Дух свободы - Александр Верт
– Геноцид нации еще со времен коронавируса, – согласилась с мужчиной жена.
– Ой, не напоминайте мне про корону! – воскликнула мама Маши и Кирилла. – Сначала лицемерный парад, потом вот это… Да дым был даже у нас, и зарево было на весь Минск, а они… даже говорить не хочу.
– Я девятого просто плакала, – призналась женщина совсем другого поколения.
– А я долго поверить не могла, что все это правда. И восемьдесят процентов, и взрывы в городе.
– Нас хотели запугать, – сказал Артур, глядя на толпу, шагающую по другую сторону реки, вдоль дороги. Бесконечную толпу.
– На тему силовиков и победы на выборах уже даже анекдот есть, не слышали? – спросил отец Кирилла и, осознав, что никто не знает о чем речь, рассказал: – Вяжет ОМОН мужика, а тот орет: «Не трогайте меня, парни, я за Лукашенко голосовал!» А они все равно его бьют, приговаривая: «Не ври, никто за него не голосовал».
– Не смешно, – сказал Артур, но все равно хохотнул.
– Да, по-моему, все шутки уже не смешные, – согласился мужчина, хоть и улыбался совсем недавно, а потом махнул рукой на все это. – Мы тут еще побудем и домой – все же слишком жарко.
– Конечно, – соглашалась Маша и крепко обнимала отца за то, что не убеждал уезжать, а даже по-своему соглашается. – Спасибо, что ты с нами.
– Да что там, – удивился мужчина. – Во-первых, я не знаю никого, кто голосовал бы за него, а во-вторых, мы живем в двадцать первом веке, а не в темное средневековье, когда инквизиция в застенках пытала людей, и совершенно не важно, с чем они вышли на улицу.
– Так там полемика о том, что нечего выходить.
– В своей стране? В своем городе?
– Да, и за детьми, дескать, следить надо было.
– За теми, которых летом средь белого дня бьют дубинками? Ну уж нет, тот, кто не может защитить свой народ и допускает подобное, не может быть во главе этого народа. Права не имеет!
– Нас спасали от захвата власти, – не без сарказма возразили ему, цитируя новостные репортажи с госканалов.
– Кем? ОМОНом? Или кто тут по городу ходил? Зачем нам в стране вообще столько силовиков? Чем они все занимаются?
– Тише, не заводись, – попросила Маша отца и снова обняла.
– Берегите себя, главное, – попросила мама. – Не оставляйте друг друга, не бросайте…
– Я живым ее не отдам, – прямо сказал Артур.
– Ты так не говори, парень, жизнь важнее всего, – попытался возразить ему мужчина, но по взгляду понял, что это бесполезно обсуждать и спор не стал продолжать, просто надеясь, что все бут хорошо.
– Мы готовы ко всему, – призналась Маша. – Постараемся быть на связи, – сказала она, обнимая маму.
– Давайте пройдемся немного, – предложил Артур, когда они неспешно двинулись назад, но к нему внезапно бросилась маленькая девочка лет пяти и дернула за штанину.
– Дяденька, возьмите, – попросила она, протягивая ему конфету.
– Я? – удивился Артур.
– Да, вы хороший, – сказала малышка с белом платьице и улыбнулась.
– Ла-а-адно, – согласился Артур, принимая конфету.
– Спасибо, – сказала ему девочка, а ее мама, подбежав, неловко развела руками.
– Извините, надеюсь, она вам не мешала, – сказала она, подхватывая девочку на руки.
– Нет, что вы, все хорошо, – явно смущаясь, ответил Артур, но рад при этом был быстрее уйди подальше в сквер.
– А я видела, как в цепи солидарности мамы приводили детей, только чтобы заснять, как те раздают конфеты, – призналась Маша как-то виновато.
– У медали всегда две стороны, – спокойно пожал плечами Артур.
– И не поспоришь, – согласился Кирилл и осторожно придержал Артура за локоть, кивая в сторону одной из компаний.
Там внезапно появился тот самый Дима, сказавший, что стычки с ОМОНом – это весело. Теперь он эмоционально рассказывал собравшимся вокруг о своих приключениях.
– И мы, – почти кричал он, – ходили с омоновцами стенка на стенку! А баррикада? Да мы ее трижды строили, а они ее сносили! Вот так, сцепившись, шли прямо на щиты и пели!
Он хватал какого-то парня под локоть и давай нескладно, неумело петь:
– Перемен! Требуют наши сердца[74]…
– Идем, – попросил Артур, отмахнувшись, прошел немного и сказал: – На самом деле из сцепки просто сложнее кого-то задержать, а с песней не так страшно стоять против вооруженных людей, но самое главное не в этом, а в том, что они со своими автоматами и дубинками боялись нас, настолько боялись, что избивали, видимо, чтобы решетку все вместе не вынесли. На Окрестина же задержанных явно больше, чем работников было, намного больше…
Он сам умолк и отмахнулся от этого разговора, а потом, пройдя мимо ребят под деревом, пошел к реке, на солнце, чтобы постоять и посмотреть на людей и их флаги, потому что есть тут позеры, есть фанатики, но в большинстве своем здесь вокруг белорусы, которые хотели перемен, белорусы, у которых украли выбор.
– Все хорошо? – спросила у него Маша.
– Да, все хорошо…
– У меня такое чувство, что мы… ну что мы уже победили, – призналась она.
Переубеждать ее Артур не стал, только едва заметно покачал головой и приобнял, видя, как толпа у стелы снова взревела.
– А куда делся Сергей и девчонки? – спросил при этом Кирилл, подойдя к ребятам, желая оставить Артура и Машу наедине, хоть и в толпе, главное, что они в зоне видимости и точно не потеряются.
– Встретил знакомых и пошел перекурить, ну и заодно в гостиницу заглянуть по делам, – пожал плечами Руслан. – Валя с Инной пошли с ним.
– И как ты Инну отпустил? – удивленно спросил Кирилл у Ивана, что все так же лежал, жуя травинку.
– Очень просто, – ответил он. – Она не одна и среди своих.
– Ну да, – согласился Кирилл и снова осмотрелся, действительно удивляясь, что все эти люди вышли сами, а самое главное почему-то казались родными, своими, такими же как он настоящими белорусами, желающими просто свободы для себя и своей
