Алина Ребель - Евреи в России: самые влиятельные и богатые
Труд Ноткина принес ему немалую известность в Петербурге. Его финансовыми консультациями и посредническими услугами стали пользоваться многие придворные, сам Павел I знал и ценил Ноту и даже даровал ему земли на Могилевщине. Судя по всему, в распоряжении Шкловера оказались сразу несколько деревень с крестьянами. Но никаких других последствий этот документ не имел.
Однако успешный купец хранил надежду, что его идея преобразований жизни евреев на территории Российской империи все-таки будет воплощена. В 1800 г. он вновь получил шанс обратиться к вельможному человеку со своим предложением, на этот раз вступив в переговоры с сенатором Гавриилом Романовичем Державиным. Чиновник вошел в историю своими стихотворными произведениями, хоть и занимал довольно высокие посты в государстве. «Старик Державин нас приметил и, в гроб сходя, благословил», – писал о нем Пушкин. Молодого поэта сенатор приметил довольно благожелательно. А вот евреям повезло меньше – от того, что их Державин приметил, им вышло сплошное огорчение. Знакомство с ним и для Ноткина обернулось большим разочарованием.
Гавриил Романович Державин (1743–1816) – в различные годы занимал высшие государственные посты от правителя Олонецкого наместничества до министра юстиции России. Член Российской академии с момента ее основания, известный поэт эпохи Просвещения.
Традицию пышных восхвалений в поэтических одах Державин перенял от Михаила Ломоносова.
Гавриил Романович Державин
Поначалу он вроде бы благоволил шкловскому еврею: «Мне надобен такой человек, который бы имел подобные Вашим качества и не был ослеплен предрассудками и закоренелыми обычаями, столь ревностно желал, как Вы, всякого добра своей нации», – писал Державин Ноткину. Он же позвал Ноту принять участие в работе Комитета для составления Положения о евреях в 1802 г. Шкловер пытался повлиять на мнение Державина, который изначально был настроен по отношению к евреям крайне недоброжелательно.
Историк Сергей Резник так рассказывает о стараниях иудея: «Нота Ноткин объяснял Державину, что основные массы евреев, скученные в городках и местечках бывших польских губерний, не находят приложения своему труду. Землей им владеть запрещено, работать на государственной службе тоже. Большинство из них – мелкие торговцы, ремесленники, корчмари, маклеры и всякого рода посредники, но для малоподвижной экономики края их слишком много. Живут они впроголодь, нещадно конкурируя между собой и с христианами, занимающимися такой же деятельностью. К тому же они бесправны и ненавидимы, чем пользуется местная администрация, за все требующая от евреев взяток и тем развращающая и себя, и их… В глазах окружающего населения, – объяснял Нота Ноткин, – евреи считаются богатыми и жадными, потому что они за свои услуги требуют деньги и знают им счет. К тому же слишком много евреев вынуждены заниматься винокурением и виноторговлей. Доходы от этого промысла идут помещикам, так как им и государству принадлежит винная монополия. Евреи-виноделы платят непосильную арендную плату и едва сводят концы с концами, но в глазах населения именно к ним уплывают все деньги, они „спаивают“ народ. Нелепость этого навета очевидна: в коренной России, где не было и нет евреев, народ пьет не меньше и живет не лучше».
Как же огорчил впоследствии Ноткина представленный Державиным в Комитет документ с предложениями по изменению жизни евреев в России – «Мнение сенатора Державина об отвращении в Белоруссии недостатка хлебного обузданием корыстных помыслов евреев, о их преобразовании и прочем». Оказалось, что Державин совершенно ничего не понял из пылких речей Ноткина и по-прежнему относился к иудеям с предубеждением, как к диким инородцам, закоснелым в своем изоляционизме. Однако бороться с недостатками нации, которая, по его мнению, нуждается в облагораживании, поэт собирался весьма сомнительными методами – он, в отличие от Ноткина, и не думал привлекать евреев к общественно-полезным видам деятельности добровольно. Державин ратовал за их принудительное привлечение к земледелию и фабричному труду, а в случае отказа предлагал предусмотреть наказание, вплоть до ссылки в Сибирь, «в вечную работу в горные заводы и без жены». Мнение стихотворца было наполнено глубочайшей ненавистью к еврейскому народу и напрочь лишено каких бы то ни было экономически оправданных соображений.
Разговор о жизни евреев в России в XIX в. у нас еще впереди, но, рассказывая об удивительном финансисте и политике Ноткине, нельзя не признать, что его деятельность имела крайне важные последствия для развития еврейского бизнеса в России и косвенно повлияла на положение евреев вообще.
