Борис Фрезинский - Писатели и советские вожди

Литературный и коммерческий интерес берлинских издательств и читателей к книгам молодых советских авторов трактуется в справке как «борьба контрреволюции за завоевание литературных сил».

Предложения Троцкого о Главном цензурном управлении, его воспитательных задачах и методике их осуществления Яковлев не упоминает. Он предлагает два варианта объединения сочувствующих советской власти писателей: либо через подчинение Всероссийского Союза писателей, либо путем создания нового беспартийного «Общества развития русской культуры». Реплика о недопустимости комчванства со стороны комменьшинства в предполагаемом «Обществе» находится в явном русле антипролеткультовских соображений Ленина, известных Яковлеву по службе, при этом Пролеткульт назван в списке вторым по порядку, а его литераторы — «несомненно талантливыми». (Напомню, что Троцкий, в отличие, скажем, от Бухарина, не принимал всерьез мысли о возможности создания пролетарской культуры в данных исторических обстоятельствах, а наркомпрос Луначарский занимал не столь определенную позицию, не оспаривая Ленина, но и не забывая давней дружбы с изобретателем Пролеткульта Богдановым.)

Эта справка была Сталиным проанализирована, и в итоге он обратился к членам Политбюро в связи с запиской Троцкого со своими собственными предложениями, использовав, как он это и впоследствии делал, чужие мысли (а в данном случае — даже чужие грамматические ошибки, добавив к ним свои), не утаив, правда, от членов Политбюро текста скрыто полемизирующей с Троцким справки Яковлева.

Российская коммунистическая партия (большевиков).

Центральный Комитет.

№ 50181/с Москва, 3 июля 1922 г.

Тов. Молотову.[135]

Возбужденный тов. Троцким вопрос о завоевании блиских (так! — Б.Ф.) к нам молодых поэтов путем материальной и моральной их поддержки

является на мой взгляд вполне своевременным.

Я думаю, что формирование советской культуры (в уском (так! — Б.Ф.) смысле слова), о котором так много писали и говорили одно время некоторые «пролетарские идеологи» (Богданов и другие), теперь только началось. Культура эта, по-видимому, должна вырасти в ходе борьбы тяготеющих к советам молодых поэтов и литераторов с многообразными контр-революционными течениями и группами на новом поприще.

Сплотить советски настроенных поэтов в одно ядро и всячески поддерживать их в этой борьбе — в этом задача. Я думаю, что наиболее целесообразной формой этого сплочения молодых литераторов была бы организация самостоятельного, скажем, «Общества развития русской культуры» или чего-нибудь в этом роде. Пытаться пристегнуть молодых писателей к цензурному комитету или к какому-нибудь «казенному» учреждению — значит оттолкнуть молодых поэтов от себя и расстроить дело. Было бы хорошо во главе такого общества поставить обязательно беспартийного, по советски настроенного, вроде, скажем, Всеволода Иванова. Материальная поддержка вплоть до субсидий, облеченных в ту или иную приемлемую форму, абсолютно необходима.

Для ориентировки прилагаю ответ Замзавагитпропа т. Яковлева на мой соответствующий запрос.

По поручению Сталина его письмо, справка Яковлева и письмо Троцкого, как единый материал, были разосланы всем членам Политбюро с сопроводительной запиской, напечатанной на таком же бланке, как и письмо Сталина:

Российская Коммунистическая партия (большевиков).

Центральный Комитет.

№ 5018/с 3 июля 1922.

Всем членам Политбюро

Т.т. Ленину, Троцкому, Каменеву, Зиновьеву, Рыкову, Томскому, Молотову и тов. Цюрупе.

По поручению тов. Сталина препровождается для ознакомления к заседанию Политбюро (в четверг 6 VII) материал по вопросу о моральной и материальной поддержке молодых поэтов (на 3 лист.)

Заметим, что в перечне отсутствуют кандидаты в члены Политбюро Бухарин и Калинин (возможно, их не было в Москве), но есть кандидат в члены Политбюро Молотов, который одновременно являлся секретарем ЦК и членом подчиненного Сталину Оргбюро; Цюрупа приглашался, видимо, как зампред Совнаркома, в ведении которого находилось финансовое обеспечение культурных программ.

В письме Сталина присутствует его, ставший вскоре знаменитым, стиль «многозначительных трюизмов» (выражение Вяч. Вс. Иванова).

