Сергей Есин - Дневник. 2009 год.
В книжном магазине, который, кажется, называется «Фаланстер», собственно писателей было несколько человек: Захар Прилепин, Миша Тарковский, Роман Сенчин, остальных с пяток я не знаю. Что касается посетителей – в основном молодежь, человек сорок. Ничего нового – интересны были Прилепин и Лимонов.
14 декабря, понедельник. Поздно вечером в «Российской газете» просмотрел статью о пермской трагедии. Постепенно вскрывается вся разветвленная система, которая должна была бы за этим следить. Все видели, но, получив взятки, на все закрывали глаза. БТИ, пожарники, надзор, архитекторы и прочее.
Пермский суд арестовал активы и имущество соучредителя «Хромой лошади» – обвиняемого Анатолия Зака. Этим арестом удовлетворено ходатайство СКП. Ведь предприниматель Зак, кроме клуба-ресторана, владеет сетью магазинов стройматериалов и немаленькими объектами недвижимости в Перми.
Арестовали имущество бизнесмена вот почему. Если суд признает предпринимателя виновным, то ему придется расплачиваться с очень многими. Это не только жертвы пожара и родные погибших. Это и местная Фемида, которая возложит на него судебные издержки. По закону и сам суд, рассмотрев уголовное дело бизнесмена, если тот окажется виновным, может назначить выплату потерпевшим. А еще все, кто считает, что пострадал по вине Зака, могут обратиться в суд с иском о возмещении ущерба.
Сейчас, как рассказали корреспонденту «РГ» в СКП, следственные органы устанавливают наличие собственности у Зака на местах и в других странах.
Любопытен упрек, который газета бросает и в сторону отстранённого от должности мэра Перми Аркадия Каца и городских депутатов. Они все неоднократно бывали в «Хромой лошади».
15 декабря, вторник. Проснулся в шесть и сразу принялся читать книгу А. М. Туркова «Что было на веку». Он подарил мне ее в прошлую среду, когда я подвозил Андрея Михайловича. За полтора часа прочел только вторую главу о Литинституте и сразу погрузился в иной, свойственный А. М. мир ясной речи и ясных отношений. Я уже не говорю о стиле и памятливости А. М. – все это для меня почти невозможно, но какое стоическое благородство мыслей. Книжка не очень большая, но емкая и как раз касается тех вещей и обстоятельств и моей жизни, мимо которых в молодости я проходил без внимания. Я не так воспринимал жизнь, больше занимаясь окружавшим меня и не касаясь общих вопросов. Политическая история страны пролетела мимо, воспринималась мною как школьный учебник. В моей простой семье об этом не говорили, да и было ли у меня обычное детство? Таких простых и объективных мемуаров мне не написать.
В Москве холод, вечером, когда я ехал из института, было за двадцать. Утром по радио сказали, что ночью местами было около 28-ми. А как с всемирным потеплением в районе Москва-реки? Умерло еще два человека, обгоревших в «Хромой лошади»: две женщины – одной 27, другой – 36, одна скончалась в Челябинске, другая в Москве. Это не жертвы пожара – это жертвы системы воровства, коррупции, которую развела власть, и взяточничества, пронизавших всю нашу жизнь сверху донизу.
Провел кафедру, после которой остались наши поэты и решали: кого из студентов наградить премией Татьяны Бек, а кого премией Николая Рубцова?
На семинаре разбирали прекрасный диплом Лены Котовой. Две наши умненькие, но не уверен, что самые талантливые девицы с сильными характерами, Вера Матвеева и Саша Нелюба устроили буквально разгром текстам Лены. И объем материалов, и невероятный кругозор противоречили их художественной практике. Уцепились девы за стиль, разбирая его в отрыве и от задачи текста, и от конкретного содержания. Своеобразная демагогия, где много ложной статистики и неверное понимание, что такое художественная литература. А у Лены-то материал на стыке художественной литературы и публицистики. Причем, как я понимаю, предварительно девочки провели агитацию и подготовили мнение. Надо отметить только Светлану Глазкову, которая не поддалась массовой обработке.
В шесть часов встретился с Юрием Ивановичем Бундиным – он, пользуясь давними связями с министерством культуры, повел меня на юбилей – 200 лет со дня основания Щепкинского училища Малого театра. Здесь поступили мудро и в первую очередь устроили праздник не для «нужных». Представителей театральной тусовки почти не было – бывшие студенты разных выпусков. Наверху на ярусах сидела сегодняшняя молодежь – будущие кумиры российской сцены и кино. Действие было замечательное. В первую очередь это большое шоу, которое показали сегодняшние воспитанники. Началось с полонеза из «Евгения Онегина» Чайковского, который был протанцован с грацией балетных профессионалов. Студенты из разных восточных стран пели и плясали разные фольклорные песни и танцы, Оказалось, что кавказские танцы русские мальчики могут исполнять не хуже лихих горцев. Были номера просто виртуозные. Но передать всего этого невозможно.
