Жорж Садуль - Всеобщая история кино. Том. Кино становится искусством 1914-1920
На одном лишь участке фронта, в Шемен де Дам, во время немецкого наступления в мае 1918 года СФКА насчитывала, по сведениям Рене Жанна, четырех убитых, одного раненого, который перенес ампутацию и получил орден, и несколько пленных, уничтоживших пленку, чтобы не отдать ее в руки врага. Среди операторов на этом участке фронта тунисец Самма Шикли вышел из траншеи вместе с солдатами, когда они пошли на приступ, и шел, крутя ручку киноаппарата. В июне 1918 года СФКА насчитывала четырех убитых на поле боя: Ламота, Барре, Мулара и Гарнье.
Во время войны СФКА, по-видимому, кроме 150 тыс. фотографий сняла 250 тыс. метров пленки. Впоследствии можно было пользоваться этими ценными архивными материалами, сплошь и рядом так и не увидевшими света по соображениям военной цензуры, для создания документальных картин или некоторых частей таких фильмов, как „Верден, историческое видение” Леона Пуарье.
Службе кинематографии армии потребовались сотни людей, и она явилась местом сбора части мобилизованных кинематографистов. Там работали Жан Дюран, Андре Эзе, Дефонтен, Абель Ганс, Андре Югон, ставшие режиссерами, продюсерами и прокатчиками, а также Делак, Обер, Поль Кастор, Анри Лальман и большая часть мобилизованных операторов.
Естественно, что службе пришлось мобилизовать и людей, не имевших отношения к кино. Таким образом, она завербовала кадры для французской кинематографии. Особенно она повлияла на выбор профессии молодыми людьми, которые без нее, быть может, пошли бы по другому пути, например Жан-Бенуа Леви, поэт и драматург Марсель Л’Эрбье, ставшие сценаристами и режиссерами, Рене Жанн, сделавшийся сценаристом и кинокритиком, и т. д.
Расширяясь, служба кино стала стремиться к большему, чем еженедельный выпуск во Франции и за границей хроникальной ленты „Летописи войны”, которыми она еженедельно снабжала Францию и заграницу. С 1917 года она стала выпускать документальные фильмы, посвященные различным этапам войны[19]. Затем в последние месяцы военных действий задуман был большой пропагандистский фильм „Три семьи” (режиссер Александр Деваренн) по сценарию Рене Жанна и Анри Герца с участием актеров Северена Марса, Жана Тулу, Анри Боса, Сюзанны Бианкетти и других. В фильме противопоставлялась французская семья двум американским — франкофильской и германофильской. Картина предназначалась для США, но не демонстрировалась там, так как была закончена только после перемирия. Впоследствии фильм имел некоторый успех, но не из-за своего качества, а потому, что он шел во Франции — против воли Анри Барбюса — под названием „Огонь” (1914–1918) и публика думала, что это экранизация знаменитого романа, в котором писатель выразил настроения французского народа, возмущенного ужасами первой мировой войны.
После прекращения военных действий служба была ликвидирована и заменена анонимным обществом. Ценные архивные материалы были отданы на хранение в Военный музей в Венсенне. Они были почти целиком захвачены немцами во время оккупации. Найти их не удалось.
В тот период, когда кинопроизводство замерло, американские фильмы наводнили французские экраны. Большим успехом в 1915–1916 гг. во Франции пользовались „Похождения Элен”, первые фильмы с участием Чарли Чаплина и светская драма Сесиля де Милля „Вероломство”. Французские продюсеры ставили их в пример своим режиссерам, и Фейад постановкой „Жюдекса” и „Вампиров” ответил, как мы видели, на чрезмерное увлечение американскими „сериями”, ввозимыми Патэ. Чарли и комедии Мак Сеннетта не встретили почти никакого отпора со стороны французской комической школы. Правда, фирма „Гомон” продолжала выпускать свои „Бу де Зан”; Ригаден, формалист и чудак, снова стал еженедельно появляться в „Патэ”. Эти слабые барьеры нисколько не могли остановить американское вторжение, только одному Линдеру было бы под силу его преодолеть.
Но великий комик получил довольно тяжелое ранение на фронте. Он демобилизовался… и уехал в Швейцарию, думая, что ему придется долго восстанавливать здоровье. Там он получил в конце 1915 года предложение сниматься от американской фирмы „Эссеней”, пожелавшей восполнить потерю, понесенную ею с внезапным уходом Чарли Чаплина. И Линдер принял предложение.
Интеллигентная и буржуазная публика в Париже за неимением лучшего хлынула в кино. Она не пропускала ни одного американского многосерийного фильма, но, развлекшись, выражала свое презрение. Только такие художники, как Пикассо, Гильом Аполлинэр, Блез Санд-рар и другие уже осмеливались восхвалять мастерство Чарли. Зато все восхищались „Вероломством” как шедевром новой, доселе неизвестной области искусства.
