Павел Полян - Свитки из пепла

9 Германизм: от нем. Betreffend.

10 Автор имеет в виду героя очень популярного в свое время рассказа И.Л. Переца «Бонця-молчальник» (1894). Многострадальный и безответный грузчик Бонця попадает на небесный суд, где ему уготована заслуженная награда за многочисленные несправедливости, которые он молчаливо претерпевал на земном пути. К стыду небесной свиты, его единственным желанием оказывается каждый день иметь к завтраку горячую булку с маслом. Большинство современников Переца видели в рассказе призыв к социалистической борьбе и освобождению пролетариата, не замечая горькую иронию автора по поводу невысокого духовного потенциала последнего.

11 На том свете.

12 Т. е. еврейский народ.

13 Благословение на покрытие зарезанного животного землей «םדה יוסי כּ לע» произносится резником. Согласно еврейским законам, перед употреблением животного в пищу, его пролитая кровь должна быть покрыта землей.

14 От нем. ausgesiedelte – «депортированные».

15 Так автору слышится немецкое слово «raus» («вон!»), может быть, с приданием дополнительной иронии за счет еврейской картавости.

16 Йеке-ланд – Германия. От «Йеке» – презрительного названия немца.

17 Krupp – название немецкой фирмы по производству оружия.

18 То есть делают запросы в парламент. Явная пародия на политическую говорильню.

19 В оригинале написано цифрами: 5 13 18.

תווממ ליצ תּ הקדצ 20 «Добродетель избавляет от смерти» (Мишлей (Притчи) 10:2; 11:4 перев. Д. Йосифона). В талмудический период слово «הקדצ» «праведность, добродетель», в синодальном переводе «правда», получило дополнительное значение «милостыня». Именно в этом смысле оно используется в идише. Во время еврейских похорон принято провозглашать этот стих и собирать милостыню в кружку для пожертвований.

21 Надгробное слово. Автор намеренно изображает христиан формально соблюдающими религиозные еврейские обряды.

22 Буквально «делает», т. е. «делает браху».

23 «Бог, исполненный милосердия». Часть еврейской поминальной молитвы.

24 «Освящение». Название еврейской поминальной молитвы.

25 Т. е. вознесение к престолу Всевышнего.

26 Буквально: «пока палач занят выпивкой».

27 ЙИВО (Йидише висншафтлехе организацие), позднее переименованная в Йидишер Висншафтлехер Институт (Еврейский научный институт), – международная еврейская организация, основанная в 1925 г. в Вильно, с 1940-го ее центральный филиал находится в Америке. Целью организации является исследование языка идиш и культуры восточноевропейского еврейства. Автор расшифровывает аббревиатуру названия организации ЙИВО как «Йидишер Вейтогс-Архив», «Архив еврейских болей». Переводчица стремилась отразить это хотя бы отчасти в переводе.

28 Автор приводит первые две строчки известного пиюта (религиозного гимна) неизвестного автора «Слышащий голос плача…», но в первой строчке добавляет частицу «не», изменяя, таким образом, смысл песнопения: «Да будет воля Твоя, слышащий голос плача (аллюзия на Тегилим (Псалмы) 6:9), / Сложишь слезы наши в кожаный мех Твой (аллюзия на Тегилим 56:9) / И спасешь нас от всех жестоких гонений, / Ибо лишь к Тебе обращены глаза наши». В иудаизме существует представление о том, что слезы, пролитые евреями, попадают в «копилку» (мех, суму, кубок или бурдюк) Бога и служат искуплением грехов еврейского народа и приближению Мессии.

29 Выделенный курсивом текст написан на иврите.

30 Левите переводит глагол «лихйойс» в тексте пиюта идишским глаголом «зайн», то есть быть. Таким образом, в его версии перевода появляется некая «сума бытия» как философский термин.

31 В еврейской мистике существует представление об исправлении души тиккуне с целью восстановления первоначальной гармонии мироздания, которое является задачей каждого человека и мира в целом.

Вместо заключения

Касиба, которая дошла

Спой песнь последнюю о гибнущем народе, —

Ее безмолвно ждет последний иудей…

Свитки из пепла…

Шесть авторов, десять текстов…

О жизни в гетто, о депортациях, о равнодушной луне, о селекциях на рампе и в бараках, о диктате мишпухи, о неудовлетворенной жажде мщения, о высокотехнологичном превращении людей в трупы, а трупов в пепел. Феноменален и жанровый диапазон – от бытового письма с наказами жене и дочери и комментария к чужой рукописи до летописного свидетельства, публицистического памфлета и подражания пророкам.

