200 лет Екатерининскому Мытищинскому водопроводу - Валентин Иванович Маслов
Голова
Воды?.. А что ж с водопроводом?
Управец
Не прогневись! Когда зимою
В воде мы ощущали недостаток,
Что ж летом будет?!
Страшно и подумать!
Не только что в каналы,
В суп, во щи, в самовары,
На умыванье нетути воды!
Голова
Пусть сельтерской все лица моют!
На пиве можно суп готовить.
На пиве немцы суп готовят — и превкусно.
Пусть, вместо чая, квас все пьют,
И квасом головы пусть моют в банях!
А где ж проект двухлетний об устройстве
Водопровода из Москвы-реки?
Управец
Не обессуть, о княже! Тот проект
Лежит, как мертвый, без движенья.
Вопроса разрешить не можем мы,
Как Москворецкую пить воду:
С Мытищинской ли смешивать ее,
Иль так — гольем, как водку?
Гольем — она крепенько будет.
Крюшон с Мытищинской не легче ль будет?..
Два года бьемся над вопросом…
Голова
Что дальше там?
* * *
Ухудшение качества воды продолжалось до 1911 года. Этот процесс можно проследить по опубликованным данным с 1892 по 1911 год (при 22–24 анализах проб воды в год):
Увеличение по основным показателям в мг/литр
Сухой остаток воды с 215,6 до 486
Кальций[28] — с 54,29 до 123,29
Магний — с 9,54 до 21
Хлор — с 3,4 до 5,1
Серная кислота — с 22,08 до 139
Окисляемость — с 0,7 до 2,6
Общая вычисленная жесткость в немецких градусах увеличилась с 9,8 до 21,66.
(Немецкие градусы соответствуют содержанию СаО в млгр, на 100 куб. см воды).
Такого не наблюдалось по анализам[29] с 1805 по 1892 год: в графе «общая минерализация воды» стояла запись — «стабильно», а с 1892 по 1898 год — «некоторое повышение»; далее — «повышение», «резкое повышение» и т. д.
Из книги С. А. Озерова[30] «Мытищинская вода и причины увеличения ее жесткости»:
«…Вследствие все возраставшей жесткости мытищинской воды, Московская городская управа, по определению своему от 2 апреля 1907 года, решила образовать Особую комиссию по исследованию вопроса о причинах этого явления и для выработки мер к устранению их. В состав этой комиссии вошли врачи-гигиенисты, инженеры, химики, гидрогеологи, и другие специалисты, всего 23 лица, а именно: А. П. Артари, В. И. Вернадский, А. Г. Дорошевский, Н. Д. Зелинский, Н. П. Зимин, Н. Е. Жуковский, А. П. Иванов, И. А. Иверонов, К. П. Карельских, С. Н. Никитин, С. А. Озеров, А. Г. Петровский, В. А. Пушечников, А. И. Раммуль и другие. Кроме того, в работах ее приняли участие члены Управы: Д. Д. Дувакин, А. Н. Петунников».
Комиссия выделила из своего состава три группы: химическую, геологическую и инженерную. Работа велась с 19 апреля 1907 по 23 января 1913 года, всего было 37 заседаний. Не было необходимости убеждать участников комиссии, что дело принимало серьезный оборот. Брались за решение этой проблемы ученые-гидрогеологи С. Н. Никитин, К. П. Карельских, Е. К. Кнорре. Но все их попытки обосновать причину ухудшения воды так и не привели к положительному результату.
С кого же было учинять спрос?
А с того, кто производил изначальные работы — с хозяина фирмы, А. В. Бари. Что мог ответить Александр Вениаминович заказчику? И как это могло отразится на репутации фирмы?
А. В. Бари очень тяжело переживал неприятности с реконструкцией Мытищинского водопровода. Он понимал, что перед инженерами была поставлена задача с многими неизвестными при отсутствии полноценной теории фильтрации подпочвенных вод. Но ведь не всякому это объяснишь. И все-таки А. Бари надеялся на то, что можно улучшить качество воды, приходившей в Москву из мытищинских источников за счет дополнительной очистки её с помощью фильтров. По этому вопросу он не один раз советовался с Н. Е. Жуковским.
В 1903 году Николай Егорович привел в дом Бари одного из своих учеников, молодого студента Леонида Лейбензона[31] (1879–1951) и отрекомендовал его как будущего ученого, на которого возлагал большие надежды. При знакомстве Александр Вениаминович поинтересовался: чему же собирается посвятить себя будущий ученый?
Лейбензон подробно рассказал Бари о том, что он в настоящее время проектирует испытательные стенды, приспособления и различное оборудование для аэродинамического института Н. Е. Жуковского. Но в перспективе желал бы заняться проблемами нефти. Да вот беда — безденежье, приходится подрабатывать, но не всегда находится работа.
А. В. Бари предложил молодому студенту серьезно заняться в будущем проблемами первичной очистки нефти и газа в песчаных пластах, о которых Александр Вениаминович знал не понаслышке. И если удастся научно обосновать основные теоретические положения, то возможно ли применить их к проблемам фильтрации подпочвенных вод. Бари был осведомлен о работах Жуковского, который в это время готовил к публикации ряд проблемных статей: «О движении подпочвенных вод», «О влиянии давления на насыщенные водой пески», «О повреждении водопроводных труб», «О гидравлическом ударе в водопроводных трубах» и другие.
Сам Николай Егорович был консультантом по проекту реконструкции Мытищинского водопровода и предлагал многие ценные решения технических вопросов.
Легенды ходили о способностях Н. Е. Жуковского определять места разрыва водопроводных труб от воздействия гидравлического удара. Ремонтники и эксплуатационники поражались, когда он прибывал к месту аварии на водоводе и точно указывал место: «Копать здесь!»
А история с Л. Лейбензоном имела свое продолжение. А. Бари стал привлекать его к работе на котельном заводе, затем в Главной конторе — в проектном бюро. Практика работы под руководством В. Шухова дала будущему ученому блестящую базу научно-инженерной практики. В советское время Леонид Самуилович Лейбензон был известен как выдающийся ученый, академик. Он внес фундаментальный вклад в развитие теории фильтрации нефти и газа, создал первую в мире научную школу ученых и инженеров, работавших в области нефтегазовой гидродинамики. И только в 1924 году, будучи уже заведующим кафедры прикладной механики в Московском государственном университете, Лейбензон создал гидравлическую лабораторию, в которой началось фундаментальное изучение проблем фильтрации воды в песчаных пластах.
К 1911 году положение с водоснабжением Москвы становилось критическим: качество воды из мытищинских источников из года в год угрожающе ухудшаюсь, а Рублевский (Москворецкий) водопровод был озабочен своими проблемами: ни американские, ни английские фильтры не справлялись с опалисценцией (помутнение в весеннее время года — вода становилась жёлто-коричневой и не поддавалась очистке). Водой продолжали пользоваться —
