Жорж Садуль - Всеобщая история кино. Том. Кино становится искусством 1914-1920
При таком кризисе каждый обращался к Патэ, учителю и руководителю французского кино, и вопрошал его с некоторой тревогой. Кинопромышленник не скупился на интервью и декларации. Поначалу его рассуждения ободряли и почти успокаивали. В феврале 1917 года он пытался свести к минимуму значение кризиса французской кинематографии:
„Это международный кризис. В Америке он свирепствует так же, как во Франции и в Италии… Все зло сводится к сценарному кризису. Вот и все.
В Америке я все время замечал, каких неоспоримых достижений добились наши бывшие ученики, ставшие ныне нашими учителями: Гриффит, Лески, Фицморис и другие стали продюсерами, не имеющими, по нашему мнению, себе равных во Франции. Уолл-стрит финансирует их сотнями миллионов. Но дивиденды, которые выдают американские общества своим акционерам, незначительны, чтобы не сказать ничтожны…”
Шарль Патэ настаивал на сценарном кризисе. Он предлагал усовершенствовать сценарий, превратив его в режиссерскую раскадровку; он хотел, чтобы режиссеры ограничивались четырьмя-пятью фильмами в год. Но, по его мнению, не это было главным. Главным были отношения между создателем фильма и кинопромышленником:
„Продюсер и автор у нас очень часто получают оплату за сценарий „на километры”. Кинопрокатчику было бы выгодно заинтересовать автора и продюсера результатом их работы, как делает это издатель литературного произвения.
Настало время, когда кинопрокатчик должен делать свое дело отдельно от продюсера и режиссера. Что бы сказали, если бы господа Лемер, Фламмарион и прочие издатели вздумали написать произведения, под стать произведениям Анатоля Франса, Марселя Прево и Поля Пурже? Понятно, это было бы смешно. Но было бы смешно и обратное”.
Патэ подчеркивает, что рынки латинских стран по сравнению с англосаксонскими отстали, а ими фактически ограничен вывоз Франции. Фильм „Похождения:)ден” — огромная удача фирмы — принес ему 9 млн. и Англии и Соединенных Штатах. А в латинских странах доход едва достиг 2 млн. И Патэ делает вывод:
„Производство англосаксонцев, которое в некоторой мере может претендовать на своего рода гегемонию, ставит в будет ставить в невыгодное положение кинопроизводство латинских стран…
Франция не та страна, в которой стоит основывать колоссальные кинопредприятия. Чтобы бороться со странами, где велико производство и велико потребление, есть только одно средство: делать хорошо, а еще лучше — превосходно…”
На способы „делать хорошо” Патэ указывал в мае 1918 года в „Очерке эволюции французской киноиндустрии”— докладе, который он сделал в Венсенне к сведению „авторов, сценаристов, режиссеров, операторов и артистов” и издал брошюрой после широкого опубликования в прессе. Он намеревался:
„Ответить на инсинуацию профанов, которые скорее красноречиво, чем справедливо, обвиняют нас в том, что из-за нас утрачено первое место в мире, занимаемое прежде французской кинематографической индустрией.
В отношении любой области индустрии, — добавляет он, говоря о Франции, — а особенно киноиндустрии, маленькая страна находится в невыгодном положении по сравнению с большой в связи с тем, что внутреннее потребление у нее меньше, что с точки зрения расходов лимитирует ее усилия и ее цели.
У деятелей нашей отрасли индустрии, усиленно желающих помочь продюсерам в борьбе против англосаксонской и немецкой конкуренции на мировом послевоенном кинорынке, есть лишь одно средство достигнуть успеха — это поддерживать лишь тех продюсеров, которые поймут, что, прежде чем приниматься за постановку какого-либо сценария, надо выяснить, будет ли этот сценарий иметь коммерческий успех за рубежами нашей страны”.
Шарль Патэ повторяет, что сценарный кризис — основная причина упадка кинематографии. Он перекладывает всю ответственность на продюсеров, подразумевая под этим творцов фильма. По его мнению, продюсеры, такие, как Инс, Гриффит или Сеннетт, должны нести материальную ответственность за качество негатива фильма — этой „рукописи”, распространение которой затем берет на себя кинопрокатчик. Фильм, по мнению Шарля Патэ, должен иметь „коммерческий успех за рубежами нашей страны”. А так как англосаксонский рынок всего выгоднее, то первейшее качество французского сценария — это нравиться англосаксонской публике.
