Ладислас Фараго - Игра лисиц. Секретные операции абвера в США и Великобритании
Многоопытный шпион, фон дер Остен развернул активную подрывную работу против Соединенных Штатов: вербовал среди испанцев и португальцев агентов как для сбора секретных сведений, так и для выполнения обязанностей курьеров; инструктировал агентов и руководителей групп, вроде Гаусбергера и Людвига, когда они делали краткие остановки в Испании на пути в Нью-Йорк; встречался с курьерами и разъездными агентами только на испанской территории, чтобы не скомпрометировать их поездками в Германию. Действовал он совершенно независимо от Kriegsorganisation, функционировавшей в нейтральной Испании.
Фон дер Остен отправился в Соединенные Штаты через Шанхай. Он ехал со своим фальшивым паспортом на имя Хулио Лопеса Лидо, и, хотя в Испании ни для кого не было секретом, что под этой фамилией скрывается не кто иной, как фон дер Остен, Государственный департамент и министерство юстиции США пребывали, видимо, в блаженном неведении, поскольку он совершенно беспрепятственно получил въездную американскую визу и в марте 1941 года ступил на американскую землю в Лос-Анджелесе.
Он прибыл в Нью-Йорк 16 марта и под фамилией Лидо остановился в отеле «Тафт». В Америке его ожидала широко разветвленная агентурная сеть абвера, срочно нуждавшаяся в руководителе.
Впрочем, осмотревшись на месте, главный резидент пришел к выводу, что почва здесь хорошо подготовлена для дальнейшего расширения активно работавшей группы Людвига и превращения ее в базу для всех операций немецкой разведки в США. Однако, хотя у него не было никаких оснований для тревоги, а Людвиг гарантировал, что ФБР абсолютно ничего не знает о нем, миссия фон дер Остена в Штатах началась (если вообще начиналась) самым неудачным образом.
На корреспонденцию Людвига уже обратили внимание английские цензоры на Бермудских островах. Еще за два месяца до появления фон дер Остена в Соединенных Штатах сотрудницу цензуры Надю Гарднер заинтересовало напечатанное на машинке длинное послание из Нью-Йорка за подписью какого-то «Джо К.», адресованное «Лотару Фридриху» в Берлине и содержавшее перечень союзнических судов в нью-йоркском порту с датами их прихода и отплытия и упоминанием о «кое-каком» вооружении на них. Оно было написано по-английски, но употребление некоторых слов и другие особенности изложения давали основание предположить, что отправитель письма не американец и не англичанин, а немец, и к тому же шпион.
Представитель английской контрразведки в цензуре капитан Монтгомери Гай переслал подозрительное письмо руководителю английской службы безопасности в Западном полушарии Уильяму Стефенсону, и тот дал указание проследить за прохождением всей другой корреспонденции неведомого Джо К. Уже вскоре работники почты обнаружили несколько новых писем за той же подписью, направленных на различные адреса в Испании, Португалии и Швейцарии. Лаборатория, проверявшая письма, не нашла в них никаких записей, сделанных симпатическими чернилами. Во всяком случае, отправитель не пользовался рецептами тех невидимых чернил, которые англичане могли бы проявить. Тогда мисс Гарднер решила проверить, не применяет ли этот Джо К. какой-нибудь старый рецепт, сохранившийся еще со времен Первой мировой войны, например раствор пирамидона, для проявления которого употребляли обычный йод. Предположение оказалось правильным: после обработки йодом очередного письма Джо К. оказалось, что оно содержит самые свежие данные о работе авиационной промышленности США и о движении судов.
В январе 1941 года Стефенсон передал перехваченную корреспонденцию в ФБР. Пока шел розыск отправителя, положение стало еще более серьезным. Последующая корреспонденция Джо К. показывала, что он значительно расширил свою деятельность. Одно из отправленных им писем – на этот раз за подписью Конрад – представляло собой донесение опытного военного наблюдателя. Теперь уже переписка с неизвестными адресатами велась двумя агентами, причем один из них был, несомненно, хорошо подготовленным шпионом-профессионалом, по всей вероятности офицером.
Довольно длительное время поиски отправителей ни к чему не приводили, пока в марте не произошло событие, приблизившее конец этой истории. В очередном послании Джо, написанном, как обычно, скверным английским языком, содержалась следующая новость:
«На этой неделе случилось нечто ужасное. Известный вам Фил стал жертвой уличного происшествия. Однажды после проведенного вместе вечера мы вышли из отеля, и Фил, переходя Бродвей, остановился, чтобы пропустить транспорт. Мгновение спустя на него налетело такси, а когда он уже лежал на асфальте, его переехала другая машина. Полиция остановила движение, и Фила перенесли в магазин. Фил выглядел ужасно, его лицо было изуродовано, а на улице, там, где он лежал, осталась огромная лужа крови. Оба водителя были задержаны. Судя по внешности, оба евреи.
