Андрей Буровский - Феномен мозга. Тайны 100 миллиардов нейронов
Сексуальность дворянина не слабее крестьянской, пол занимает в жизни англичан, немцев и русских не меньше места, чем в жизни бушменов… Но все более сложно, опосредованно культурой, более утонченно и увлекательно.
И при сравнении отдельных людей, живущих в одной и той же культуре, говорящих на одном языке – все так же. Малоизвестный факт: все крупные ученые одновременно и люди сильных страстей. На примере Пушкина, других писателей и поэтов это еще известно, но и ученые точно таковы же. «Страсти» могут быть выражены в очень разной форме, в том числе в самой приличной и приемлемой для общества. Владимир Иванович Вернадский всю жизнь страстно любил свою законную жену, например. Тем не менее сильные чувства для него были полной неизбежностью: слишком умен, слишком развит мозг.
Мораль проста: если хотите развивать свой мозг, ни в коем случае не шарахайтесь от чувств. Ваши чувства – это и следствие развития мозга, и способ его дальнейшей тренировки, развития, усовершенствования. Самое глупое, что только можно придумать, – это давить очередную влюбленность, отказываться от эмоциональной жизни, высокомерно третировать «стишки» и «игрецов на лютне», противопоставляя эти «дамские штучки» жизни «настоящих мужчин», которые на эмоции не размениваются, никогда не смеются и не плачут и вообще невероятно рациональны.
Глава 4 Мозг и все остальное
Вышли на безглазых уркаганов,
А безрукий вел автомобиль,
Остальная шайка разбежалась,
А безногий кинулся ловить!
Старая уличная песня
Мозг тесно связан со всеми остальными частями организма. Мозг потребляет информацию, властно требует информации, и потому требует развития органов чувств, активности и жажды познания. Но и для реализации целей мозга необходим совершенный организм. Фантасты не раз рассказывали о том, как мозг человека помещали в тело животного. Начал тему Беляев – рассказал про слона, в череп которого некий хирург поместил мозг человека: своего друга [56] . История очень оптимистическая: слон лихо писал, ухватив перо хоботом, понимал речь людей, вскоре друзья неплохо общались, а могучий слон Хойти-Тойти еще и зарабатывал неплохие денежки, выступая в цирках.
У Сергея Павлова есть целая повесть о том, как дочь гениального медика попала в автокатастрофу, и преступный, но талантливый отец поместил ее мозг в тело кальмара. Частично он и правда хотел спасти своего ребенка, частично – ставил жуткий эксперимент. Вот и мечется по океану чудовище, само не знающее, кто оно – кальмар или человек. Инстинкты зверя побеждают, приходится ведь пить и есть – то есть охотиться и пожирать сырую, чуть ли не живую добычу. А одновременно девушка-кальмар спасает акванавтов и пишет на подводном жилище старинное слово «аттол». Странным оно кажется потому, что пишет она его, «вися» в водной толще вниз головой. Для нее написанное выглядит как собственное имя: Лотта [57] . А спасать людей для нее естественно так же, как и всем нам.
В рассказе Аскольда Якубовского папа засовывает мозг сына в тело кальмара, уже не спасая ребенка, – мерзавец от начала до конца ставит эксперимент. Сын вырастет колоссальным кальмаром – ужасом пучины. Постепенно он понимает мотивы отца, которого нежно любил и который использовал его как подопытное животное. И разочаровывается в отце и всех людях. Начинает жрать сперва трупы, потом и сознательно убитых им людей, почему нет? Он ведь лучше и совершеннее этих жалких существ. Человеко-спрут осознает себя эдаким «сверхкальмаром», особым существом, которому все можно, которое на все способно. С отцом он общается азбукой Морзе, презрительно именуя «ничтожеством» и «нулем», с удовольствием рассказывает ему, как убивает и ест людей.
В конце рассказа колоссальное, со ствол сосны, щупальце «сына» прихватывает «отца» с пляжа, уволакивает в океан, как мелкую часть ежедневной добычи [58] .
Конечно же, все это фантастика. Нет ни малейшей технической возможности провести такую операцию, вряд ли сможет просуществовать хотя бы несколько минут такой человеко-звериный мозг.
