных. Один из моих коллег уплатит долг вашего друга из денег комитета, а я при первой возможности отвечу ему любезностью на любезность.

Ab uno disce omnes![69]

Один весьма приятный и известный в свете господин в сорок лет остался почти без средств. Меж тем он всегда прекрасно одет, изыскан и галантен; вы уже поняли, это господин Такой-то. Он превосходно устроил свои дела, и вот каким образом:

Вы отец семейства, вы богаты, у вас есть загородное поместье и дочь на выданье; господин Такой-то сватает вам зятя. Это очаровательный молодой человек из хорошей семьи, занимающий хорошую должность.

Господин Такой-то пять-шесть раз приезжает к вам обедать; он обсуждает с вами грядущий брак, проводит в доме целые вечера, выигрывает в карты, осведомляется о вашем состоянии, интересуется приданым. Наконец призывают мадемуазель Памелу. Она вне себя от счастья. Она обожает господина Такого-то, который так печется о счастье молодых пар.

Все очень серьезно: вы знакомитесь с молодым человеком в театре и находите, что он очень хорош, лучше не бывает (принято говорить именно так). Господин Такой-то в восторге; вскоре он привозит молодого человека к вам в дом; он всегда исполняет все свои обещания. Дело идет к свадьбе; родители наводят справки, Памела влюбляется все сильнее, а жених часто приезжает со своим другом господином Таким-то в поместье будущего тестя.

Спустя некоторое время, длительность которого зависит от господина Такого-то, выясняется, что молодой человек вынужден жениться на некоей юной особе, которая очень богата, но очень некрасива, и он ее совсем не любит, но не смеет ослушаться воли отца. Господин Такой-то в отчаянии; он произносит гневный монолог по поводу родительского деспотизма и заверяет, что имеет на примете еще одного жениха ничуть не хуже.

Мы разгадали намерения господина Такого-то, любителя дружеских обедов и выгодных карточных партий, однако нет в мире человека, который хоть раз в жизни не попался бы на эту удочку. Ведь господин Такой-то облекает свою деятельность в самые приятные, самые пленительные формы, да он и сам человек очень приятный.

Таким образом, господину Такому-то приходится платить только хозяину квартиры, сапожнику и портному, да и то… на все есть свои приемы!

Несколько раз господину Такому-то в самом деле удавалось устроить хорошую партию; с какой же гордостью он об этом объявляет; эти пары, конечно же, самые счастливые из всех; он только о них и говорит.

Господин Такой-то пользуется всеобщей любовью и уважением; быть может, ему не понравятся наши разоблачения, но мы ведь не назвали его имени — из великодушия.

Все сказанное относится также и к госпоже Такой-то.

Общее правило, знающее мало исключений: никаких подписок! Ни на книги, ни на гравюры, ни на ноты — ни на что. И вот почему:

1) когда подписка окончится, вы всегда сможете купить искомое дешевле, чем подписчики;

2) самое прекрасное предприятие, каким бы надежным оно ни казалось, может провалиться.

Никогда не ездите за покупками в экипаже, разве что на улице проливной дождь; в этом случае останавливайтесь за несколько шагов до дверей лавки.

Утверждение, не нуждающееся в доказательствах:

«В каком бы предприятии вы ни принимали участие, никогда не становитесь рядовым акционером. Нужно непременно получить право усесться за одним столом с директорами и управляющими; здесь, как за табльдотом[70], все зависит от правильно занятого места».

Вооружившись этой аксиомой, как подзорной трубой, вы разглядите источники множества незаконно нажитых состояний.

Действовать ли в соответствии с этой аксиомой или нет — вопрос вашей совести.

Не вступайте в тонтину[71], если не имеете бронзового сердца, луженого желудка и жестяных легких, если не умеете пробивать головой стену и бегать быстрее зайца, да и то!.. не забудьте укрепить свою шляпу куском листового железа с муаровой отделкой на случай, если на голову вам упадет кирпич.