По моему настоянию вызвали «скорую помощь», которая прибыла лишь через пятнадцать минут. Фила доставили в больницу, где он на следующий день умер, не приходя в сознание.
Поскольку самому мне нельзя было что-либо предпринимать, я через одного приятеля поставил в известность о случившемся «его» консульство.
Вы, конечно, понимаете, почему я не стал связываться с полицией и не сообщил ей свою фамилию. Сегодня заходил в консульство, где мне обещали поддержку, особенно в связи с предстоящими похоронами и оплатой его счетов. Если у меня не хватит денег, кое-кто из моих друзей обещает мне помочь».
На обратной стороне письма симпатическими чернилами была сделана приписка:
«Инцидент произошел 18 марта около 20.45. Регистрационный номер второй машины 5У 5735. Фил умер во вторник, 19 марта 1941 года, в 16.30 в больнице Сент-Винсента. Упоминавшееся консульство – испанское».
Для абвера это действительно был удар, ибо под именем Фила выступал не кто иной, как Ульрих фон дер Остен. Спустя всего два дня после вступления на новый пост он оказался в морге одной из нью-йоркских больниц, и это означало начало конца не только операции «Людвиг», но и всей монополии абвера на шпионаж в США.
Фон дер Остен провел все утро в отеле «Тафт» за составлением длинного письма на имя мистера Смита в Китае, намереваясь переслать его через Эммануэля Алонзо в Мадриде. К письму с подробным описанием гавайского острова Оаху он собирался приложить несколько составленных им карт Пёрл-Харбора. Всю эту информацию фон дер Остен собрал во время остановки в Гонолулу на пути в Соединенные Штаты и изложил ее в письменном виде, поскольку, по его мнению, она представляла «определенный интерес для наших желтых союзников». Псевдоним мистер Смит носил резидент абвера в Шанхае Луи Зифкен.
Людвиг зашел к фон дер Остену во второй половине дня. После длительной беседы о работе шпионской сети и обсуждения планов на будущее они в половине девятого вечера вышли из отеля, чтобы поужинать в одном из китайских ресторанов на Таймс-сквер, а через пятнадцать минут фон дер Остен, весь в крови и едва живой, лежал на мостовой, сбитый одной из проносившихся по Бродвею машин.
Через некоторое время Людвиг позвонил в отель, сообщив, что «с мистером Хулио случилось большое несчастье», и сказал, что зайдет за его вещами. Когда администратор попросил звонившего назвать себя, Людвиг испугался и повесил трубку.
Странный звонок и столь неожиданное окончание разговора вызвали у администратора подозрение. Он обратился в полицию, а та связалась с Федеральным бюро расследований, куда вскоре были доставлены для досмотра вещи мистера Лидо. Внимание сотрудников ФБР привлекли несколько писем из Германии, предназначенные для пересылки в Денвер, штат Колорадо, Вильгельму фон дер Остену. Теперь уже не составило особого труда установить подлинное лицо Хулио Лопеса Лидо. Вильгельм Остен не стал скрывать, что погибший – его брат Ульрих фон дер Остен, «офицер германской военной разведки».
Но ключом ко всей тайне по-прежнему оставался загадочный Джо, поэтому поиски его начались с удвоенной энергией. Среди бумаг фон дер Остена работники ФБР обнаружили номер телефона небольшого магазинчика, принадлежавшего Дэвиду и Лони Гаррис. Допрос этой пожилой четы многое прояснил, и через два дня после происшествия на Бродвее директор ФБР Гувер информировал Стефенсона, что под кличкой Джо скрывается некий Фред Людвиг.
Однако, даже заполучив такие сведения, ФБР не сразу напало на след Курта Фридриха Людвига. Поначалу удалось получить некоторые биографические сведения. Но это было все, что ФБР сумело добыть.
В 1933 году, когда ФБР еще далеко не стало ведущей контрразведывательной службой, оно уже собирало сведения о нацизме как об одной из составляющих подрывной антиамериканской деятельности. Гитлер в Германии только начинал разворачивать на практике свой жестокий антисемитизм, провозглашаемый им с самого начала. Его первые антисемитские акции были спровоцированы человеком, называвшим себя Даниель Штерн, который отправил германскому послу в Вашингтоне Ф.В. фон Притвицу письмо, в котором говорилось, что, если президент Рузвельт публично не заклеймит гитлеровское правительство за жестокости, совершаемые в отношении евреев, он «поедет в Германию и убьет Гитлера».
