Ладислас Фараго - Игра лисиц. Секретные операции абвера в США и Великобритании
В 1933 году, когда ФБР еще далеко не стало ведущей контрразведывательной службой, оно уже собирало сведения о нацизме как об одной из составляющих подрывной антиамериканской деятельности. Гитлер в Германии только начинал разворачивать на практике свой жестокий антисемитизм, провозглашаемый им с самого начала. Его первые антисемитские акции были спровоцированы человеком, называвшим себя Даниель Штерн, который отправил германскому послу в Вашингтоне Ф.В. фон Притвицу письмо, в котором говорилось, что, если президент Рузвельт публично не заклеймит гитлеровское правительство за жестокости, совершаемые в отношении евреев, он «поедет в Германию и убьет Гитлера».
По настоянию посла ФБР произвело расследование этого дела. Штерн так и не был найден, но этот случай дал возможность Гуверу «произвести тщательную и конфиденциальную проверку нацистского движения, с особым вниманием на антиамериканской деятельности и связях с германскими официальными лицами». Это стало первым расследованием, которое американская правительственная служба произвела в отношении фашистской деятельности в США. Эту работу Гувер и ФБР продолжали вести и в дальнейшем без каких-либо особых полномочий и без настоящего профессионализма.
В период 1933-го по 1937 год ФБР «расследовало» в среднем 35 дел о шпионаже в год. Бюро не удалось выйти на организацию капитана 3-го ранга Файффера даже после того, как в 1935 году засветились два его ведущих шпиона – Грибль и Лонковски. К 1938 году число случаев шпионажа, прошедших через ФБР, достигло 250, и был осуществлен разгром шпионской сети Гюнтера Густава Румриха, но бюро все еще не стало настоящей контрразведкой. Первыми на Румриха вышли англичане, а его самого на серебряном блюдечке преподнесли Федеральному бюро расследований агенты Госдепартамента и полиция Нью-Йорка, выследившие его, хотя ФБР все никак не могло его выявить.
После начала войны в Европе президент Рузвельт издал секретную директиву, согласно которой ФБР становилось главным гражданским контрразведывательным управлением, но Бюро оставалось – или казалось – неэффективным и неосведомленным о деятельности германской шпионской сети в Соединенных Штатах.
В Белом доме, министерстве юстиции и на Капитолийском холме началась активная работа по формированию общественного мнения. Президент Рузвельт публично объявил об опасности со стороны иностранных шпионов и призвал местные полицейские органы к сотрудничеству с ФБР в деле обнаружения фактов шпионажа. Популярный в стране либеральный министр юстиции Фрэнк Мёрфи объявил о начале охоты на шпионов и диверсантов и призвал население помогать правительственным службам в этом. Гувер обнародовал инструкции в помощь добровольным контрразведчикам, где объяснялось, как надо действовать в той или иной ситуации и как сотрудничать с ФБР. Американский легион[178] провозгласил всестороннюю поддержку деятельности ФБР и призвал конгресс выделить дополнительные средства на контрразведку.
В Бюро потоком хлынули сообщения и доносы, но ни одного шпиона в тот период поймать не удалось. Лишь здравый смысл американского народа предотвратил распространение истерической шпиономании.
Тем не менее шумиха продолжалась. Президент Рузвельт аффектированно предостерег нацию от «тайных эмиссаров, действующих в США и соседних странах». Заявления подобного рода последовали и с Капитолийского холма. Типографское оборудование комитета конгресса по расследованию антиамериканской деятельности временно переключилось с коммунистов на нацистов и тиражировало истории о диверсиях на безымянном калифорнийском заводе, производившем британские самолеты секретной конструкции; свидетельства об «агентах Оси в США, пытающихся сорвать американскую помощь Британии; заявления о связи германо-американских бундов с утечкой сведений об отправлении конвоев из Канады».
Комитет опубликовал признание Дж. Э. Эдмондса, заявившего, что он является агентом-двойником, завербованным нацистами для передачи сведений об отправлении судов. Председатель комитета конгрессмен Мартин Диес от Техаса нарисовал мрачную картину деятельности немецких шпионов на американской земле, пытающихся устроить взрыв поезда с боеприпасами в туннеле между Порт-Гуроном, штат Мичиган, и Сарния, Онтарио[179], планировавших диверсию на заводе «Консолидейтид майнинг энд смелтинг компани» в Треле, Британская Колумбия. Эти заявления были голословными. Канадские власти опровергли слова Диеса, а ФБР не обнаружило никаких следов проникновения на указанные объекты. Была ли страна наводнена шпионами и диверсантами или нет?