Итак:
„Острые ситуации в пьесах, написанных драматургами, если только эти ситуации не переделаны коренным образом, никогда не будут пропущены цензурой англосаксонских стран, и публика этих стран не оценит, как в большинстве случаев и французы, рискованные и пикантные ситуации, которые стали как бы правилом для Анри Бернштейна и Анри Батайля.
… Согласен, что нам довелось видеть фильмы, вывезенные из Америки, полные весьма рискованных эпизодов, но… это исключение из правила и такие картины никогда не дают ощутительных коммерческих результатов на кинорынках США… если не считать фильма „Вероломство”, который был запрещен цензурой многих американских штатов и не был выпущен на английские экраны…
… Наши сценаристы и режиссеры, стремящиеся к тому, чтобы их картины вывозились, работая над сценарием, должны принимать во внимание столь различные у каждого народа взгляды на проявление эмоций и страстей. Или они больше не читают переводов произведений иностранных писателей, особенно англосаксонцев? Они бы не попадали в смешное положение, в какое попадают, ставя во Франции произведения Киплинга или Чарлза Диккенса, но еще лучше было бы приспособлять выдуманные ими ситуации в психологии, которая не была бы свойственна исключительно французам”.
Шарль Патэ дает примеры недопустимых сюжетов: адюльтер, девушка, влюбленная в пожилого женатого человека, убийство из ревности, самоубийство, брак без согласия родителей…
„Подобных грубых ошибок можно было бы избежать, если бы наши сценаристы и режиссеры пожелали посвящать больше времени чтению англосаксонской литературы”.
Затем Патэ дает множество советов актерам, операторам, которым советует шире применять американский план, и, наконец, режиссерам, говоря: „Их задача настолько сложна, что трудно найти такого, кто будет способен взять на себя полностью все тяготы”.
Его недоверие к французским творческим киноработникам похоже на то недоверие, которое питали крупные банки к французским кинопромышленникам. В 1903 году "Креди Лионнэ” устами барона Жермена выразил мнение, которое Лизис резюмировал так:
„Во Франции не может быть киноиндустрии; во Франции нет способных людей. За границей есть способные шоди, у нас же их нет. Другими словами, мы — вырождающаяся нация”[23].
Шарль Патэ говорил своим служащим, что только крупный банк может дать ему вздохнуть. „У нас, во Франции, не было, да и не могло быть ничего похожего на крупных американских продюсеров-постановщиков, — говорил он. Франция страна маленькая. Америка — обширная держава. Самое большое, что мы в силах сделать, — это попытаться подражать этому гиганту”.
Выводы Патэ явились настоящим ультиматумом, поставленным перед французскими кинематографистами:
„Возвратившись из Америки, где я с перерывами пробыл два первых года войны, в течение которых мог уяснить множество причин слабости французских продюсеров (надо понимать — создателей фильмов. — Ж. С.) в сравнении с их американскими собратьями, я невольно забил тревогу.
Я вновь стал содействовать производству французских фильмов, которое почти целиком прекратили военные действия. Мы вложили в предприятие за последний год (1917) около 3 млн.
Несмотря на плохие финансовые результаты, которые дал прокат французских кинокартин, мы предполагаем сделать то же усилие и в этом году (1918). Но если из-за несовершенства этих фильмов я снова должен буду испытать разочарование, видя результаты их проката за границей, то должен признаться, что в дальнейшем мне придется быть осмотрительнее…
… Перед французской кинопромышленностью вопрос быть или не быть ставится так: придется ли ей после победоносного мира, которого все мы ждем, окончательно объявить себя несостоятельной перед лицом американского и немецкого кинопроизводства… которое устремится на завоевание огромного мирового рынка…
Пусть же каждый французский кинематографист исходит из того принципа, что единственный способ достигнуть цели… это делать больше, чем велит долг. Тот, кто не сделал все, что он мог сделать, ничего не сделал”.
Увещевания Шарля Патэ, генерала, разговаривающего с войсками, имели меньше значения, чем предъявленный им ультиматум, который Анри Диаман-Берже резюмировал так:
„Я истратил много миллионов, чтобы помочь вам. Я отказываюсь от участия, если вы не исправитесь в этом году. Вот точный смысл, который мы извлекли, да простит нам г-н Шарль Патэ, из его осторожных высказываний. И, если компания Патэ прекратила бы выпуск французских фильмов, это было бы тяжелым ударом по национальному кинопроизводству, от которого оно не скоро оправилось бы”.
