Витебский вокзал, или Вечерние прогулки через годы - Давид Симанович
29/30 октября. Ночь, Вокзал. Зачем я уезжаю? От чего бегу?.. Только б слово одно "останься!.." - не губами, так проще - взглядом, и огни надоевших станций не мелькали за окнами рядом…
8 ноября. Записываю в вагоне… Десять дней в Наровле. Начал проходить свой "курс лечения от любви"… Помогали стихи на совсем на другие, не любовные темы… Каждый день писал. Разговоры с мамой о том, как ее снимали с работы, а потом восстанавливали… как к этому по-разному относились те, с кем она много лет проработала рядом (в большинстве - все-таки сочувственно, с осуждением несправедливости)… как еще до того, когда ее сняли с работы, пришел пьяный мужчина и с озлоблением сказал о маме: "Не хочу, чтобы эта жидовка делала мне микстуру…" …Мама тогда плакала от бессилия и сказала заведующей: "Юля, сними меня с работы, договорись в райздраве, лучше я сама уйду и пересижу дома это страшное время"… Но заведующий райздрава решил по-другому: "Года Давидовна, вам не годится сидеть дома, поезжайте лучше в какую-нибудь другую, сельскую аптеку, мы Вас переведем"… А маме уже пятьдесят пятый, и она без минуты пенсионерка… но поехала в папино родовое гнездо в Вербовичи, и там, заслужив доброе отношение вербовчан, перебыла трудное время…
После разговоров с мамой появилось в эти дни стихотворение "Мертвец": "Чуть не падая, плелся по городу, нес живот от пивной до пивной. Он сказал мне: "Жидовская морда, рассчитаться пора с тобой…" В ту минуту я вряд ли помнил, что над веком кровью горят и петлюровские погромы, и фашистского гетто ад…"
Приезжали на праздник в Наровлю многие мои одноклассники - кто из военных училищ, кто из армии - и я написал стихотворение "Лейтенанты"… Смотрел, как строится Наровля - и появился "Паренек на подъемном кране"…
20 ноября. Провел в 14-й школе литературный вечер о Маяковском. Подарили открытку-портрет: "Пусть образ Вашего любимого поэта всегда напоминает Вам о нашей встрече"..
28 ноября. Сегодня выступал на большом вечере в университете. Сидела в зале, опустив голову, Лора. Вид у нее был такой, что если бы раньше не был влюблен, я снова бы влюбился сейчас… Я прочел шесть стихотворений, выстроив их маленькой программой. А закончил только что привезенным из Наровли, которое никто еще не слышал, а мне самому очень нравится, закончил я вдохновенно: "Чтоб тысячи влюбленных, надеждой окрыленных, могли счастливо жить, собрать бы все разлуки, связать разлукам руки и в море утопить!" Зал просто завопил и потребовал прочесть на "бис", что я с превеликим удовольствием сделал под крики "читай медленней - будем записывать!.." И записывали. И повторяли за мной… И я был просто счастлив…
1955
17 января. У всех - в разгаре зимняя сессия. И у меня - тоже, моя последняя… Как те, кто на каникулах собирается в Москву, все зачеты успел сдать досрочно и завершаю уже сессию… Вечером в полуосвещенном коридоре, выскочив из читалки, прочел моему доброму критику Толе Клышке только что написанный "День рождения", обращенный к Лоре: "Почему ты смотришь в окно на озябшие клены парка? В день рождения пьют вино, от друзей получают подарки…" Толя сказал, что ему нравится начало и концовка, а вот в середке еще чего-то не хватает, и надо мне подумать… В "Сов. Отчизне" - №6 (за 1954-й): "Ночью", "Почтальон"…
27 января. Поездка в Москву. Сегодня был в Большом - "Борис Годунов" М. Мусоргского в исполнении прекрасных певцов, народных артистов: Александра Пирогова - Годунов и Максима Михайлова - Пимен… Послал в Минск телеграмму Д.: "Будь молодою, как Москва, и не подумай стариться, хоть двадцать раз по двадцать два тебе еще прибавится…"
4 февраля. Столько впечатлений! Экскурсии. Московский университет, где всей группой снялись на память. Оружейная палата. И театры. МХАТ - "Воскресение" Толстого (отрывки из романа), от автора - народный Павел Массальский. В Третьяковке, оставив всех, бросился к Левитану. А потом уже вернулся ко всем - от Репина до Серова, от Сурикова до Васнецова.
А сегодня вечером - театр имени Станиславского: "Дни Турбиных" Михаила Булгакова. Из актеров больше всех понравился Евгений Леонов в роли Лариосика. В музее Маяковского с научными сотрудниками говорил о Лиле Брик. И услыхал: "Вам еще рано знать подробности…". На Москву остался последний денек… Опять пойду к памятнику Пушкину, возле которого бываю каждое утро и вечер…
17 февраля. Зимняя Наровля. Заснеженный парк. Пишу. Каждый день. Отголоски Москвы: "Живу в Москве", "У памятника Пушкину", "В музее Чехова", "Разговор с четверкой коней на фронтоне Большого театра"…
23 февраля. И еще один московский отголосок уже в общежитии - "Аленушка" (перед картиной Васнецова в Третьяковской галерее). Но отголосок не только московский: Л. показывала мне фотографии, и на одной - она, грустная, на берегу озера… Так соединились в "Аленушке" два отголоска… Читаю всем подряд это стихотворение… И всем нравится. Жаль, что не пишу музыку…
10 марта. Ура! Письмо из "Нового мира". Пишет заведующая отделом поэзии С. Караганова: "Получили Ваши стихи. По-моему - много интересного. Как только Симонов освободится немного от дел Союза писателей, передам стихи ему. Надеюсь - хоть часть отобранного отделом редколлегия одобрит. О решении редколлегии напишу Вам… 3. III. 55 г."
Конечно, это еще не окончательное решение. Но ведь письмо от зав. отд. такого журнала!.. И она-то знает, что присылают в журнал. А тут: "много интересного"…
5 апреля. Стал часто разговаривать по телефону с милой химичкой Катей. Наберу торопливо номер, прошепчу его, как стихи, чтобы где-то в далеком доме разбудили тебя звонки.
7 апреля. Прохладный апрельский вечер, хотя пахнуло уже весной. И мы с Ремом пришли в Дом культуры МВД, еще не зная, что в программе концерта нас ждет сюрприз. Рем любит классическую музыку,
