Питер Бискинд - Беспечные ездоки, бешеные быки
Стивена, правда, тоже пай-мальчиком не назовёшь. Школа Де Пальмы не прошла даром — в поисках элитных моделей он регулярно пролистывал журналы Джона Касабланки. Иногда он говорил друзьям, что не желает больше встречаться с актрисами, а хочет завести постоянную девчонку, какую-нибудь школьную училку. Трудно сказать, кто из них, в конце концов, оказался в выигрыше. Но неверность Эми явно приносила ему неимоверные страдания. Он обожал её, а потому был уязвим. В тоже время дела его быстро шли в гору, он владел солидным особняком, машинами, а Ирвинг ещё только предстояло заявить о себе, как о настоящей актрисе. Продолжает Марша Лукас: «Эми оставалась в доме Спилберга на правах гостьи. Она не использовала его безумную страсть себе во благо. Думаю, она просто понимала, что не заслуживает его любви».
Как бы там ни было, Эми переехала в дом Стивена и началось веселье. Один молодой режиссёр вспоминает обед в доме Спилберга. Над столом в гостиной была устроена инсталляция из пергаментных нотных листов, к которым были подвешены настоящие музыкальные инструменты — скрипки, рожки, валторны. Подобная композиция, скорее, была бы уместна в вестибюле банка, но никак не в гостиной жилого дома. Кто-то из гостей, определённо из вежливости, поинтересовался:
— Кто же всё это придумал?
— Я сам, — к удивлению присутствующих ответил Стивен. При этих словах глаза Эми заметно округлились.
* * *В марте 1977 года Джордж и Марша решили выкроить время и пойти на церемонию вручения премий «Оскар». Интерес вполне объясним — в номинации «Лучший игровой фильм года» «Таксисту» предстояло сразиться с лентами «Вся президентская рать», «На пути к славе», «Телесеть» и «Рокки». Джоди Фостер номинировалась на звание «Лучшей актрисы второго плана». Буквально накануне мероприятия Скорсезе получил письмо примерно следующего содержания: «Если 29 марта малышка Джоди получит премию за то, что ты заставил её делать в фильме «Таксист», прощайся с жизнью. Имей в виду, я не шучу. Я не сумасшедший, просто люблю малышку Джоди. Я никогда не причиню ей вреда. Никогда, никогда, никогда». Спустя несколько лет, после покушения Джона Хинкли на президента Рейгана, друзья Скорсезе получили подтверждение того, что именно он отправил режиссёру это письмо. «Узнав о письме, Стив Принс, не подумав о возможных последствиях, тут же позвонил в ФБР, — вспоминает Джонатан Таллин. — Хорошо ещё, что перед самым носом у нагрянувших к нам агентов Бюро ребята успели перепрятать запас наркотиков». Кокаин держали в огромной жестяной коробке из-под негативов, которая на самом виду красовалась на полке в монтажной. На церемонии агенты ФБР под видом приглашённых гостей в буквальном смысле обложили режиссёра. Рядом с Марти находился и его личный агент, женщина в вечернем платье и с пистолетом в дамской сумочке. «Представляете, как непросто было прошмыгнуть в туалет и нюхнуть кокаинчика, когда на хвосте столько легавых», — посмеивается Таллин. Примерно в это же время угрозами Скорсезе донимали и члены «Семьи Мэнсона», предложив сыграть роль их лидера в телевизионной версии «Суматохи».
Фильм «На пути к славе», кстати, не имевший большого кассового успеха, неожиданно победил в пяти номинациях, в том числе и как «Лучший игровой фильм года». Уэкслер получил статуэтку за операторское мастерство. В письме к Скорсезе злоумышленник сообщал, что режиссёр будет убит через минуту после того, как часы пробьют полночь. Но Фостер уступила Беатрис Стрейт («Телесеть») и ночью Скорсезе отправился в монтажную «МГМ», чтобы продолжить работу над лентой «Нью-Йорк, Нью-Йорк».
Пришло время и Лукас, наконец, почувствовал, что может показать свои «Звёздные войны». Спецэффекты до сих пор не были готовы и кое-где он вставил кадры собачьих боёв из старых чёрно-белых кинофильмов времён Второй мировой войны. Как казалось самому Джорджу, общее представление о картине можно было получить и так. В Сан-Ансельмо прилетел Алан Лэдд, чтобы впервые хоть что-то увидеть из затянувшегося проекта. Де Пальма, Спилберг, Хайк, Кац, Кокс и Скорсезе встретились в аэропорту Бербанка. Стоял туман и рейс на Сан-Франциско задерживался. Когда всё-таки взлетели, Скорсезе в самолёте не оказалось. Как потом выяснилось, «Звёздные войны» крови ему попортили не меньше, чем Лукасу его «Нью-Йорк, Нью-Йорк». Однако главная причина заключалась в том, что он терпеть не мог авиаперелёты. Правда, Хайку и Кац это не помешало заключить, что во всём виноват дух соперничества — мол, он не то что видеть этот фильм не хочет, он даже слышать о нём нe желает. «Конечно, в такие периоды одолевают страх, беспокойство, тревога — а вдруг у кого-то вышло лучше? Пусть даже не лучше, а всё равно будешь себя накручивать — нет, у него лучше. Не сам подумаешь, так друзья-коллеги подскажут, и ведь поверишь. А стоит поверить — запомнишь на долгие годы», — рассуждает на эту тему Скорсезе.
