Остановки в пути. Вокруг света с Николаем Непомнящим. Книга вторая - Николай Николаевич Непомнящий
– Ты женат?
– Жене 19 лет, мне – 22. Учусь в Бихаре на четвертом курсе. Двадцать долларов, сэр, – и вы узнаете таинства Камасутры.
– Десять, и только в теории! Дверь закрылась. По ашраму растекались монотонные, заунывные звуки мантр: постояльцы настраивались на общение с космосом.
Любитель Камасутры
Ладнун – один из самых почитаемых в Индии и за ее пределами ашрамов, всемирно известный центр йоги и медитации. А ещё – священный город джайнов… Но о них чуть позже.
Выбираюсь на улицу. Раннее утро. Оно в ашраме начинается с приветствия: «Здравствуй, йога!» Следуют дыхательные упражнения, связанные с регулированием функции желудка.
Никаких ограничений по возрасту, полу, вероисповеданию. Йоги лечат диабет и другие болезни с помощью дыхательной методики. Люди всех возрастов получают полное расслабление.
«Энергия втекает во все клеточки моего тела, течет, течет… – медленно, нараспев, говорит тот, кто ведет урок. – Я счастлив всеми частичками моего тела…»
Пытаюсь включиться в это действо, но застарелый остеохондроз не позволяет выполнить и десятой части тех упражнений, что делают перед моими глазами семидесятилетние старики.
Женский монастырь
Прикладываюсь к ступне ачарьи и прошу разрешения побыть на сеансе медитации, который он будет проводить после нашей встречи.
Ачарья выпрастывает руку из-под белых одеяний и милостиво машет мне: «Можно снимать». Надо сказать, что такое разрешение здесь дают далеко не всем.
И вот я с фотографом на занятиях по медитации. Это важная составная часть джайнистской религии, которая широко привлекает йогу для достижения освобождения и выхода сознания на иные уровни человеческого бытия.
Все благоговейно внимают ачарье. Низ лица у него, как всегда, закрыт пластиковой повязкой, чтобы, повторяю, не навредить мошке или комару, которые могут случайно залететь в рот.
Ладони медитирующих открыты навстречу энергиям, исходящим от верховного гуру всех джайнов – Манапрайны.
Многие из этих людей приехали сюда из других стран только для того, чтобы присутствовать на нескольких медитациях.
Сколько длится сеанс медитации? Один час? Кажется, что намного дольше…
Сколько прекрасных видений прошло перед закрытыми глазами этих людей? Пытаюсь уподобиться им и закрываю глаза, раскрыв ладони.
Тут же уношусь в неимоверно далекие края – куда-то за пределы Земли…
Говорят, несколько таких медитаций действуют на людей лучше, чем месяц в санатории или дорогостоящие сеансы психотерапевта.
В ашраме есть центр по изготовлению лекарственных препаратов и нечто вроде поликлиники, где пользуют исключительно растительными средствами, изготовленными на основе методики Аюрведы – древнеиндийского учения о предотвращении и лечении всех болезней.
Здесь призывают людей пользоваться только природными лекарствами.
Мне показалось, что в отличие от наших стариков, больные, приходящие сюда, не ведают и сотой части недугов своих сверстников: их вообще не следует лечить в нашем понимании этого слова – от давления, артрита, головных болей. Они наведываются к врачу, чтобы поднять свой жизненный тонус, которому позавидовала бы и наша молодежь.
Со всеми их недугами вполне справляются порошки, приготовляемые прямо здесь, в стенах ашрама. Тысячи пузырьков и пакетиков. Все средства – из коры местных пород деревьев. Аюрведа – народная медицина – как и йога, прежде всего, лечит душу, а не тело…
Не удивительно, что приверженцы джайнизма так долго живут. Нам позволили познакомиться с одной из долгожительниц.
…Женский монастырь джайнов в том же Ладнуне. Здесь европейских журналистов видят впервые, и послушницы немного робеют. «Не всякая индийская женщина – говорит пожилая настоятельница Каннек Парба – может прийти сюда и остаться.
Предстоят годы учебы, годы строжайшего соблюдения принципов сатви: не убивай никого, говори только правду, не кради, на всё спрашивай разрешения, не имей собственности. И еще – не ешь после захода солнца, иначе какая-нибудь живность, вроде мошки, может незаметно попасть тебе в рот и, не дай бог, погибнуть…».
Женщины-монахини часто совершают паломничества, к святыням в самом штате и за его пределами, при этом всегда пешком. Выбирают особые, только им подходящие места для ночевок, живут на подаяния. Никто из них ничего не готовит.
Посуда – деревянная или глиняная. Они сами делают ее в стенах своего монастыря. Лечатся тоже методами Аюрведы. Талантливым послушницам разрешено заниматься музыкой и живописью.
– А вот и наша знаменитость, – настоятельница ведет нас в соседнюю комнату. – Эта женщина голодает через день вот уже пятьдесят лет, а всего ей девяносто четыре. Она давно уже не встает, живет по четко расписанному плану, ее обслуживает целый штат послушниц.
До свидания, Индия!
Говорят, она – ясновидящая, может читать чужие мысли. Эта способность досталась ей благодаря многолетним медитациям и выполнению всех постулатов джайнской религии.
Но своим знанием она никогда не торговала, бескорыстно обращала его на пользу людей. О ней издана книга на языке хинди, в которой подробно описывается жизнь старой женщины – примера для подражания миллионов джайнов во всем мире.
Стоя босиком на теплых камнях храма, держу в руках книжку и думаю: вот бы перевести ее на русский, чтобы не только джайны, но и обычные люди раскрыли для себя тайны индийской души – непознанной и безбрежной, как и сама Индия…
Шри-Ланка
За лунным камнем
Форт Гале
Старинная гравюра на стене казармы была лучше любой фотографии: «Битва панцирных носорогов на Цейлоне. Сделано с натуры в…». В каком веке произошло это удивительное событие и какому проходимцу удалось заставить сражаться двух весьма миролюбивых животных, так и осталось для меня тайной. Проливной дождь, результат неслышно подкравшегося северо-западного муссона, обычного в этих краях в январе, заставил нас искать более надежное для ожидания сухой погоды место, чем старые голландские казармы. Но мысль о носорогах не давала покоя и позже, тем более что на Цейлоне их давно уже нет – истребили такие вот устроители носорожьих и слоновьих «коррид», а идея снова завести «панцирников» из Индии показалась весьма выполнимой…
Старая крепость Гале, или Галле, возникла здесь, на юго-западе острова, случайно – как и все прочие постройки, воздвигнутые первыми португальскими мореходами, оставлявшими свои визитные карточки в виде стел-падранов, чугунных пушек, остовов полузатопленных нау редонду – прообразов галеонов. Их наследием является и бесчисленное множество мулатов (португальцы всегда были поклонниками «политики ассимиляции» – покорения местного населения путем женитьб солдат на местных женщинах и появления смешанного слоя красоток и красавцев «ассимиладуш»). В 1505 году они проходили мимо этих благословенных берегов, решили взять немного пресной воды и пищи, зашли в бухту и… остались на 150 лет, вывозя с острова в метрополию
