Николай Прокудин - Рейдовый батальон
Солнце рухнуло за горы, и темнота навалилась, словно нас укрыли темным одеялом. Подул ветер, свежесть перешла в прохладу, которая сменилась мерзкой сыростью. Постепенно и я, и бойцы замерзли, не согревали и бушлаты. Вот так-то. Конец августа – днем жара, а ночью холод собачий. Как говорится, из огня да в полымя. У меня бушлата не было, не взял по неопытности, поэтому накрылся расстегнутым спальным мешком.
Всю ночь мы дрожали на ветру, а утром выпала роса, так еще и промокли.
С рассветом спустились к своим злые, как черти. Но поспать и погреться не удалось. Командир полка ревел, как разбуженный медведь-шатун, и разгонял подразделения по задачам. Я поздоровался с нашими офицерами и тут же занял свое место в хвосте колонны. Ротный велел подгонять всех отстающих, и мы вместе с санинструктором побрели в замыкании. Бандера шел, как всегда, бурча и ругаясь тихо себе под нос.
Цепочки солдат растянулись во все стороны, роты выходили на задачи. Где-то впереди по ущелью била артиллерия, в небе кружились вертолеты и с высоты посылали куда попало «нурсы». Зачищали для нас район. Как далеко предстоит идти! Полдня рота ползла по горам, жарясь под лучами жестокого солнца. Грязь, пыль, пот. Солдатские х/б быстро пропитались им насквозь: больше всего тяжелого вооружения у расчетов. Особенно мешают движению навешанные на мешки ленты к пулеметам, мины к минометам и «мухи». Первый час я шел налегке, но постепенно, когда молодежь начала сдавать и выбиваться из сил, нагрузил на себя, что мог. Сначала повесил на шею ленту к пулемету, затем взял чей-то гранатомет. Расстрелять бы их куда-нибудь и выбросить. Да пока не в кого. И так несколько часов вверх-вниз.
К обеду добрались до убогих полуразрушенных артиллерией домов. Привал! Какое счастье!
– Офицеры, ко мне, – крикнул озабоченно Кавун. – Отцы-командиры! Задача: повзводно прочесываем местность, ищем оружие и боеприпасы. Нам придаются саперы, самим никуда не лезть. Вот с нами работает командир саперов – старший лейтенант Шипилов. Опытный офицер – опыт отражен на физиономии, – заулыбался Кавун. – Выполнять при поиске и разминировании его указания. Инструктируй народ!
Плотный, с квадратным лицом сапер действительно имел внушительный вид. Подбородок был рассечен глубоким шрамом, такой же шрам пересекал щеку, а лоб и нос были испещрены следами осколков. Лицо багровое то ли от ожога пороховым зарядом, то ли от постоянного обветривания. Коренастый, широкоплечий – настоящий мужик.
– Господа офицеры! Если не хотите иметь рожу как у меня и вообще хотите иметь лицо и руки, то никуда не лезьте. Рыть землю носом будут саперы, а вы их охраняйте. Ну, и помогайте выносить, если что найдем.
– Да, вот еще что – таскаем все сюда. Здесь и площадка хорошая для вертолетов, если будет что вывозить – вывезут. За работу! – скомандовал ротный.
Вскоре появились первые результаты. Шипилов оказался мастером своего дела. В тайнике в камнях обнаружил цинки с патронами, ящик с гранатами. В сарае первый взвод обнаружил ДШК и больше сотни выстрелов (зарядов) к гранатометам и безоткатному орудию, несколько сотен ящиков патронов к пулемету, больше сотни мин «итальянок». В еще одной хибаре оказался миномет и сотни мин к нему. На наши доклады в ответ был слышен радостный визг комбата и комполка.
И тут нам повезло по-царски. Солдаты нашли склад спальных мешков, очень легких, хотя и не очень теплых, поролоновых, а не пуховых, как у меня и ротного. Но это была огромная удача. Двести спальных мешков, склад с продовольствием, склад с медикаментами! Горы трофеев все росли и росли.
Вскоре к нам спустилась группа с КП полка, и, набрав спальных мешков для штаба, все, очень довольные трофеями, удалились. Пришли такие же ходоки с КП батальона и из других рот, нагрузились продуктами, спальниками. Санинструкторы выбрали таблетки, порошки, бинты. Явился медик-прапорщик Айзенберг по кличке Папа со своими санитарами. В куче медикаментов лежали сотни пакетов итальянского кровезаменителя. Наш был разлит в пятисотграммовые стеклянные банки, часто бился и разливался, да к тому же, вливая его, необходимо было емкость держать на весу.
– Смотри-ка, как хитро придумано. – Почесал задумчиво затылок прапорщик. – Иглу втыкают в живот, а пакет – под зад или под спину, жидкость и поступает, постепенно выдавливаясь. А мы, как мудаки, должны стоять с банками под обстрелом.
