Диана Машкова - Караван счастливых историй
Бывает, в Домах ребенка и детских домах ребятам приписывают несуществующие диагнозы, а мне казалось, наоборот, нас о чем-то еще не предупредили. Но прошло два года, и сейчас у меня совершенно нормальные дети, у которых просто есть трудности в обучении. Кате 6 лет, она стабилизировалась, но в 7 лет мы, конечно, не думаем отдавать ее в школу, ей рано. Казалось бы, она уже несколько лет растет в семье, но все равно мы чуть-чуть отстаем, постепенно догоняем сверстников. Единственная серьезная трудность – это проблемы со зрением. Мы проходили всевозможные комиссии, обследовались. У Кати сейчас улучшение, а у Маши пока нет. Мы очень хотим, чтобы они пошли учиться в обычную школу, поэтому даже не оформляем инвалидность. А в Доме ребенка инвалидность по зрению не ставили в силу малого возраста.
И вот совсем недавно мы случайно обнаружили, что у наших девчонок есть брат. К нам как-то пришел пристав, девочки у нас под опекой, и их мама должна платить алименты, причем система требует, чтобы мы это оформляли. В общем, пристав пришел по вопросу алиментов, и разговор случайно зашел о том, что кровная мама, оказывается, еще ребенка родила. Я не понял, меня никто не ставил в известность. Но он уверенно подтвердил: «Да, есть еще ребенок». У нас документы уже собраны, мальчик в Доме ребенка, и мы поедем очень скоро с ним знакомиться. Он за 200 км находится от Чебоксар. С девочками брат был все это время разделен, связи не было. По закону нельзя разлучать братьев и сестер, в действительности же, если дети находятся в одной системе, но в разных учреждениях, считается, что они не разделены. Вот так. У нас не было информации о том, что брат наших девочек уже почти три года находится в Доме ребенка. Мы могли бы давно его взять, когда он был еще новорожденным. Раньше я чувствовал свою зависимость от опеки. Теперь же мне стало очень легко общаться с представителями опеки, у нас сложились хорошие отношения. Мы вместе обсуждаем дополнительные меры поддержки приемных семей. Но все равно чудес в теме сиротства до сих пор хватает на каждом шагу. И кстати, не только в части чиновников.
В этом году ассоциация замещающих родителей нашей республики была организатором совместно с Министерством образования Чувашии регионального Форума приемных семей, немногим позже адаптационного лагеря для детей-сирот, и во всем этом нам активно помогала молодая девушка. Она мне недавно звонит и говорит: «Тахир, я все документы собрала, пока медицина действительна, надо бы ребенка мне найти поскорее». У нее своих детей пока нет, только племянник, и она не замужем. Должность занимает серьезную, на мотоцикле крутом катается, байкерша известная. Я, конечно, согласился – надо ехать с ней в опеку, значит, поедем. И буквально меньше чем через час мне звонит одна знакомая приемная мама, спрашивает, нет ли у меня на примете хороших потенциальных усыновителей – ей, оказывается, из администрации звонили, сказали, что мамаша двоих ее приемных детей третьего родила. Пока ни отказа, ничего не писала, но ребенка оставила и ушла. Она говорит: «Я одна троих точно не потяну». В общем, я с ней переговорил, звоню Лане, говорю: «Это чудо, часа не прошло!» Мы договариваемся ехать в опеку. И когда уже на следующий день мы общались с начальником опеки, я подумал, что нам лучше сделать ход конем – договориться, чтобы эта мать написала отказ от ребенка сразу на мою помощницу. Зная имя и фамилию матери, я ее довольно быстро нашел в соцсетях. Я удивился, как она хорошо выглядит на фотографии. Даже подумал, что фотография, наверное, старая. Я написал ей, мы сразу на «ты» перешли. Я сказал, что хотел бы лично познакомиться. Она мне: «На тему?» Я объяснил, что тема щепетильная, лучше лично поговорить. И написал свой мобильный телефон. Очень быстро она сама мне перезвонила. Я ей говорю: «У тебя такие красивые дети. Хочу оформить ребенка, которого ты родила».
И она пригласила меня заехать к ней домой. Я удивился невероятно, когда этот дом увидел. Хорошая такая обстановка, все добротное, места много. Я сам так не живу. Потом пришла ее младшая сестренка. Симпатичная такая, сделала мне яичницу, кофе сварила. Обе далеко не дуры, красавицы. Дома очень хорошо. У меня вся эта история до сих пор в голове не укладывается. И старшая сестра, мать ребенка, проницательная такая оказалась, сразу меня считывает: «Ты же не для себя ребенка хочешь?» Я признаюсь, что так и есть, не для себя. Она говорит: «Давай оформим, мне главное, чтобы ребенок был в хороших руках. Мне с тобой в опеку поехать?» Я так и не смог понять, почему она рожает детей и тут же от них отказывается. Она так вела себя, что я почувствовал, будто нахожусь на приеме у психолога. А на мой вопрос «Почему?» она так и ответила. Сказала, что пока ответа мне никакого не даст.
