Гарри Картрайт - Грязные деньги
Когда Ли проигрывал, на него жалко было смотреть. Он кричал, проклиная судьбу, и безумствовал до тех пор, пока Джо-Энни не обнимала его и не говорила, что это она во всем виновата. Она была готова на все, лишь бы облегчить страдания мужа. Но со временем что-то в их любви надломилось, и Джо-Энни знала, что это произошло летом 1969 года, вскоре после рождения их пятого и последнего ребенка — дочери Джо-Анны. Врачи обнаружили у нее опухоль в груди и заставили согласиться на ампутацию. Таким образом, вместо радости рождение ребенка принесло горе. Трудно точно определить, как сильно эта операция повлияла на брак, но ее негативные последствия были бесспорными. Пэтси де ла Торре, сестра Ли, вспоминала, что брат не мог справиться с охватившим его чувством тревоги и вины: "Ли без конца повторял: почему это случилось с ней, а не с ним. Он твердил, что это он никудышный человек и что наказывать надо было его". Джо-Энни, конечно, хорошо понимала, что операция неизбежно повлияет на физическую сторону их любви, хотя Ли и пытался трезво смотреть на вещи и выработать соответствующую линию поведения. "Если бы я потерял ногу, — успокаивал он ее, — разве ты любила бы меня меньше?" Все эти страшные дни Ли был постоянно рядом. Он заставлял себя улыбаться, чуть прикрывал глаза, имитируя сентиментальное настроение, и начинал петь. Всю мелодию он воспроизвести не мог, но старался, и это было трогательно.
Последние восемь лет в их супружеской жизни было больше неприятных моментов, чем приятных. Вскоре после операции Джо-Энни ей позвонила одна из бывших секретарш и заявила, что может поклясться, что Ли любит не Джо-Энни, а ее и обещает куда-то увезти. Ли будто бы пообещал ей и новую машину, и новый дом, и драгоценности — "все, что есть у Джо-Энни". Другая секретарша, знавшая об их связи, заметила: "Ли, конечно, и не думал выполнять все эти обещания". Тем не менее телефонный звонок вызвал у Джо-Энни реакцию, совершенно ей несвойственную. Никто из родных никогда еще не видел ее в такой ярости. "Она буквально обезумела" — рассказывал Ли своему младшему брату Джо. Он так испугался, что Джо-Энни может с ним что-то сделать, что вынул и спрятал патроны из всех своих пистолетов. В то лето Ли и Джо-Экки усадили детей в семейный фургон и уехали отдыхать в Калифорнию. Но, как сказал потом Ли брагу Джо, поездка превратилась в какой-то кошмар.
6Когда в конце 60-х годов законы о торговле наркотиками стали ужесточаться, а правоохранительные органы усилили борьбу с нарушителями, адвокаты в Эль-Пасо заметили странное противоречие: торговля наркотиками не только не сократилась, но, наоборот, увеличилась. Прибавилось работы и у них. Социологи назвали этот феномен "синдромом возросшего тарифа преступлений": ужесточение законов вело к повышению ставок, что в свою очередь вовлекало в преступный бизнес все новые и все более изощренные уголовные элементы. В 1968 году Ли Чагра и Сиб Абрахам вдруг поняли, что если они откажутся от дальнейшего партнерства и станут действовать независимо, то сумеют заработать гораздо больше.
К тому моменту, когда Ли познакомился с представительным молодым торговцем наркотиками по имени Джек Стриклин, он уже успел перебраться в спои новый офис напротив здания суда. Кларк Хьюз предупреждал его: "Одна из проблем, с которой приходится сталкиваться адвокату по уголовным делам, состоит в том, что все его клиенты — жулики. Стоит немного забыть об осторожности, как его друзьями тоже становятся жулики". В то время Ли Чагра не мог, конечно, знать, что его дружба со Стриклином выльется впоследствии в целую серию уголовных дел, которые сделают его одним из самых известных, точнее, печально известных людей в штате Техас.
Хотя Стриклину не было еще и тридцати, среди местных торговцев наркотиками он слыл одним из пионеров этого бизнеса. Он вырос в респектабельном районе города и смолоду стал заниматься продажей "жестянок", когда они еще так и назывались. Это была унция [32] марихуаны в жестяной банке из-под табака "Принц Альберт". Отец Стриклина был вице-президентом компании "Эль-Пасо нэчурел гэс", и его сын Джек был типичным для верхушки среднего класса подростком: избалованным, недисциплинированным, постоянно пытавшимся самоутвердиться путем всевозможных выходок и бравады. Родители послали его учиться в военное училище Аллена, которое в те времена, должно быть, давало неплохую подготовку по части торговли марихуаной: спустя несколько лет, когда Джек отбывал наказание в федеральной тюрьме Ла-Туна, он насчитал среди заключенных семь выпускников этого училища.
