Станислав Мешавкин - Азимут «Уральского следопыта»
Года через полтора башенные часы пошли. Но главные трудности были впереди, когда взялись за музыкальную машину и за музыкальный вал, на котором когда-то были закодированы старинные мелодии. Какие? Это была одна из тайн Невьянской башни.
На валу остались следы от 2186 шпеньков. Терпеливо и тщательно восстановили их. Теперь нужно было разгадать главный секрет курантов. Каждый шпенек в определенной последовательности цеплялся за рычаги, которые струнами-тягами соединялись с молоточками на колоколах. Но в какой именно последовательности? Сколько мелодий и какие закодированы на валу?
Начали экспериментировать. Изучали старинные ноты, применяли математические расчеты, вычерчивали графики… Это была долгая, кропотливая работа.
И вот наконец, почти через три года, одиннадцать из двадцати мелодий, записанных на музыкальном валу, расшифрованы. И наконец-то, когда после часового боя через систему рычагов включили музыкальную программу, вместо прежнего хаотичного перезвона колоколов над Невьянском поплыла старинная мелодия. И было это в декабре 1976 года — в день 275-летия города Невьянска. Нотную запись разгаданных мелодий послали музыковедам Свердловска и Москвы. Специалисты высоко оценили качество музыкальной расшифровки. Оказалось, что на музыкальном валу курантов были записаны английские марши и танцы XVII века.
Но почему именно английские? А потому, что куранты, установленные на Невьянской башне, были вывезены Акинфием Демидовым из Англии. Об этом говорит Г. Махотин в своей Мемориальной книге: «…На ней часы аглицские с курантами, в них 9 колоколов 249 пуд 3 фунта. Оные часы… положены в расчет ценою 5000 рублев».
Как установил В. Г. Федоров, мастером литейного цеха в Лондоне был Ричард Фелпс, его колокола установлены, например, на курантах собора св. Павла. Кто же изготовил часовой и музыкальный механизмы, неизвестно. В. Г. Федоров считает, что их создателем был английский часовой мастер Лонгли Бредли, поскольку именно он сделал механизм курантов для собора св. Павла.
Обстоятельства приобретения курантов до сих пор неясны. Они, пожалуй, даже загадочны, ибо, начиная с Северной войны и до 1732 года (а именно в этом году куранты уже были установлены на башне), Россия и Англия находились во враждебных отношениях и не имели даже дипломатических связей. Заказ же на куранты наверняка был сделан еще до 1730 года.
Возможно, что заказать куранты в Англии Акинфию Демидову помог светлейший князь Меншиков, с которым и Акинфий, и его отец Никита были в самых близких отношениях. На московской церкви св. архангела Гавриила, так называемой Меншиковой башне, «поставлены были часы с курантами из Англии, которые били каждый час и четверти часа, а в 12 часов начиналась колокольная музыка и продолжалась целые полчаса».
При Петре I куранты привозили обычно из Голландии. Меншиков же достал английские, да не только с часовым боем, но еще и с музыкой.
О Меншиковой башне и ее курантах Акинфий Демидов знал наверняка, ибо для покрытия ее «шпицера» и двух полуглавий прислал с Невьянского завода «железа дощатого сибирского». Знал Демидов и о таком обстоятельстве. В июне 1723 года «во 2 часе по полудни наступила великая туча… и испустила из себя со страшным громом перун, который утрафил в самое яблоко верхнее…» От удара молнии начался пожар, сгорели деревянные перекладины, и колокола вместе с часовой машиной рухнули на свод, проломили его и «подавили все в тот час прилучившихся в церкви не малое число народа…»
Молния подожгла Меншикову башню потому, что на куполе не было громоотвода. И это сразу же учел Акинфий Демидов: при строительстве Невьянской башни на шатре установили громоотвод. Когда в 1970 году его сняли, то все лучи оказались оплавленными, — очевидно, Перун не раз пытался сжечь Невьянскую башню.
Возможно, кого-то разочарует, что куранты на башне не уральской работы. Но здесь вот что интересно. Уже в самом начале невьянские мастера дополнили английское изобретение. На самом большом набатном колоколе имеется надпись: «Лета 1732 июня 1 лит сей колокол в Невьянских дворянина Акинфия Демидова заводах. Весу 65 пуд 27 фунтов».