Выступал министр культуры, всех награждал, каждое имя преподавателя встречалось громом аплодисментов. Аплодисментами встречалось появление прославленных на экране лиц – все «старые знакомые». Выступали бывшие воспитанники национальных студий училища. Мне особенно понравилось пение алтайцев и танец, который показал татарин. В разговорах, которые обязательны по этому случаю на сцене, отмечали: а не здесь ли не в зале Малого и зародилась система Станиславского? Резон в этом есть.
Естественно, во время длинного представления я что-то вспоминал, например, как с покойной тещей Антониной Васильевной ходил на «Горе от ума» и сидел в ложе дирекции. Как играл Царев! Или как года два назад ходил опять же на «Горе от ума», сидел уже в бывшей царской, ныне правительственной ложе. Фамусова играл уже Виталий Соломин, который в прошлый, давний раз играл Чацкого. Или о том, как в этом театре я разговаривал с Борисом Равенских, а потом, сидя в центральной ложе уже вечером записывали для трансляции спектакль из центральной ложи. Театр – это очень неторопливый и хорошо думающий зверь. Видимо, во время последнего ремонта здесь заменили два герба над боковыми ложами, и теперь здесь московский – Георгий Победоносец. Но вот массивный золотой герб Советского Союза над порталом остался, так же как и гостиная в царской ложе, камин и отдельный вход сразу на улицу, минуя фойе.
Закончилось все около девяти, так вот внизу, в гардеробе всех еще и угощали шампанским, водкой, белым и красным вином, кормили пирожками и бутербродами.
16 декабря, среда. Утром сквозь сон услышал, что умер Егор Гайдар. По предварительному диагнозу – оторвался тромб, умер, видимо, в собственном особняке, за городом, в одной из деревень золотого Одинцовского района. Жалко, конечно, что так рано, у меня к покойному чувство благодарности – все-таки не дал институт на разграбление многочисленным союзам писателей. Почти все разграблено, заложено, продано, а институт стоит. Парадокс для меня в этой смерти заключается в том, что только вчера мы с Юрием Ивановичем о нем говорили в театре.
Сначала поговорили об отставке двадцати генералов, работавших в тюремном ведомстве. У нас ведь традиционно считается, что сам начальник, если что-то случается, ни в чем не виноват. А тут в тюрьме умер – по их начальствующей мерке – лишь один заключенный в Московском СИЗО, а устроили такой шмон! Недостроенные дачи, недоученные за рубежом дети, не до конца выплаченные кредиты, а тут надо уходить с насиженных мест. Газеты уверяют, что отставки не связаны с гибелью в тюрьме юриста Магницкого.
Подобные показательные меры не были присущи Путину.
Потом в нашем разговоре с Ю. И. мы вернулись к выступлению майора из Новороссийска. Оба согласились, что это некий «оппозиционный» проект. Тут Ю. И. сказал, что, по его мнению, и приземление на легком самолетике Руста на Красной площади чуть ли не двадцать лет назад тоже было неким планируемым проектом. Это позволило Горбачеву снять всю патриотически настроенную и противящуюся методам перестройки верхушку военных. Я просто ахнул от простоты подобного предположения. Потом в разговоре возник Ельцин, потом Гайдар.
На улице мороз свыше двадцати градусов, а мне надо ехать на Пушечную, где сегодня в музее экслибриса отмечают юбилей – 35 лет! – со дня основания того, что раньше называлось Всесоюзным обществом книголюбов. Сегодня это уже звучит с невероятной важностью – Международный союз книголюбов. Я здесь председатель. В общем, оделся потеплее и потопал на метро.
В музее была организована выставка из фотографий и документов. Здесь путь нашего общества от достатка и почета к бедности и той скромности, которая называется нищетой. Учредительное собрание общества открывалось в Колонном зале, переполненном народом. Юбилей мы отмечаем в небольшом зальчике, и нас человек пятьдесят. Если интерполировать происходящее на процессы, связанные с книгой, то можно провести параллели. Под руководством людей, многие годы возглавлявших издательское дело, книжную торговлю и книгораспространение, наша страна теряла книжные магазины и меняла приоритеты в литературе. Один из этих руководителей, доживший на своем посту и до сих пор, подписал благодарственный диплом нашей организации.
