Очень личная история. Опыт преодоления - Оксана Евгеньевна Даровская
Фильм был снят в 2012 году. Лагерь уже начал принимать детей, но стройка была ещё в полном разгаре. Есть в фильме момент, когда полным ходом идёт обработка древесины для будущих домов, и на фоне этого безусловно завораживающего действа (ты словно ощущаешь запах свежеспиленного дерева, трогаешь ладонью ещё горячую его поверхность) Михаил Афанасьевич обращается к невысокому, с добродушным лицом человеку: «Наше с вами качество оценят лет через двести. Если мы с вами схалтурим, лет через двести кто-нибудь скажет: в XXI веке ничего строить уже не могли, а если мы сделаем хорошо, скажут: надо же, что ж это за люди-то строили?» И директор Волго-Вятской строительной компании Валентин Арсентьевич Рогозин, улыбаясь, отвечает: «Я думаю, что скажут: люди, которые жили в XXI веке, всё-таки умели строить».
Я цитирую диалог из фильма не для создания «Шередарю» дополнительного пиара, лагерь в этом не нуждается. Из интервью с Владиславом понятно, что центр такого направления – единственный в нашей стране сегодня, и смены там бывают заполнены до отказа. Просто, как и его основатель, я очень хочу, чтобы работа по психолого-социальной реабилитации детей, переживших онкологию, была в России подхвачена и продолжена.
Оля. Поселок Манзя, Красноярский край. 9 лет
21 февраля 2018 года
Посёлок Манзя Красноярского края (разговор в скайпе)
«Меня в мире всё устраивает»
Если бы не книжный проект, возможно, я никогда бы не узнала о существовании маленького сибирского посёлка Манзя на левом берегу Ангары. А между тем, по официальным данным, поселению не меньше четырёхсот лет. Но история простирается ещё дальше. В 30-х годах прошлого века на скалах в этих местах были обнаружены древнейшие петроглифы.
Сейчас в одноэтажном, с приземистыми деревянными домами посёлке тридцать одна улица и один переулок (сведения из Википедии, других источников мало).
Когда по электронной почте я списалась с мамой Оли Мариной, она попросила дать им два-три дня, чтобы подключить у себя дома скайп. Первый мой разговор по скайпу в рамках проекта состоялся с Восточной Сибирью. И первые мои слова – слова благодарности родителям Оли за неравнодушие и действенный отклик.
– Марина, в каком году Оля заболела?
– В 13-м. Ей было тогда четыре года. Диагноз – саркома матки.
– Ей поставили диагноз у вас в области?
– Знаете, многие хотят в Москву, в Питер попасть, но это очень сложно. Нужна квота. Чтобы её получить, родителям нужно обойти очень много инстанций, и многие просто обращаются в фонды, чтобы поехать за границу или лечиться платно. А нам поставили диагноз в краевом центре, в Красноярске. Хотя долго не могли поставить. Сначала мы обращались в платные клиники, потому что в государственные было попасть сложно, была запись. Потом нашли знакомых и попали в детскую краевую больницу Красноярска. Оттуда нас направили в перинатальный центр, взяли гистологию. По гистологии уже определили.
– Почему вы забили тревогу? У Оли проявлялись какие-то симптомы?
– Да. У неё были выделения: кровь, гной. После перинатального отделения попали в хирургическое отделение краевой детской больницы, прошли один блок химии там, потому что в это время онкологическое отделение было на капитальном ремонте, дети лежали по всем этажам в разных отделениях. Второй курс химии проходили уже в онкологическом отделении. Оля в общей сложности прошла восемь курсов химии. Четыре курса до операции по удалению матки и четыре курса после операции.
– Что можете сказать о врачах в краевом центре, об отношении к вам?
– У нас был хороший лечащий врач, нормальное отношение, ничего плохого не могу сказать. Оборудование – это всё есть, но на всё всегда длинная очередь, нет оперативности. Мы каждые полгода ездим на обследование в Красноярск. На МРТ туда нужно записываться недели за две, УЗИ там тоже приходится ждать несколько дней. Хотя в больнице много кабинетов УЗИ, есть КТ-обследование, есть лаборатория для сдачи анализов. Анализы на гормоны сдаём, все обследования там проходим.
– А каким образом узнали о «Шередаре»?
– Я в интернете искала реабилитацию для детей именно с такими, как у Оли, заболеваниями. Детям же нельзя никакие стандартные процедуры делать. В «Русском поле», например, просто палаты, а хотелось чего-то необычного, ведь мы далеко живём от цивилизации. Отправила заявку в «Шередарь», он её одобрил, и фонд «Подари жизнь» оплатил нам билеты на самолёт туда и обратно на двоих. Оля была там в 17-м году на майской смене. Она до сих пор вспоминает и шери, и мастерские, рассказывает, как там прекрасно было.
– Как долго вы лечили Олю после операции?
– После операции четыре блока химии – это четыре месяца. В октябре сделали операцию, в феврале закончили лечение. А до операции начали лечение мы в июне, получается в общей сложности девять месяцев.
– Марина, как Оля сейчас себя чувствует?
– Тьфу-тьфу, всё прекрасно.
– У вас есть ещё дети?
– Да, у нас ещё младшая дочка, ей шесть лет. Папа у нас работает в МЧС, а я дома по уходу за ребёнком-инвалидом. Папа наш ездит на работу за восемьдесят километров в районный центр – посёлок Богучаны – по дороге без асфальта.
– Так, значит, папа у вас герой во всех смыслах. А где сейчас учится Оля?
– В общеобразовательной школе по обычной системе, хотя у неё указано, что она может заниматься по упрощённой индивидуальной программе. Она ударница, второй класс окончила отличницей, сейчас в третьем классе.
– Прочла про ваш посёлок, что у вас там одна школа, один детский сад и клуб.
– Да, у них уже коллектив до школы сформировался, вместе пошли в школу из садика. У нас в посёлке около двух тысяч жителей.
Тут Марина обращается к кому-то невидимому:
– Сколько посёлок километров в длину?
Мужской голос отвечает:
– Пять километров.
– Все дома расположены вдоль реки Ангары, – добавляет Марина.
– Марина, слышу, у вас там группа поддержки?
В экране появляется симпатичное мужское лицо:
– Здравствуйте!
– Здравствуйте, очень вам рада. У меня разговоры получаются в основном с одними мамочками. А у меня мечта, чтобы чей-нибудь папа тоже принял участие в разговоре. Как вас зовут?
– Дмитрий.
– Вы счастливый человек, Дима, вас дома окружает женское королевство. Любите своих девочек?
– На руках ношу!