Ответ был дан очень скоро, и не оставалось сомнений, что ФБР вступило в тайную войну.
Безнаказанность, с которой действовала плеяда немецких шпионов, казалась слишком неправдоподобной гамбургскому и берлинскому руководству, которое не могло поверить, что ФБР действительно столь плохое, как кажется.
В начале 1941 года произошел неприятный случай. Один из береговых наблюдателей, моряк Пауль Фесе, передававший информацию через Трэмпа, внезапно исчез в тот день, когда передал через Сиболда сообщение об отправлении из Нью-Йорка в Англию бельгийского судна «Виль д'Аблон» с медью, авиадвигателями и лошадьми. В абвере с облегчением вздохнули, узнав, что он провалился и был осужден по незначительному обвинению в нарушении Закона о регистрации иностранцев. Фесе признал себя виновным, был приговорен к заключению сроком в один год и один день и отправлен в Атланту, штат Джорджия. Когда Гамбург запросил Сиболда, мог ли Фесе выдать тайный радиопередатчик в Сентерпорт на Лонг-Айленде, Сиболд тотчас ответил, что Фесе знал об этом слишком мало, чтобы раскрыть установку.
Гибель майора фон дер Остена поначалу не повлекла за собой никаких неприятных последствий для Людвига. Он даже сообщил Центру, что Федеральное бюро расследований, очевидно, не вышло на него, несмотря на улики, которые могли быть обнаружены в вещах фон дер Остена. Берлин, озабоченный безопасностью бесценного Трэмпа, 29 марта приказал Дуарте – Герберту Доблеру из лиссабонской резидентуры абвера – проинструктировать Людвига «соблюдать величайшую осторожность при своих контактах с Трэмпом, избегать всего, что могло бы поставить под угрозу безопасность обоих».
Но тут внезапно обрушилась кровля.
Утром 30 июня 1941 года фон Грот, советник министерства иностранных дел Германии, осуществлявший связь между министерством и ведомством Канариса, позвонил по телефону 21-81-91, добавочный 2656 подполковнику Шольцу из центрального аппарата абвера. Перед фон Гротом лежала пачка перехваченных сообщений телеграфных агентств Ассошиэйтед Пресс, Рейтер, Трансоушн Эйдженси оф Форин Сервис и даже текст передачи радиостанции ВМФ США, в которых говорилось, что в Нью-Йорке по обвинению в шпионаже в пользу «иностранного государства» арестовано 29 немцев. Советник спросил у Шольца, известно ли тому и что именно об одновременном провале такого числа абверовских агентов. Подполковник уклонился от ответа и посоветовал Гроту обратиться к майору Бреде или капитану Бушу. Начальник отделения авиаразведки первого отдела абвера Бреде, в ведении которого находилось большинство немецких шпионов в Америке, тоже не мог ничего сказать о судьбе, постигшей некоторых его лучших агентов, и попросил Грота попытаться получить какую-нибудь информацию у германского посольства в Вашингтоне.
Грот в течение 30 июня, 1 и 2 июля неоднократно звонил Бреде и сообщал ему отдельные подробности из поступавших в МИД сообщений телеграфных агентств. Вначале все было совершенно неясно. В заявлении Эдгара Гувера от 29 июня он первым сообщил о «серии облав против значительной шпионской организации». Бостонская радиостанция, ведущая на коротких волнах передачи на немецком языке, сообщила о «разгроме крупнейшей в истории США шпионской сети», никаких имен не называлось.
Постепенно обстановка начала проясняться. 30 июня в 19.25 агентство Ассошиэйтед Пресс сообщило об аресте Германа Ланга и Эверетта Рёдера, а час спустя – о задержании Фрица Дюкесна. В информации Юнайтед Пресс говорилось уже об аресте 32 агентов, в числе которых были три стюарда американских трансокеанских лайнеров Конрадин Отто Дольд, Адольф Валишевски и Генрих Клаузинг.
Отвечая на вопрос Бреде, Грот вынужден был признать, что посольство в Вашингтоне, возглавлявшееся Томсеном, почему-то отмалчивается, как, собственно, и все другие германские представительства в Соединенных Штатах. Молчание немецких дипломатов объяснялось их замешательством.
4 июля Томсену направили срочную телеграмму с приказом немедленно доложить обстановку. Только тогда, наконец, временный поверенный в делах прислал сообщение на одной страничке:
«1. Аресты подтверждаются.
2. Семеро из арестованных уже сознались в шпионаже в пользу Германии.
