Посткоммунистические режимы. Концептуальная структура. Том 1 - Балинт Мадлович

несколько должностей на муниципальных выборах 2019 года, правительство несколько централизованно управляемых организаций для каждого государственного и муниципального тендера в сфере строительства, спорта и информационных технологий на сумму свыше 700 млн форинтов (около 2,1 млн евро)[1014]. В результате этого потеря позиций на муниципальных выборах 2019 года оказывает значительно менее сильное влияние на потоки доходов приемной политической семьи [♦ 5.3.3.3]. В 2020 году, используя в качестве предлога пандемию коронавируса, правительство резко ограничило доходы муниципалитетов (выплачивая компенсации муниципалитетам, возглавляемым членами партии «Фидес», но не оппозиции), тем самым подталкивая режим к консолидации[1015]. Второй способ изменения последствий выборов – это аннулирование результатов выборов через суд, примером чему служит Молдова под управлением верховного патрона Владимира Плахотнюка, где в 2018 году на выборах мэра в столице, Кишиневе, победил Андрей Нэстасе[1016]. Плахотнюк – пример последней формы влияния на результаты выборов через прямое вмешательство в их последствия: потеряв большинство голосов на выборах, он просто «скупил» несколько десятков депутатов и таким образом вернул себе большинство. В таких случаях у электоральных реституций нет шансов, и только экстраэлекторальные методы могут сработать, как это произошло в Молдове, хотя там смещению Плахотнюка с поста способствовала не оппозиция, а иностранные акторы [♦ 7.3.4.4]. С другой стороны, неформальная патрональная сеть, возможно, уже опутала все сферы социального действия, включая основные невыборные должности как в публичной, так и в частной сферах. В зависимости от степени консолидации режима, положение, (неформально) занимаемое приемной политической семьей, может включать в себя должности в Конституционном суде, медийной сфере и, что более важно, в экономике в форме колоссального накопленного капитала общенациональных сетей компаний, принадлежащих олигархам и полигархам приемной политической семьи [♦ 5.3.4.4]. Контроль над страной на стольких уровнях не может быть ослаблен в результате выборов: правящую партию можно отстранить от власти через суд, но режим можно ликвидировать только с помощью экстраэлекторальных средств[1017]. Тем не менее выборы могут облегчить победу над режимом, если он еще не консолидировался [♦ 4.4.3.2]. Как отмечает Хейл, избирательный процесс связан не только с формальными политическими позициями, но также предоставляет акторам точку фокуса для координации своих действий. Таким образом, поражение на выборах сигнализирует элитным группам, что действующий верховный патрон – это хромая утка, а это, в свою очередь, может легко привести к переходу акторов на сторону противника и появлению альтернативных патрональных сетей[1018]. В этом случае процесс, разрушающий автократический режим, сочетает в себе электоральные и экстраэлекторальные элементы, причем оба типа носят мирный характер.

4.4.4.2 Автократическая деконсолидация и демократическая консолидация

Чем большей степени автократической консолидации достигает режим, тем меньше шансов, что победа оппозиции на выборах, а также формальная процессуальная реституция что-то изменят. Уничтожение режима в этом случае возможно двумя способами. Первый из них – экстраэлекторальная реституция – единственно возможен, если режим может оставаться консолидированным в течение неопределенного срока. Если этот тип реституции инициируется акторами, не принадлежащими приемной политической семье, то происходит полноценная (не цветная) революция. Однако вышеописанная проблема передачи власти допускает и возможность распада режима изнутри.

Второй способ становится возможен, когда режим приходит к состоянию «изношенности» или по каким-либо другим причинам не способен сохранять консолидацию[1019]. По большому счету консолидированность режима означает полное принятие этого режима народом и покорность ему: ликвидация автономии гражданского общества лишает людей средств для эффективной организации и координации, но каким бы деспотичным ни был режим, он не может управлять враждебно настроенным большинством в течение длительного времени [♦ 6.3]. Говоря о цветных революциях, мы упомянули три фактора, которые необходимы для начала восстания: (1) фальсификация выборов; (2) серьезный экономический спад или застой; (3) системная коррупция. В результате этих факторов российский режим несколько раз был на грани деконсолидации. Самый недавний случай на момент завершения рукописи произошел в 2021 году, после того как оппозиционный политик Алексей Навальный выпустил документальный фильм о «дворце Путина», в котором показал не только роскошный замок с поместьем размером с небольшую страну, но и описал коррупционный режим в целом[1020]. Навальный, ранее отравленный российскими спецслужбами и проходивший реабилитацию в Германии, был задержан по возвращении в Россию тогда же, когда его документальный фильм был показан на YouTube. За один день это видео посмотрели 20 млн человек, за три дня просмотров набралось уже 60 млн, а за одну неделю – 100 млн. Это русскоязычное видео с английскими субтитрами, а также задержание Навального вызвали волну протестов. Действительно, видео обнаружило (3) чудовищную коррупцию, которая вносит вклад в (2) то, что российская экономика стагнирует почти десятилетие, а также тот факт, что (1) Путину пришлось пойти на невероятное мошенничество, чтобы обеспечить себе победу на конституционном референдуме, который гарантировал, что он останется у власти после истечения второго срока[1021]. На момент завершения рукописи неясно, окажется ли Путин в ситуации по белорусскому сценарию [♦ 4.4.3.1] или сможет при помощи насилия продолжать удерживать людей в страхе[1022]. Здесь напрашивается вывод о том, что стечение упомянутых выше факторов может стать переломным моментом в стабильности режима: фальсификации на выборах подрывают его легитимную основу, коррупция – его этическую основу, а экономическая стагнация или упадок – его материальную основу. Разумеется, накопление недовольства и его выход наружу блокируются отсутствием автономии гражданского общества. Но когда возникают массовые сомнения в легитимности, это может подорвать даже консолидированную патрональную автократию [♦ 7.4.7.3].

Все, что было сказано по поводу обращения вспять автократических изменений, можно описать и с противоположного ракурса: не с точки зрения обращения автократического прорыва и консолидации вспять, а с точки зрения установления и консолидации демократии. Таблица 4.17 демонстрирует различные стадии демократических изменений по аналогии со стадиями автократических изменений из Таблицы 4.13. Так, попытка установления демократии имеет место, если демократическая оппозиция участвует в электоральной либо в экстраэлекторальной реституции, но безуспешно. В этом случае ни один защитный механизм, который был отключен правящей политической элитой, не будет восстановлен. Однако если оппозиция добивается успехов, можно говорить о демократическом прорыве, который через восстановление разделения ветвей власти аннулирует автократический прорыв. Кроме того, демократическим прорывом можно назвать ситуацию, когда восстановление демократии происходит после автократической консолидации, хотя в таком случае – если деконсолидация еще не произошла – обязательным условием успеха этого прорыва является прежде всего освобождение гражданского общества (в противном случае автономии, на основе которой может возникнуть эффективная оппозиция, не существует)[1023].

Таблица 4.17: Различные стадии демократических изменений

* Обязательное условие успеха демократического прорыва при автократической консолидации

Рассмотрим теперь демократическую консолидацию,