Но в одном все фантасты очень точны: даже обладая человеческим мозгом, ни одно животное не могло бы общаться с другими людьми. С животными могло бы, а с людьми – нет. Написать текст или послать сообщение азбукой Морзе было бы единственной возможностью передавать информацию. Потому что, если мозг и работал бы, как мозг человека, в теле животного, у такого существа не было бы ни одного, даже малейшего, шанса рассказать – что же он такое надумал, этот мозг? Ведь такому существу будет попросту НЕЧЕМ рассказывать – у него нет для этого необходимого органа.
Способность к членораздельной речи
Только человек обладает анатомическими особенностями, позволяющими ему сознательно произносить членораздельные звуки. Попугая или галку можно научить повторять слова человека. Но смысл произносимого попугай понимает не больше, чем собака, – ведь собаке и домашней кошке тоже вполне доступно значение отдельных слов. Иногда они понимают даже больше, чем хотелось бы хозяевам. Я лично знаю кошку по имени Саша, которая обижается и уходит, если ее называют кошкой. Себя она, судя по всему, последовательно считает человеком.
Знаком я был и с овчаркой, которая возмущалась, когда ее пытались покрыть кобели. Во время течки она вставала в позу подставки возле хозяина – с ее точки зрения, представителями одного вида были они с хозяином, а вовсе не мохнатые четвероногие.
Шимпанзе можно научить говорить, даже шутить и ругаться. Шимпанзе Уошо, удочеренная американскими антропологами, получила задание: разложить фотографии разных существ на две кучки: люди и животные. Фотографии других шимпанзе Уошо клала в пачку «животные», а свою собственную – в пачку «люди». Она стала признавать людьми других шимпанзе только тогда, когда этих животных тоже учили говорить.
Но и Уошо, и другие шимпанзе разговаривали только с помощью азбуки глухонемых. Строение гортани не позволяет шимпанзе разговаривать в человеческом смысле этого слова, издавая членораздельные звуки.
Только человек обладает соответствующим строением мягких органов носоглотки, языка и губ. Только у человека губы красные, позволяющие легко следить за речью других людей.
Речевые тракты современных людей разделены на две части – горизонтальную в ротовой полости, включающую собственно рот и ротоглотку, и вертикальную глотку, находящуюся позади языка и повыше гортани. Эти две части речевых трактов образуют определенный угол между собой и примерно одинаковы по длине. Движения же человеческого языка позволяют десятикратно изменять диаметр тракта, в результате чего люди обладают способностью к произношению таких звуков, как «и», «у» и «а» – так называемых открытых гласных, имеющих особое значение во многих современных языках.
Речевые тракты других ныне живущих обезьян не позволяют им произносить подобные звуки: помимо маленького языка у этих приматов (в том числе и у наших ближайших родственников – шимпанзе) горизонтальная часть речевого тракта непропорционально длинная по сравнению с вертикальной.
Мы можем произносить десятки гласных звуков, потому что у нас высокая, резонирующая гортань и полость рта. Выступающий подбородок тоже играет в этом важную роль. Напомню – еще у наших близких предков, гейдельбергских людей, выступающего подбородка не было. Их голоса звучали глуше, многие звуки произносились менее четко.
Мог ли неандерталец говорить по-русски?
Homo erectus, даже неандерталец, имел гортань ниже, чем гортань современного человека. Мы – первый на Земле биологический вид, который может говорить… по крайней мере, настолько четко, сложно и неутомимо.
Антропологи давно пытались восстановить мягкие ткани гортани неандертальца, чтобы выяснить, какие звуки он мог произносить. Еще в 1970-х годах лингвист Фил Либерман из Университета имени Брауна в США сделал выводы о размерах гортани неандертальцев, на основании которых смог заключить, что речь неандертальцев была очень груба по сравнению с современной: неандерталец вряд мог произнести звуки е, о, у. Неандерталец не мог бы произнести звуки я, е, ю, и.
Однако услышать звуки, издаваемые неандертальцем, стало возможным лишь сейчас. В последние годы антропологи из Университета Флориды в Бока-Ратон стали моделировать на компьютере звуки, которые мог бы произносить неандерталец. Ученые смогли синтезировать их голос, измерив параметры реконструированных речевых трактов древних людей.
Роберт Маккарти, главный автор этой работы, отмечает, что древние люди, судя по всему, не знали «универсальных» гласных звуков, то есть гласных, долгота и краткость которых имеют смыслоразличительную функцию. Именно такие звуки в наши дни составляют основу речи практически в любом языке. Благодаря навыку обращения с такими гласными люди, обладающие речевыми трактами разного размера, могут свободно понимать друг друга.
