Гарри Картрайт - Грязные деньги
К тому времени, когда расследование привело к слушаниям в подкомитете по делам правительственных учреждений, который возглавлялся сенатором Генри Джексоном, аналогия с "Уотергейтом" уже напрашивалась сама собой. Среди прочего подкомитет хотел выяснить, почему агенты управления, пытавшиеся проникнуть в банду контрабандистов, играли в азартные игры в одном из казино в Лас-Вегасе на деньги хозяина, полученные им от "Интернэшнл интеллидженс" ("Интертел"), которая, по сведениям Управления по борьбе с наркотиками, имела связи с организованной преступностью. Джексон и другие сенаторы обвинили директора управления в попытке утаить детали этой операции.
Слушания в подкомитете проходили на фоне всевозможных обвинений, контробвинений и оскорбительных выпадов. В конце концов Джон Бартелс был смещен с поста директора Управления по борьбе с наркотиками, и на его место был назначен Питер Бенсинджер. Промуто был тоже уволен. Отголоски этой длительной и отчаянной борьбы донеслись до самых отдаленных уголков страны. Особенно явственно они были слышны на границе Техаса и Мексики, где многим бывшим сотрудникам Таможенного управления пришлось передать свои полномочия и сеть осведомителей Управлению по борьбе с наркотиками. К лету 1975 года назревал скандал в Западном округе Техаса — обширной территории, находящейся под юрисдикцией федерального правительства и занимающей площадь более 200 000 квадратных километров. Простираясь от Эль-Пасо до Остина и далее до Сан-Антонио, эта гористая и пустынная местность с далекой рекой и протянувшейся более чем на тысячу километров границей являет собой идеальное место для контрабанды. Джеми Бойд, федеральный судья в Эль-Пасо, уже несколько месяцев проводил собственное расследование злоупотреблений со стороны агентов Управления по борьбе с наркотиками. Собранную информацию он представил сначала федеральному прокурору Джону Кларку в Сан-Антонио. Позже, однако, когда Бойд понял, что Кларк не собирается предпринимать в этой связи каких-либо действий, он обратился к Питеру Бенсинджеру в Вашингтоне.
В бытность свою окружным прокурором в Эль-Пасо Бойд тесно подружился со многими агентами Таможенного управления. Уступив место агентам из нового Управления по борьбе с наркотиками, многие таможенники, долгие годы прослужившие на границе, были сразу возмущены агрессивностью, высокомерием и особенно новым стилем работы пришельцев. Бойду особенно не нравилась их манера бесцеремонно врываться в дома, не имея ордера на обыск. Уже в должности федерального судьи Бойд отказывался рассматривать дела, когда узнавал, что агенты вели себя именно так. Ему также было известно, что те частенько давали ложные показания под присягой, как, например, в случае, когда их вооруженные коллеги совершили налет на кафе-мороженое и стали стрелять в молодую парочку, пытавшуюся бежать. Согласно их показаниям, парочка подозревалась в причастности к преступному сговору. Но это оказалось откровенной ложью. Молодые люди бросились бежать потому, что любой здравомыслящий человек, окажись он на их месте, поступил бы точно так же, увидев неожиданно ворвавшихся в зал бородатых и взъерошенных типов с пистолетами в руках. "Я мог бы простить агентам некомпетентность, — заметил Бойд. — Но простить то, что они извратили факты под присягой, — это уж увольте!"
Имели место и другие инциденты, но последней каплей, переполнившей чашу терпения Бойда и заставившей его обратиться за помощью к федеральному прокурору, был взрыв в подпольной лаборатории, где изготовлялся "спид" [35]. Оказалось, что хозяином лаборатории было само Управление по борьбе с наркотиками, которое и снабдило ее также всем необходимым оборудованием. Это был своеобразный ответ агентов управления на посланную Вашингтоном директиву, предписывавшую выявлять и уничтожать подпольные лаборатории. Они нашли студента-химика из Техасского университета в Эль-Пасо, устроили его в передвижном домике близ Чеперрела (штат Нью-Мексико), оборудовали лабораторию необходимой аппаратурой и снабдили фенил-2-пропанолом — не подлежащим продаже веществом, применяемым в качестве основного компонента при изготовлении "спида". Когда произошел взрыв, агенты в панике схватили студента вместе с его подругой и увезли с собой, продержав взаперти несколько дней, пока сочинялась сколько-нибудь правдоподобная история. Бойду сказали, что виновники взрыва не хотят прибегать к услугам адвоката и что они сами согласились сотрудничать с властями, пытавшимися устроить ловушку для других торговцев самодельными наркотиками. Судья в конце концов узнал правду от своего друга Рика Стентона, бывшего служащего таможни, которого потом перевели в Управление по борьбе с наркотиками. Стейтон и еще один агент, Херб Хейлс, рассказали и о других незаконных действиях сотрудников управления и согласились поставить об этом в известность федерального прокурора. Хейлс, в частности, рассказал невероятную историю о том, как он подготовил дело Джорджи Тэйлора, известного в округе молодого торговца наркотиками, и передал его своему начальнику, а тот упрятал материалы в стол и продержал их там почти два года. Когда же Хейлс обратился к нему с просьбой вернуть материалы, тот, по его словам, ответил: "Не трогай моих людей!" Он так и не объяснил, каким образом Джорджи Тэйлор стал "его человеком". В конце концов Тэйлора привлекли к судебной ответственности, но он сбежал еще до ареста. Позже его убили (похоже, это была расправа) в Чиуауанской пустыне. Тело Джорджи Тэйлора было найдено в канаве.