Ноткин не позволил юдофобским идеям Державина осуществиться. Он представил в комитет предложение, согласно которому для отвращения иудеев от винного промысла предлагалось строить еврейские школы, расширять список видов деятельности, в которой заняты евреи.
Шкловер, в сущности, доказывал комитету тезисы, выдвигавшиеся в середине XIX в. просветителями: еврей способен трудиться и меняться к лучшему, если его оторвать от сложившихся веками занятий, дать ему стимул искать другую работу.
Работа Ноткина содержала еще одну совершенно неожиданную идею – государство должно стремиться искоренить нищету в иудейской среде, потому что она разлагает и не стимулирует к развитию. Его работа в Комитете, впрочем, лишь смягчила участь евреев. Часть предложений Державина не была принята, но Положение 1804 г., ставшее результатом деятельности Комитета, лишь усиливало униженный статус евреев в России. В нем подтверждались границы черты оседлости, вводился запрет жить в деревнях и селах, запрещалось арендовать или покупать землю. Правда, до 1804 г. Нота Хаимович не дожил. Он был похоронен на первом в Петербурге еврейском кладбище, которое сам же и организовал для еврейской общины, собравшейся вокруг него.
«Пламенея ревностным желанием видеть на старости лет единоплеменников моих на той степени благополучия, на которую Всемилостивейший Государь наш соизволяет их возвести, – писал Ноткин в январе 1803 г. графу Кочубею, – я употребляю ныне неусыпные труды к споспешествованию сей священной воли Августейшего Монарха. Некий патриотический дух побуждает и ободряет меня принять на себя ходатайство за пользу общую».
Финансист до самой смерти не желал верить, что прогрессивный и умный император Александр I, осыпавший его наградами и бриллиантовыми шкатулками, не имеет намерений облегчить жизнь сынов Моисея в России. Бизнесмен Нота Ноткин, который помог Потемкину победить в русско-турецкой войне, публично спорил с Державиным и принимал у себя в доме Его Императорское Величество царя Александра I, так и не осуществил главной мечты и надежды своей жизни.
Иошуа Цейтлин: фаворит фаворита
Цейтлин – одна из самых недооцененных фигур еврейского происхождения в Российской империи. Он был не только ближайшим соратником графа Потемкина, но и идеологом еврейского Просвещения – Хаскалы.
Иошуа Цейтлин родился в 1742 г. в Шклове. Как и другие выдающиеся евреи, начинал с торговли. Благодаря деловой хватке он быстро завоевал надежную репутацию среди купцов. Широкая богословская эрудиция, которой обладал Цейтлин, делала его человеком выдающимся, привлекала к нему внимание людей с государственным мышлением.
Как именно Цейтлин попал в окружение Потемкина, неизвестно. Зато не секрет, что уже под покровительством Потемкина он достиг значительных высот как подрядчик и поставщик. Потемкин так высоко ценил способности Иошуа, что постоянно возил его с собой во время путешествий по югу, доверил управлять всеми своими имениями. Именно Цейтлин во время его военных походов брал займы для снабжения армии, а позже стал управлять монетным двором в Крыму. Потемкин строил города, а Цейтлин поддерживал своего покровителя финансово. При закладке Херсона еврей находился в свите Светлейшего князя.
По свидетельствам современников, «Цейтлин расхаживал вместе с Потемкиным, как его брат и друг». Однако ему, в отличие, например, от Липмана, удалось сохранить свое национальное лицо и внешний аутентичный облик.
Даже на официальных мероприятиях в составе потемкинской свиты Иошуа всегда носил традиционную еврейскую одежду, соблюдал кашрут, был набожен и с удовольствием вступал в богословские диспуты, которые вел наравне с выдающимися богословами: ученик раввина и талмудиста Арье Лейба, он блистательно знал Священные тексты и слыл талантливым гебраистом. Более того, Потемкин и сам с удовольствием участвовал в талмудических диспутах своего любимца и раввинов (при этом в его свите всегда обязательно присутствовали поп и мулла).
Херсон. Потемкинский бульвар
Имя Потемкина связано не только со строительством городов в Новороссии, но и с созданием большой библиотеки редких изданий. Среди них было более тысячи книг и рукописей по иудаизму, включая драгоценный свиток из 50 кож с «Пятикнижием Моисеевым», которое было написано предположительно в IX в. (хранится в Казани).