Для Сталина в борьбе с Троцким не было мелочей; каждый, даже малозначительный, сюжет тщательно обдумывался, любая инициатива Троцкого рассматривалась как вызов, требующий ответа.

Сталин признает вопрос, поднятый Троцким, своевременным. Но, как ему кажется, ставит вопрос шире — о создании советской культуры в борьбе с «контрреволюционными течениями» (именно советской, а не пролетарской — к идеологам Пролеткульта он не испытывает симпатии, отозвавшись о них с характерной иронической интонацией). Сталин пишет о сплочении «в одно ядро» молодых просоветских сил литературы, а не просто о материальной помощи им. Вообще, вслед за Яковлевым, Сталин делает упор на борьбе, причем не просто против «меньшевистско-эсеровских», как у Троцкого, сил в культуре, но с «многообразными течениями и группами»; задача практического содействия молодым литераторам в такой постановке вопроса перестает быть главной.

Что касается практического проекта Троцкого (в «уском» смысле), то Сталин решительно отвергает рабочее предложение сделать центром заботы о молодых поэтах Главное управление цензуры — он считает необходимым соответствующий камуфляж.

Взяв у Яковлева идею «Общества развития русской культуры» как возможный вариант решения вопроса, Сталин отверг план Троцкого, назвав его «попыткой пристегнуть молодых писателей к цензурному комитету». Но содержательную часть плана (досье на всех участников, контроль за всем написанным и за литературными контактами), Сталин, как и во многих аналогичных случаях, использовал для организации тотального контроля за литературой под вывеской созданного через 12 лет Союза советских писателей.

Наконец, предложение Сталина поставить во главе писателей Вс. Иванова возникло не только потому, что Яковлев сообщил об изгнании Иванова пролетарскими писателями (Сталин и потом, бывало, ставил гонимого над гонителями), но и потому, что генсек знал его лично и одобрял его прозу. А. К. Воронский показывал Сталину материалы «Красной нови» и в марте 1922 г. писал Вс. Иванову о реакции вождей на его «Бронепоезд»: «В восторге Сталин и прочая именитая публика»[138]. Сын писателя свидетельствует со слов своего отца, что Сталин пригласил в 1922 г. Вс. Иванова пожить с ним на даче и это было осуществлено, видимо, летом 1922 г.; он же объясняет последующее охлаждение отношений отца с вождем несогласием Вс. Иванова с намерением Сталина написать предисловие к сборнику его прозы[139].

Политбюро рассмотрело поднятый Троцким вопрос 6 июля 1922 г. и приняло следующее постановление:

№ 16. п. 5 — О молодых писателях и художниках (Троцкий).

а) Принять предложение т. Троцкого со следующими поправками:

В п. 1а слово «цензуру» заменить словом «Госиздат».

В п. 2-м вставить: «в течение ближайших 2-х недель». Слова «подобно Пильняку (как сообщил т. Ионов)» — вычеркнуть. Тов. Лебедева-Полянского заменить тов. Яковлевым.

П. 5-ый заменить следующим: «В качестве формы организации и поддержки молодых поэтов наметить в предварительном порядке создание художественного издательства (при государственной субсидии), которое в общем и целом находилось бы под контролем Госиздата, но имело бы беспартийный характер и давало бы вполне достаточный простор для всяких художественных тенденций и школ, развивающихся в общесоветском направлении».

П. 6-ой: «Признать необходимым ассигновать для этого некоторую сумму денег».

б) Поручить комиссии в составе тт. Ионова, Яковлева и Мещерякова обсудить вопрос о целесообразности и способе организации молодых поэтов, сочувствующих советской власти, в самостоятельное общество во главе с беспартийным, но вполне надежным лицом. Созыв комиссии за т. Яковлевым.

в) Поручить т. Каменеву представить в Политбюро предварительный набросок плана, указанного п. 5-м издательства, и ознакомиться с Брюсовским институтом художественной культуры[140], выяснив способ его укомплектования и т. д.[141]

Таким образом, на заседании Политбюро Сталин провел свой вариант: во-первых, Троцкий был устранен от дальнейшей разработки писательского вопроса, и от Политбюро докладчиком был назначен тогда абсолютно лояльный Сталину Каменев; вся реальная работа по созданию писательского сообщества была поручена специальной комиссии, во главе которой был поставлен сталинский человек Яковлев.