– Да, они раненому «духу» втыкают один пакет с иглой и оставляют еще несколько в запас. Бросят «духа» в пещере или травой закидают и уходят. «Душок» оклемается, отлежится днем, а ночью, если выживет, его забирают или уползет сам, – включился в разговор Степан. – Мы в Панджшере одного такого нашли, весь пакетами обложен. Ему не повезло, никакие лекарства не помогли. Скончался от второй порции моего свинца. Да и Васька весь магазин в него всадил за шестьсот восьмую уничтоженную БМП, за сгоревших ребят.
Степан грустно вздохнул и закурил.
– Степа, ты у нас не скорой помощью работаешь, а патологоанатомом, – улыбнулся Кавун.
С КП полка по тропинке примчался авианаводчик с охраной и принялся сажать вертолеты.
Через полчаса прилетела первая пара Ми-8, и вертолеты сели на разные ярусы возделанных полей. Солдаты, как муравьи, забегали и быстро заполнили их трофеями. Затащили ДШК, несколько запасных стволов к нему, цинки с патронами, миномет и несколько старых винтовок «Бур» с патронами. В небе тем временем кружили два Ми-24 и осуществляли прикрытие. Пара вертушек, загрузившись, взлетела, и на их место села следующая. В них принялись грузить мины-«итальянки», снова патроны, ящики с гранатами. Когда приземлилась следующая пара, из вертолета выскочил борттехник и направился к нам.
– Командир, что будем вывозить? Что грузить?
– Вон еще цинков сто к ДШК, штук сорок выстрелов к РПГ к «безоткатке», РС штук сорок, мин штук столько же.
– Черт! Сколько же вы нагребли этого барахла?
– Да уж немало!
– А что-нибудь повкуснее?
– Что у нас вкусненького? Ящик печенья, бочка варенья. Но мы, «мальчиши-плохиши» и ничего этого не дадим!
– Братцы! Ну правда, что-нибудь подарите, чего не жалко.
– Ладно, у нас есть десять мешков муки и пять мешков сахара, мешки с рисом, ящик чая. Но носите все это сами.
К вертолету потянулась вторая цепочка, но уже из вертолетчиков. Забрав половину продуктов, вертолетчики улетели.
Третья пара вертушек прилетела через полтора часа, но загружать боеприпасы никто не стал. Затащили мешки и ящики, затем – медикаменты и спальники, те, что батальон не разобрал по ротам.
На прощание все тот же шустрый борттехник подбежал и пожал нам руки.
– Спасибо, ребята! Ох и порадуется эскадрилья сегодня! Все, что осталось, подрывайте. Больше не прилетим.
– Что, брагу будете делать? – улыбнулся Голубев.
– И брагу тоже. А то спирт кончился. До встречи. Если что, вызывайте!
И вертушки умчались.
Штук сорок цинков с патронами остались валяться на земле, еще десятка три мин, выстрелы к «безоткатке» и эрэсы, а солдаты все продолжали носить на КП роты из развалин боеприпасы.
– Что с этим всем делать будем? – поинтересовался Шипилов.
– Крот! А ты прекрати рыть землю носом, – огрызнулся Кавун.
– Капитан! Я же не нарочно. Боеприпасов, как грибов в тайге. Я столько никогда в жизни не видел. Так как проблему решаем?
– Как? А ты как предлагаешь?
– Я предлагаю: все пороховые заряды высыпаем в эту кучу мин, цинки вскрываем и патроны рассыпаем туда же, подожжем, пусть стреляют. А снаряды, эрэсы, гранаты складываем в избушку, самую крепкую. Я их в ней и подорву, когда будем уходить. Пусть в космос летит!
– Давай, крот, действуй, руководи! – согласился ротный. Солдаты сложили все, что осталось, в кучу, снарядами нашпиговали самый крепкий дом, начали собираться отходить в горы.
Бойцы распотрошили ящики, тюки, коробки, набивая вещмешки чаем, сахаром, рисом и выбрасывая консервы с кашей.
– Степан! Что за чай? – поинтересовался я.
– О, это такая изумительная вещь. Самый замечательный, настоящий! – ответил сержант.
Я зачерпнул горсть мелких темно-зеленых горошин величиной с черный перец.
– Эти шарики – чай?
– Чай! Потом сварим, увидите и попробуете.
Все, что не смогли нести, рассыпали и сожгли. Степан тщательно растоптал два мешка лекарств – этого всего не забрать, тяжело.
Рота двинулась в горы, а внизу остались лишь три сапера и Шипилов.
Вскоре взлетел на воздух дом со снарядами, затем загорелась куча с патронами и минами. Треск выстрелов, разрывы патронов и гранат раздавались часа полтора, пока мы шли на точку для ночевки. Саперы догнали роту на гребне холмов и разместились вместе с нами на ночь. Все вымотались за день, и солдаты с большим трудом смогли нести охранение.
Утром в роту пришла группа управления батальона, затем разведрота и командир полка со своей свитой.
Командир полка, толстый, как бегемот, ежеминутно вытирал пот со лба. Тяжело ему в сорок два года со своими ста десятью килограммами живого веса по горам ходить. Красный как помидор, с трясущимися от усталости мясистыми губами и щеками, он пыхтел как паровоз.