Федеральный прокурор Джон Кларк и его первый заместитель Джон Пинкни взяли письменные показания у Джеми Бойда, Рика Стейтона, Херба Хейлса и трех других агентов из Управления по борьбе с наркотиками, но расследование так и не дало никаких результатов.
Для Эль-Пасо самым значительным последствием объявленной правительством войны торговцам наркотиками было назначение Джона Вуда, одного из самых ревностных и уважаемых республиканцев в Техасе, на пост федерального судьи в Сан-Антонио. Вуд приобрел популярность, рассматривая исключительно гражданские дела. Прокурор Сан-Антонио Джеральд Голдстайн, годами общавшийся с Вудом и его семьей, заметил, что, хотя с наркотиками судье сталкиваться не приходилось, он накопил огромный опыт в другом, завоевав репутацию ревностного защитника интересов страховых компаний. "Его работа состояла в том, чтобы лишать паралитиков возможности получать страховку. И он прекрасно справился с этой задачей, — сказал Голдстайн. — Видимо, эта работа лишила его всякого чувства сострадания". Однако трудно было найти более страстного защитника "закона и порядка". Как и Юлию Цезарю, Вуду несколько раз предлагали высокие должности, но он всякий раз отвергал эти предложения. Лишь в 1970 году, после того как сенатор Джон Тауэр и другие высокопоставленные республиканцы в Техасе обратились к нему лично, Вуд пришел к заключению, что согласиться с назначением на пост федерального судьи — его гражданский долг. Страна вела войну — не только во Вьетнаме, но и на улицах, аллеях и баррио[36] Америки, где угроза распространения наркотиков подрывала у людей желание сражаться, работать или заниматься чем-то полезным. В январе 1971 года Вуд принял присягу и вступил в должность федерального судьи Западного округа Техаса. А уже через несколько месяцев главный судья округа Адриан Спирс стал направлять ему непропорционально большое количество дел о наркотиках. В течение последующих восьми лет Вуд выносил приговоры к максимальным срокам наказания почти по каждому делу. На Юго-Западе, а потом и по всей стране он стал известен как Джон-максимум.
8Когда в октябре 1973 года в адвокатской конторе Ли Чагры узнали, что Марти Хоултин и другие члены банды "Авиация Коламбуса" схвачены агентами из федерального Управления по борьбе с наркотиками и его местного отделения, Ли сказал младшему брату Джо: "Не верю, черт возьми!" При этом Ли испытывал некое двойственное чувство: с одной стороны, он понимал, что рано или поздно это должно было случиться, а с другой — никак не мог взять в толк, как же все это произошло. Никто в этом районе страны не занимался контрабандой дольше, чем Марти. Во время второй мировой войны он был пилотом бомбардировщика на Алеутских островах, а позже летал на самолетах компании "Стандард ойл" на Аляске. Начиная с 1960-х годов он доставлял в Мексику самолетом такие грузы, как джинсы, телевизоры и какао "Нестле", а обратно привозил ртуть и серебро. Иногда грузополучателем был государственный департамент США. Какое-то время Марти доставлял чартерными рейсами любителей "клубнички" из Лас-Вегаса в дома терпимости и ночные клубы Масатлана. Но потом кто-то предложил две "косых" за перевозку партии марихуаны на обратном пути в Соединенные Штаты, и Марти "перешел в новую веру". За все это время он попался лишь однажды лет десять назад в Калифорнии. Но это был мелкий проступок, за который он получил три месяца условно. Марти говорил, что ему 42 года, но никто этому не верил. Казалось, он прилетел с иной планеты с другим летоисчислением. Стройный, как эльф, с пышной копной жестких как щетка волос (это из-за них его прозвали Паломино) и белым, развевающимся на ветру шарфом на шее, Марти волею судеб оказался в небольшом селении Коламбус (штат Нью-Мексико), в 100 километрах к западу от Эль-Пасо. Этот поселок на мексиканской границе вошел в историю тем, что в 1916 году туда совершил рейд Панчо Вилья. На машине туда вряд ли проедешь, да и трудно предположить, что кому-то взбредет в голову делать это. Единственная дорога со встречным движением в один ряд проходит южнее Деминга через Коламбус, затем пересекает мексиканскую деревню Лас-Паломас и, петляя по пустыне, доходит до отдаленного поселения мормонов Нуэва-Касас-Грандес. Никто не ездит через Коламбус, хотя на самолете из Эль-Пасо туда можно долететь за какие-то полчаса.