"К бизнесу приобщаешься постепенно, — вспоминал Стриклин. — Сначала начинаешь курить. Затем покупаешь три унции, а две продаешь. Потом начинаешь что-то соображать в экономике. У тебя в руках — реальный продукт и никаких накладных расходов. Ты имеешь дело только с наличными. Никакой бухгалтерии, никаких чеков. Это прекрасная возможность для любого парня приобщиться к свободному предпринимательству.
Через какое-то время ты уже переносишь товар через реку. Это она сделала из Эль-Пасо особый город. Без тех, кто постоянно переходит реку вброд, не было бы ни Колумбии, ни Флориды, ни Панамы. Все начиналось здесь, на реке".
Несколько лет Стриклин прослужил на флоте, просидев часть срока на "губе" за торговлю "травкой". Родные ничем о не знали о его арестах, и, когда Джек демобилизовался, отец подарил ему новенький джип и дал денег на поступление в колледж. "Как-то так получилось, — вспоминал он, — что учиться я больше не стал. Уже через четыре дня мой джип был на другой стороне реки. Мы загружали его в центре Хуареса или где-нибудь на автостраде. В ту пору нам отдавали десять процентов груза за транспортировку. Мы раскладывали товар по жестянкам, продавали их, покупали новую технику и отправлялись за следующей партией. Тогда нам и в голову не приходило что-то скрывать или прятать. В машинах не было никаких тайников. Тогда нужна была только смелость".
К моменту знакомства с Ли Чагрой Стриклин уже командовал целой армией контрабандистов. Они использовали небольшие самолеты, грузовики, сложную радиоаппаратуру двусторонней связи, устройства для ночного видения и множество других приспособлений для обеспечения безопасности. Банда Стриклина иногда сотрудничала с другими бандами. Не последнее место среди них занимала группа, называвшая себя "Авиацией Коламбуса". Она состояла из бывших военных летчиков, действовавших с небольшого аэродрома в городе Коламбусе (штат Нью-Мексико). Другая группа действовала с отдаленного ранчо (иногда называвшегося "домом старого контрабандиста") в пустыне Джила недалеко от границы между штатами Нью-Мексико и Аризона. Группы часто подменяли друг друга. Это случалось, когда определенный рейс мог сделать только один пилот или когда какой-то "контакт" выходил лишь на определенного поставщика. Каким-то чудом деньги, как правило, в конце концов попадали в нужные руки, хотя это было и не всегда. Но с одной группой не осмеливался портить отношений ни один контрабандист. Во главе ее стоял отъявленный бандит, которому не было и двадцати. Звали его Джорджи Тэйлор. Он был из рода Абрахамов (его мать приходилась Джо-Энни тетушкой). Джорджи стал местной знаменитостью, когда "сделал" миллион уже в семнадцать лет. Он пристрастился к героину и иногда действовал в паре с другим наркоманом по имени Том Питтс — известным в средней части Теннесси торговцем наркотиками. По чистой случайности Джек Стриклин тоже "работал" с Питтсом, хотя и не знал о его связях с Джорджи Тэйлором. Джек Стриклин впервые привлек к себе внимание Ли Чагры именно благодаря этой ассоциации организованных банд, соперничавших групп, одиночек и перебежчиков. Ассоциация заставила всех агентов по борьбе с наркотиками на Юго-Западе США обратить внимание на самого Ли Чагру.
Начало целой серии уголовных дел было положено осенью 1971 года, когда агенты Федерального Таможенного управления "застукали" Питтса и двух других контрабандистов, пытавшихся переправить триста килограммов марихуаны через Рио-Гранде. Питтс связался с Джеком Стриклином по телефону и попросил разузнать фамилию хорошего адвоката. Стриклин знал о существовании Ли только понаслышке. "Я сам вырос в Эль-Пасо, — вспоминал Стриклин, — и не доверял арабам. Но все твердили, что Ли — лучший адвокат". Когда Питтс и те двое явились в офис к Ли, они были похожи на хиппи, но вели себя так, словно состояли постоянными членами Нью-йоркской фондовой биржи. Дело Питтса уже было передано федеральному судье Эрнесту Гуину, который вершил в Эль-Пасо правосудие как феодальный князь, что побудило нескольких адвокатов категорически отказаться от участия в рассмотрении дел в его суде. Ли тоже грозился последовать их примеру. Изложив Питтсу и его товарищам суровые факты, Ли сказал: "Спасти вас я не смогу. Каждому могут влепить пять лет. Самое большее, что я могу сделать, — это скостить срок до полутора лет. И это обойдется вам в десять тысяч долларов".