Показ закончился, но аплодисментов не последовало. Наоборот, в зале повисла обескураживающая тишина. Без спецэффектов плёнку смотреть не имело смысла, вышла полная нелепица. Расстроенная Марша, перед тем как расплакаться, вымолвила: «Наконец-то любовь» какая-то вышла в жанре научной фантастики. Ужас, что такое!» Кац быстро отвела её в сторонку и вразумила: «Ты что, Лэдди увидит, а ну-ка приведи себя в порядок!». Лукас понял — это провал, взрослый человек не способен воспринять его кино, и в отчаянии повторял: «Это детское кино, понимаете, детское Вроде диснеевского, нечто среднее между «Вилли Вонком на конфетной фабрике» и «Компьютером в теннисных тапочках». Но миллионов 8-10 эта картина обязательно принесёт». Кто-то ушёл сразу, а те, кто досмотрел до конца, пошли перекусить в китайский ресторан.
В машине Джордж сидел, как в воду опущенный, чем-то напоминая контуженного. Собравшись с духом, он, наконец, спросил: «Ну, ребята, ваше мнение, только честно». В просмотренном варианте «Сила» именовалась «Силой Пришлых», с неё-то Брайан и начал, без разминки и экивоков: «Что там у тебя за «Пердёшь Пришлых»? А твари, кишмя кишащие в самом начале, где ты подобное подсмотрел, может на автостраде? А тарабарщина когда-нибудь кончится!?». Де Пальма сделал паузу, наблюдая за реакцией режиссёра. А Джордж всё подробно записывал. «Хорошо, вспомним первую сцену. Где мы находимся? Что за придурки нас окружают? Что за народ в костюмах от Железного Дровосека из «Страны Оз»? Что это за кино, я тебя спрашиваю?! Ты о зрителе подумал — никто же ни черта не поймёт!». Главная претензия Де Пальмы сводилась к тому, что невразумительный фильм Лукас пытался представить вполне понятным. Вспоминает Кац: «Брайана понесло, он потерял контроль над собой, кидался на Джорджа как бешеная собака. Даже Марша, всегда терпимая, так никогда и не простила ему столь гневной отповеди в адрес мужа». Джордж, правда, в долгу не остался, подколов коллегу: «Кто бы говорил. Ни один твой фильм, ни шиша не принёс. А я, худо-бедно, но прибыль уже имел».
Решили изменить принцип движения персонажей, чтобы вышло нечто более правдоподобное. «А чушь про Джедая Бенду советую выбросить, никто не поймёт, зачем тебе это», — не унимался Де Пальма. Кац решила, что дальнейшее обсуждение бессмысленно, в любом случае, ни к чему хорошему не приведёт. Лицо Джорджа приобрело мертвенно-бледный оттенок, но он стоически принимал все упрёки, продолжая записывать высказанные замечания.
Спилберг думал иначе и заявил: «Джордж, это грандиозно! Думаю, фильм принесёт миллионов сто». В те годы картины таких денег за очень редким исключением не собирали, и Кац подумала про себя: «Интересно, Стив правда идиот или прикидывается?». А Лукас приободрился:
— Можешь не сомневаться, «Близкие контакты» сделают раза в четыре-пять больше, чем «Звёздные войны».
— Нет, Джордж, нет. На этот раз у меня вышла эзотерическая научная фантастика, ты же сделал вещь на синтезе жанров.
По поводу примерных сборов своих картин режиссёры поспорили, написали ожидаемую сумму на спичечных упаковках и обменялись ими.
Тем же вечером Лэдд позвонил Спилбергу:
— Как думаешь, что это будет? Неужели выйдет что-нибудь путное и народ пойдёт в кинотеатры?
— Не то слово, обеспечен невиданный успех, а ты станешь счастливейшим начальником во всём Голливуде!
— Что в твоём понимании «невиданный успех»?
— В прокате, думаю, миллионов 35, возможно, больше.
На заключительном этапе сотрудники «ИЛМ» пахали, не покладая рук: семь дней в неделю, в три смены, круглосуточно. «Хорошо помню день, когда я «закольцевал» наш первый кадр специально для демонстрации Лэдду, — рассказывает Нельсон. — Собственно, кадр-то был никакой: в течение двух секунд на экране проносился межзвёздный корабль, причём так быстро, что понять, что это было, глаз толком не успевал. Представляете его реакцию — потратить колоссальные деньги всего на один кадр, который просто запускали снова и снова. Лэдд смотрел и смеялся — слов у него не было. Нам же было не до смеха. Картину я заканчивал седой как лунь, хотя в начале работы и намёка на седину не было». А вот Лукас считал результат запоздалым и отнюдь не выдающимся. Даже не пришёл на вечеринку по случаю сдачи картины, чем сильно разозлил массу людей, вложивших в неё столько труда.