Но все рукописи – разные и о разном – как бы впадают в огромное кровавое море, именуемое Аушвиц-Биркенау, и уже не покидают его берегов.

И нет в литературе о Катастрофе других текстов, написанных с такой малой – лишь только руку протянуть! – дистанции от газовен и крематориев. Эти живые свидетельства – центральные и важнейшие.

«Пусть будущее вынесет нам приговор на основании моих записок, и пусть мир увидит в них хотя бы каплю того страшного трагического света смерти, в котором мы жили», – так закончил Залман Градовский свое письмо из ада, свою касибу потомкам.

Письмо до нас чудесным образом дошло и вместе с другими касибами легло в основание этой книги. Но вечная память и тем, чьи рукописи были найдены и выброшены или не были найдены и уже никогда не будут найдены, – их унесла река времен.

Вечная память и тем миллионам евреев, что приняли мученическую смерть и не проронили об этом ни словечка. Тем больший вес ложится на уцелевшие и дошедшие до нас свитки.

Аврома Левите в свое время поразили героические полярники, и перед лицом смерти не выпускавшие карандашей из цепенеющих пальцев и продолжавшие – ради вечности и науки – делать заметки в своих полевых дневниках.

«Все мы, кто умирает тут в полярном ледяном равнодушии народов, забытые миром и жизнью, все же имеем потребность оставить что-то для вечности, если не полноценные документы, то, по крайней мере, обломки того, как мы, живые мертвецы, помнили и чувствовали, думали и говорили. На могилах, где мы лежим, засыпанные заживо, мир танцует дьявольский танец, и наши стоны и крики о помощи затаптывают ногами, когда мы уже задохнемся, нас примутся откапывать; тогда нас уже не будет, только наш пепел, развеянный по семи морям…»

Но Левите предупреждает: его бы покоробило, если этот зов дойдет не по адресу! Если грядущие хамы и фарисеи будут считать своим долгом громко «сожалеть о нас» и бросятся произносить свои пустейшие «надгробные слова», а «милосердные дамы будут вытирать глаза надушенными платочками и скорбеть о нас: ах, несчастные».

И даже Того, кого он обвинил в глухоте и нежелании слышать, он тоже не считает адресатом, хотя и просит Его не дать этим узническим запискам пропасть: «Да будет воля Твоя, не слышащий голос плача, сделай для нас хоть это – сложи слезы наши в кожаный мех Твой. Сохрани эти страницы слез в дорожной суме бытия, и да попадут они в правильные руки и совершат свое исправление».

Он словно предугадал адорновскую максиму («Это варварство – после Аушвица писать стихи», 1949) – и заранее дал на нее возражение.

Да, произошла беспримерная планетарная Катастрофа, как если бы в Землю врезалась комета ненависти и выжгла смертным огнем половину одного небольшого народа. От удара образовался глубочайший кратер, Anus Mundi, земная кора растрескалась, но планета не раскололась.

Да, евреев уничтожали, – но евреев не уничтожили. И долг уцелевших – засвидетельствовать и сохранить память об этой Катастрофе, рассказать о ней так, чтобы именно после Аушвица могли бы возникнуть новые стихи – такие, каких еще не знала поэзия. Такие, в которых, – о чем бы они ни были, хоть о пингвинах в Антарктиде, – уже отразился бы подспудно весь опыт аушвицких газовен, бабиярских рвов и развалин восставшего гетто, под которыми прятались последние, как им самим казалось, оставшиеся на Земле евреи.

И в этом, возможно, главное назначение публикуемых здесь свитков и рассказа об их истории.

Отныне прочесть их сможет каждый желающий. Но их истинный адресат – те самые «правильные руки», еврейские и нееврейские, в которых строки из Ада оживут, обретут свои голоса и по-настоящему заговорят.

Postscriptum

На первый взгляд этот корпус «свитков из пепла» имеет вид подытоживающей сводки. Но это иллюзия. Максимум того, на что тут можно претендовать, – промежуточная версия. Напротив, издание скорее призвано стимулировать свое продолжение.

У двух текстов из десяти – все еще не установлены местонахождения оригиналов! Их непременно надо искать и найти – в Польше и во Франции.

Но самое, пожалуй, главное: на текстах Градовского, Лангфуса, Левенталя и Наджари просто рано ставить точку. Ведь прочитанность рукописи Градовского, хранящейся в Санкт-Петербурге, – всего 60 %, а прочитанность остальных, хранящихся в Освенциме и Варшаве, гораздо ниже.