И „весь Париж” в продолжение нескольких месяцев рыдал над этой пошлой мелодрамой. Америка преуспевала там, где потерпел неудачу театр „Комеди Франсэз” с „Убийством герцога Гиза”. Бульвары возвели кино в ранг искусства.
Но, очевидно, война сделала невозможным крупное кинопроизводство. Она нанесла ущерб промышленности, и крупные фирмы жаловались на обнищание:
„Чтобы получить негатив фильма, — писал Шарль Данье в сентябре 1916 года в „Консейе мюнисипаль”, — прокатчик в настоящее время должен рассчитывать, что метр ему обойдется в 18–20 фр. (то есть вдвое больше, чем в довоенные годы. — Ж. С.). Я говорю об обычном фильме, в котором нет никаких трюков. Если это фильм в тысячу метров, прокатчик затрачивает 20 тыс. фр.
Для Франции и ее колоний лучше всего в среднем иметь 6 продажных копий. А метр копии стоит 0,75 фр., считая покупку пленки, печатание и т. д. Продажная цена — 1,25 фр. за метр. Таким образом, следует рассчитывать на 500 фр. прибыли за копию, то есть в итоге на 3 тыс. фр. Значит, прокатчик понесет чистый убыток, равный 17 тыс. фр.
Чтобы возместить его, следовало бы продавать кинокартины за границу. Однако в настоящее время ввиду всех событий, а также, следует признаться, при устаревших способах торговли рынки Америки и Англии почти закрыты для наших кинофирм. Наши фильмы могут прельщать только Россию, впрочем, очень требовательную, Италию, производящую множество кинокартин, но покупающую мало, и Испанию, которая на кинорынке имеет еще очень мало веса.
Вот почему французское кинопроизводство падает… Продюсеры — коммерсанты; они вкладывают капиталы и не станут из одной любви к искусству разоряться. Можете ли вы, продюсеры-французы, выдержать борьбу? И ведь не с помощью „Похождений Элен” вы добьетесь победы…”
Цифры, цитируемые Шарлем Данье, точны, но приведенный баланс действителен только для независимого кинопроизводителя, стремящегося продать копии своего фильма и не ждущего других прибылей. Они не имеют значения для такой фирмы, как „Патэ”, которая владеет производством кинопленки, изготовляет ее, распространяет, демонстрирует фильмы в собственных кинозалах и извлекает прибыли на каждой стадии всех этих операций. Тем не менее резкое и почти, полное упразднение экспорта значительно сократило прибыли французских кинофирм… Рост цен, продолжавшийся в течение всей войны, еще больше осложнил положение[20]. События благоприятствовали распространению заграничных фильмов во Франции. До 1918 года, чтобы амортизировать шесть копий, которые были необходимы для среднего проката, нужно было 2 тыс. залов. В 1918 году достаточно было и тысячи. Война нанесла жестокий урон французской сети кинозалов, от нее отошли кинозалы севера и востока. Бельгийский рынок и военные действия прерывают строительство новых кино. По мнению Анри Диаман-Берже, решение проблемы заключается в развитии кинопроката.
„У нас будет продолжаться кризис цен до тех пор, пока Франция будет обладать 5 тыс. кино. Наши годовые прибыли, должно быть, равны сейчас 80 млн. Это слишком мало для фильмов, которые Франция должна ввозить и которые она должна производить… ”[21]
Франция потеряла иностранные рынки из-за иностранной конкуренции. В августе 1914 года Париж перестал быть столицей всемирной кинематографии. Анри Диаман-Берже писал:
„Лондон и Нью-Йорк стали средоточием международной кинематографии. Лондон для многих американских фирм — столица Европы. А Париж не всегда даже столица латинских стран.
Английское кинопроизводство незначительно. Великобритания является всего лишь американской киноколонией. Если английский пример для нас неубедителен, нас ждет та же участь. Франция готова сделаться американской киноколонией. Количество ввозимых американских кинофильмов таково, что может поглотить наши жизненные источники: капитал на покупку фильмов лимитирован доходами, получаемыми от проката.
Нет денег, нет фильмов. Нет фильмов, нет вывоза. Нет вывоза фильмов, нет денег… ”[22]
При таком кризисе каждый обращался к Патэ, учителю и руководителю французского кино, и вопрошал его с некоторой тревогой. Кинопромышленник не скупился на интервью и декларации. Поначалу его рассуждения ободряли и почти успокаивали. В феврале 1917 года он пытался свести к минимуму значение кризиса французской кинематографии:
