Сергей Есин - Дневник. 2009 год.
На вокзал мою сумку и рюкзак тащили Дима Иванов и Володя Репман. Позвонил Вася, он меня встретит.
30 сентября, среда. Валерий Сергеевич был прав, когда сказал, что надо переезжать из этого отеля. Внешне, казалось бы, комфортно, и вроде умывальников достаточно, и комнаты чистые, а у меня требовательность небольшая. Все, правда, наталкивается на параноидальную слышимость, на затаившуюся скученность. Чистить зубы надо рядом с кем-то, как в армии, в трусах даже ночью в уборную не выйдешь. Но все по порядку.
Приехал на вокзал почти за час до отхода поезда. Комфорт на железной дороге вслед за ростом цен на билеты вырос. В поезде предлагают, кроме обычной коробки с пакетиком сока, колбасной нарезкой и булочек, еще и горячий завтрак: рыба, птица или мясо? Словно на самолете в бизнес-классе, кормят на фарфоровых тарелках и с металлическими приборами. Правда, лихие официантки норовят вместе с тарелками быстренько унести и все, что лежит на подносе. Так у меня – старый дурак растерялся и не дал соответствующего отпора – утащили коробку с закусками и пакет сока.
Всю дорогу на маленьком компьютере что-то записывал, читал «Комсомольскую правду». Она тоже вошла в «пакет» уже оплаченных с билетом услуг.
Встретил меня Вася и донес мою тяжелую сумку до «мини-отеля» на 7-й Советской. От вокзала минут десять. Это новая форма ленинградского гостиничного обслуживания. Огромная квартира в когда-то доходном доме, поделенная на клетушки, а может быть, так оно и осталось после расселения – отель. Правда, сантехника и все бытовые приборы – новые. Посредине квартиры просматриваемый коридор; у дверей сидит девушка-администратор. Перед нею телевизор, на котором все уголки и закоулки и четырнадцать клетушек с легкими, скорее декоративными дверьми. Есть общая кухня с посудой и плитой, холодильник, на котором висит призыв: не бери из холодильника чужого!
Валерий Сергеевич предупредил меня по телефону, чтобы я не распаковывал чемоданы, я так и сделал. И утром мы переехали в гостиницу «Таврическая», которая расположена рядом со Смольным монастырем. Со временем, наверное, все опишу подробнее. Можно задохнуться от восторга, когда не торопясь обходишь собор и разглядываешь детали. Занятия в одном из монастырских флигелей.
Первая лекция, которую я услышал, была по делу и довольно интересная. Рассказали о требованиях Болонской декларации, их практически десять пунктов. Хартия зла. По своей привычке я все записал. Здесь много нужного и много для нас совершенно невыполнимого. Хотя бы пожелание, чтобы студент хотя бы один семестр учился в другом университете, и желательно в другой стране. Но от Бонна до Парижа – это, я думаю, ненамного дальше, чем от Москвы до Белгорода. Примем во внимание, что транспортные расходы по сравнению с советским временем выросли во много раз.
Рассуждения по поводу Болонского процесса почему-то у меня в памяти вызывают госпожу Гейз из «Лолиты» Набокова. Она прекрасно знала все мелкие правила этикета, но сама была бездушна и эгоистична. Сама Болонская декларация связана с принципами Европейского Союза о свободном перемещении труда и капитала. Теперь необходимо, чтобы так же свободно перемещался и интеллектуальный труд. За этим видно стремление Европы конкурировать с США, хотя бы объединенными силами.
Единая Европа объединяет 25 стран. Декларация – это не конвенция и не соглашения, которые подразумевают санкции за невыполнение условий. Из моего конспекта:
1. Системы легко читаемых символов. Магистр, бакалавр.
2. Система образования, базирующаяся на двух циклах. Нигде о точных сроках. В Средние века, например, юристов готовили 5 лет, а теологов – 15 лет.
3. Системы кредитов. Этого я не до конца понял, но будто бы это помогает учиться в другом вузе.
4. Мобильности. Об этом писал выше. Раньше, в Средние века, студент перемещался по всей Европе, но был единый язык науки – латынь.
5. Развитие сотрудничествав обозначении качества образовании. Мысль лектора, о том, что работодатель должен оформить свой профессиональный статус, т. е. сформулировать требования, предъявляемые к профессии. Какими качествами должен обладать инженер-гидролог, еще неизвестно, а вот рестораторы, объединившись, сказали, что должен знать, например, официант.
6. Развитие европейского измерения в оценке высшего образования. Акцент на получение образования всю жизнь. Здесь я посмотрел на себя и внезапно обнаружил, что я за жизнь получил три диплома и шесть (если включить сюда диплом кандидата, доктора наук и профессора) дипломов. Не говоря уже о навыках – от фотографа до оценщика, идеолога, практика и теоретика образования. Чего Европе нужно от меня еще?
7. Роль студента в получении высшего образования. В составе всех делегаций, приезжающих на обязательные двухлетние сборы по Болонскому процессу, обязательно есть студент. У нас нет Союза студентов – нет и делегата.
8.Чего-то я здесь пропустил, не знаю, может быть, позже спрошу.
9. Достижение привлекательности европейского образования. Хотим мы или не хотим, но все рвутся в Гарвард и в Силиконовую долину.
10. Докторантура и взаимодействие между европейским пространством высшего образования и современным исследовательским пространством. Докторантура, в том числе и как лаборатория.
Естественно, здесь ничего не было сказано об обязательности ЕГЭ, это уже чуть ли не наша собственная угодливая инициатива.
После лекции ходили с Валерием Сергеевичем на вокзал менять мне билет, чтобы уехать на сутки раньше. Устал страшно, ноги я, видимо, совершенно запустил, но на то и командировка, чтобы расхаживать. По дороге и в гостинице прекрасно разговаривали, у Валерия Сергеевича масса разных случаев из жизни и баек. Как интересно слушать чьи-то простые истории из жизни!
Номер теперь у меня прямо напротив монастыря, спокойно, тихо. Завтра в нашей гостинице в одном из залов соберется государственная комиссия по Саяно-Шушенской ГЭС. Вот бы попасть на нее вместо наших лекций.
Привез с собою материалы по Италии, чтобы закрыть лакуны в дневнике поры моего путешествия и кое-какие недочитанные книги по конкурсу «Пенне».
1 октября, 2009, четверг.
Уж чего-чего, а группе, в которой я занимаюсь, не откажешь в молчаливости. Иногда вопросами и замечаниями лектору не дают слово сказать. Народ собрали со всей России. Все деканы, профессора, доценты, минимум кандидаты наук. Вопросы иногда бывают и странноватые, но в каком-то смысле люди хотели бы выговориться, привыкшие только говорить и внушать своим студентам, хотели бы и сами быть по-человечески услышанными. Постепенно мысль, что вот дали деньги, министерство их непродуктивно тратит, сменяется мыслью о целесообразности этой взрослой учебы. Здесь не только новое в профессии, которой мы все занимаемся, но и неизведанное. Наблюдая, с каким энтузиазмом не самые молодые дядьки и стареющие тетки ездят на экскурсии, разговаривают об экскурсии в Новгород и Петергоф, о походах в театр, я понимаю, что эта так называемая учеба дает такую необходимую в нашей работе подпитку. Как же так, думаю я порой, коллеги дожили до преклонных лет, не видя еще Эрмитажа и не побывав в Петергофе! Мне, конечно, тоже хотелось бы поездить по местам моей молодости, но, во-первых, я все время разговариваю с Валерием Сергеевичем, который оказался очень занятным собеседником, значит, время даром не трачу, а во-вторых, недописанный дневник. У Модестова до нашей встречи в институте многолетняя работа в Министерстве культуры. Там он дослужился до начальника Управления. Работа переводчика, потом одного из руководителей издательства «Художественная литература». А сколько он знает о наших деятелях искусств и партийной элите. Слушая его, я порой сокрушаюсь: какие бы можно было написать сочинения по следам его устных рассказов!
Утром замечательно поели в гостинице. Здесь накрывают шведский стол по вполне европейским стандартам. Напротив гостиницы через площадь и через дорогу начинается Смольный. Сегодня попытались обойти его с левой стороны. Сразу же наткнулись на большое, вписанное непосредственно в его монастырскую ограду, здание. Так я и не определил, для чего оно использовалось раньше, зато теперь просто разбухло от обилия каких-то бюрократических служб. Возле просторной двери на стенах я насчитал около 20 вывесок разных комитетов и областных управлений. Естественно, опять возникла мысль о тотальной бюрократизации страны.
Сегодня опять лекция – Ник. Александровича Пруэль, он доктор социологии и «руководитель программы «Вопросы модернизации высшего образования в России в условиях перехода к стандартам нового поколения». Не самый ли он главный враг? На сей раз это о новой инициативе, которая нас, наверное, ждет в будущем. О разработке так называемого ГИФО. Насколько я понимаю, наши реформаторы, не устающие реформировать, постоянно ищут возможностей облегчить бремя бюджета от социальных нагрузок. Государственное индивидуальное финансирование образования – это и есть то самое ГИФО. Индивидуальное финансирование по идее должно идти за студентом и зависеть от того, как он закончит школу. Оно идет рука об руку с ЕГЭ. Энтузиастами этой разработки, кажется, опять стали, как и разработчики математически-прагматических принципов ЕГЭ, неутомимые энтузиасты Высшей Школы Экономики. Если школьник во время сдачи ЕГЭ получил, скажем, 400 баллов, он получает почти полную сумму финансирования своего образования, а если «на тройки» где-то на 150– 200 баллов, то ему бесплатное высшее образование закрыто. Чем меньше баллов, тем больше родительских денег.