Кроме того, невьянцы не только быстро научились «ходить» за курантами, но и вскоре сами научились их делать. Уже через несколько лет на Невьянском заводе имелись «часовые машины», которые «к часам колеса прорезывают» и другие детали готовят. В середине XVIII века здесь стали делать «часы столовые и башенные» не только для демидовских заводов, но и для продажи. Часы-куранты невьянской работы установили, например, на колокольне Нижнетагильского завода (1741 год), на Быньговской церкви, на конторе Верх-Нейвинского завода… И невьянские колокола прославились своим звоном на всю Россию.
О курантах Невьянской башни тоже немало легенд. Об одной из них упоминает в самом первом своем опубликованном рассказе «Старая башня» А. Н. Толстой.
«В один страшный для России год, как раз во время пира, подул с озера сильный ветер, и все услышали, как часто и гулко звонили часы. Князь, который только что собирался присесть, чтобы выкинуть невиданное коленце, остановился. Замотал головой и упал на лицо, мертвый. Полил сильный дождь… Озеро с ревом хлестало через плотину черные волны. В этот час пришла на завод чума и косила людей не переставая, а часы звонили всю ночь. Погиб народ, перемерли все владельцы, иные здесь, иные в столицах, где даже царских чертогов не побоялась черная смерть. Завод отошел к опеке.
Часы с тех пор бросили заводить, боялись даже подъезжать к башне, и, странная вещь, перед несчастьем каждый раз звонит часовой колокол ровно три раза. Таково предание».
…Из окна новой заводской гостиницы с пятого этажа хорошо видна Невьянская башня. И когда на фоне ночного летнего неба высится ее строгий силуэт и колокола протяжно и словно трагично отбивают полночь, невольно возникает ощущение тайны, исходящей от старых башенных стен… И начинаешь задумываться о том, как много за свои два с половиной века повидала башня, и просыпается любопытство и желание раскрыть еще не прочитанные страницы уральской истории…
Почему она наклонилась?
Если смотреть на башню в определенном ракурсе в то время, когда по небу стремительно бегут облака, то иногда кажется, что ее наклон достигает катастрофических размеров, что она вот-вот рухнет и погребет под своими развалинами все свои тайны… Но проходит мгновение, другое, так прошли годы и столетия, а башня все продолжает падать — она живет в этом бесконечном падении.
Наклон Невьянской башни тоже одна из ее загадок. Что это — замысел архитектора или случайность? А если случайность — то какая?
Народное предание объясняет это просто: башня наклонилась от злодейств демидовских.
Версий же о причинах наклона немало. Считают, что башню построили наклонной по капризу Акинфия Демидова. Версия эта понравилась писателю Евгению Федорову, и он в своем романе «Каменный пояс» сочинил (на что по законам жанра имел полное право) письмо Акинфия Демидова своему приказчику.
«Намерен я строить в нашей вотчине, Невьянске, башню по образцу, кой в иноземщине, в граде Пизе есть… Наказываю тебе сыскать в Санкт-Петербурхе иноземцев-каменщиков, которые дошлы в башенной стройке…» Дальше Е. Федоров пишет: «Башня, по примеру пизанской в Италии, строилась с наклоном на юго-запад: чудилось, что она рухнет и каменная кладь расколется на части».
Это демидовское письмо стали цитировать как исторический документ даже в научных трудах. А потому часто приходится слышать, что Невьянская башня построена «по образцу и подобию» пизанской, хотя трудно найти столь не похожие друг на друга строения. Общее у них только то, что обе они наклонные, падающие.
А вот как о Невьянской башне повествует писатель Павел Северный:
«Для душевного покоя Акинфия Никитича Демидова, по его воле, каменная башня Невьянска выстроена схоже с башнями Московского Кремля. С наклоном излажена она оттого, что в Петербурге довелось всесильному заводчику наслышаться, будто в италийской земле, в городе Пизе, стоит для устрашения народа башня, готовая упасть.
Наклон Невьянской башни — на юго-запад, в сторону пруда, и в сознании невьянцев крепко угнездилась тревожная мысль, что при падении она обязательно разворотит плотину пруда, выпустит из него запруженную воду, и тогда неистовый вал смоет с лица земли все живое на десятки верст».
Как известно, пизанская кампанила покосилась во время кладки первого яруса, и затем ее стали намеренно строить наклонной, специально утолщая стены с одной стороны. А почему наклонилась Невьянская башня?
Инженер В. Кабулов высказал предположение, что «отклонение башни от вертикальной оси происходило в процессе строительства и после него. А причина — плохо изученные геологические условия строительной площадки, неизвестная величина несущей способности грунтов».