Я вышел из этого дома в совершенно разобранных чувствах, сел в машину – Лана все это время внизу ждала. Я говорю: «У меня нет слов. При этом вчера родила, а сегодня уже дома, как ни в чем не бывало». Если честно, у меня еще не было такого опыта в жизни, и я не понимаю, что движет этой женщиной. Причем она хочет познакомиться с будущей мамой своего сына. Я не уверен, что моя помощница хотела бы знакомиться, но кто знает, как сложится. Мамаша, кстати, хочет общаться и со старшими своими детьми, теми, которые у моей приятельницы в приемной семье. Она говорит, что вещи приносит хорошие для детей, игрушки, а приемная мама детей не дает. Я удивлен был подобной логикой. И сестра ее младшая говорит: «У меня преимущественное право, я могу младенца себе взять. Но у меня философия жизни другая». Что за философия? Что за жизнь, когда родных детей не могут принять? В общем, непонятно.
Что еще о себе рассказать? У меня самая обыкновенная семья. Я считаю, каждая зрелая семья должна быть такой – чтобы дети и свои, и приемные. Кстати, старший сын Искандер нам всегда очень помогал – без него нам было бы намного сложнее. Он действительно очень любит детей, мы могли всегда на него положиться, оставить с ним малышню на пару часов. Я понимаю, что всем должно быть комфортно, никто не должен быть обделен. А шестеро детей на плечах одной хрупкой женщины, которая всех обстирывает, убирает, – это неправильно. Нам с женой тоже нужно личное время, кино, ресторан, кафе. Искандер всегда оставался с детьми, позволял нам отдохнуть, куда-то выйти. Все наши дети его безумно любят. Не знаю, отняли ли мы у него детство, но он всегда умел приготовить ужин, всех накормить, уложить спать, позаниматься, поиграть. Мы с Машей с ним советовались о дочерях, когда принимали решение взять девочек в семью. Особой ревности между детьми, слава богу, никогда в семье у нас не было, мы ее не чувствовали.
Семьи, которые взяли на себя такую ответственность – принять и воспитывать детей из учреждений, дать им образование, заниматься их развитием и здоровьем, сегодня нуждаются в большем внимании и поддержке. Ассоциация, председателем которой я являюсь, – это сообщество приемных родителей, и благодаря ему у нас выстроены качественные взаимоотношения с органами власти. Мы проводим совместные мероприятия и можем похвалиться своим взаимодействием, которое изменило восприятие приемных семей и отношение к ним. На сегодняшний день 93 % детей-сирот в нашем регионе устроены в семьи. В нашей республике немногим более двух с половиной тысяч замещающих семей. Теперь наша задача – улучшить качество жизни и качество сопровождения приемной семьи. Приемные дети не должны быть чем-то особенным, не должны быть каким-то исключением, это должно стать делом обычным. «Кто принимает одно такое дитя во имя Мое, тот Меня принимает».
Семья Машковых-Волковых
Хочешь в рай попасть?
Алексей Машков, финансист, отец четверых детей, двое из которых приемные.
У нас с женой двое кровных детей. Вместе с двумя приемными дочками получается четверо. Не могу сказать, что мы изначально мечтали об усыновлении или испытывали необходимость кого-то принять в семью. Но на определенном этапе жизни у нас появилась возможность помогать, что мы и стали делать. Как-то я зашел на сайт одного российского фонда, который специализируется на помощи онкобольным, а после начал регулярно перечислять им условные 4 % от своего дохода. Я понимал, что людям, которые столкнулись с болезнью, намного сложнее, чем мне, и для них можно что-то сделать. Это и было первое зерно, из которого потом выросло дерево. Моя супруга Наташа очень близко к сердцу приняла истории подопечных фонда – кто-то из них выживал, кто-то умирал, и остаться безразличными к такому было невозможно. Это глубоко трогает, а как следствие появляется сочувствие, стремление помогать. Хотя бывает и обратная реакция – люди закрываются и ничего не хотят слышать о тех, кто оказался на грани жизни и смерти. В нашей жизни такое участие в благотворительности началось еще до рождения детей, кажется, даже до свадьбы. В 2008 году мы поженились, в 2009 родился наш старший сын. Мне тогда было 25 лет, Наташе – 22, она младше. После рождения ребенка супруга не вышла на работу, посвятила себя семье, а через некоторое время у нас родился младший сын. И в это же время она самостоятельно начала помогать разным фондам, смотрела, изучала, стала волонтером. Сейчас волонтерит диспетчером на телефоне, активно участвует и помогает в организации благотворительных мероприятий, познакомилась со многими близкими по духу людьми. И в какой-то момент мы поняли, что совсем не обязательно рожать своего ребенка – столько детей, уже рожденных, которым многое можно дать. Эта мысль пришла благодаря взгляду со стороны на систему, на то, как плохо социализируются вышедшие оттуда сироты и что бывает в интернатах с детьми-инвалидами. Мы посидели поговорили и решили, что можно попробовать. Поскольку у нас уже было двое своих детей, мы примерно понимали, на что идем. В последнее время усыновление, мне кажется, становится в некотором смысле трендом, об этом стали открыто говорить, и это, конечно, хорошо. Появилась определенная прослойка людей, которые сами себя неплохо чувствуют, благополучны и вполне могут себе позволить воспитать, поставить на ноги еще одного ребенка. Но все это прекрасно только в тех случаях, когда процесс происходит осознанно. Многие все-таки воспринимают этот шаг как еще один плюсик, дополнение к карме, будущий успешный проект и не всегда понимают, из чего именно состоит жизнь большой семьи. Зачастую это относится к тем, у кого нет кровных детей – может возникнуть шок и от ребенка, и от взаимной адаптации. Хотя и опытные родители, бывает, не справляются, переоценивают свои силы или просто оказываются не готовы.
