Марджори Роулинг - Европа в Средние века. Быт, религия, культура
Рис. 22. Купцы, меняющие зерно на ткани
По-настоящему Европа смогла развить свои города и торговлю только в XI–XII веке, когда за концом эпохи викингов и их разбойничьих набегов наступил относительный мир. Это был период всеобщего развития. Границы раздвинулись, в Испании, Франции и Германии возникли новые города; стали обрабатываться новые земли и по мере роста населения производиться новые продукты и товары. Впервые в Западной Европе появился избыток изделий, а вместе с этим стала совершенствоваться и торговля. Профессиональные купцы и ремесленники производили и продавали товары. В их распоряжении теперь были рынки Дальнего Востока, Балтии и Руси.
Но кто же воспользовался этим развитием торговли? Это были представители низшего сословия. В произведениях XII века рассказывается о двух итальянских юношах, которые с самых низов поднялись до вершин богатства, став купцами, владевшими роскошными лавками в Равенне и Павии, а также землями в окрестностях этих городов.
«Сцева и Олио были одного возраста, но совершенно разными по характеру. Дети бедных и незнатных родителей, они сумели накопить небольшой капитал и уже в наши дни стали торговать сначала малыми партиями товаров, а когда пришел успех – и крупными. Сначала они были упаковщиками, потом стали разносчиками, а затем владельцами нескольких передвижных лавок. И они всегда оставались верными партнерами».
Через некоторое время они решили расстаться. Олио женился на прекрасной девушке в Павии, а Сцева, по-прежнему холостой, обосновался в Равенне. Позже он навестил Олио, которого встретил «спешащим с груженными товарами возами на дальнюю ярмарку». Он сказал Сцеве, что не может принять его, и с небрежной вежливостью поспешил по делам. У рассказа забавный конец. И еще он показывает, что Олио был наказан за отсутствие дружеского расположения к своему бывшему партнеру.
В характеристике Сцевы и Олио как горожан очень важную роль играет один факт. Для ведения полноценной торговли купцов было необходимо освободить от феодальных оков, которые ограничивали их свободу передвижения, и от произвола тех, кто жил в поместьях. Поэтому многие города имели свободы, дарованные им королем или местными феодалами. Это привело к возникновению городского самоуправления – совета магистратов, заменившего традиционных феодальных чиновников, выполнявших функции губернаторов городов. Во Фландрии и владениях французского короля XI и XII веков правители в основном благоволили к городскому самоуправлению. В Северной Италии и Северо-Восточной Франции, однако, горожанам приходилось бороться за свои свободы. Чтобы облегчить себе эту задачу, они объединялись в коммуны. В 1115 году в Лаоне такая коммуна была образована с согласия короля. За это согласие королю дали взятку. Епископ, который в это время был в Англии, пылал к горожанам неистребимой ненавистью за то, что они сумели освободиться от феодального ига. Он убедил дворян присоединиться к нему и совместными усилиями предложить королю большую взятку, чем та, что дали ему горожане. Получив ее, король согласился распустить коммуну.
«Когда горожане узнали об этом, их обуял такой гнев, что все чиновники бросили работу, ремесленные мастерские закрылись, трактирщики и хозяева гостиниц заперли свои заведения. Сразу же епископ и дворяне начали пересчитывать все имущество, и если человек вносил ранее что-то на организацию коммуны, то именно столько требовали с него, в знак роспуска коммуны… Епископа предупредили о гневе горожан, но он не обратил на это никакого внимания.
На следующий день по всему городу начались беспорядки, люди кричали: «Коммуна!»… Затем, через часовню Святой Девы Марии… горожане вошли на епископский двор – с мечами, боевыми топорами, их было очень много… Гинимон, пожилой дворянин приятной наружности и безупречного характера, вооруженный лишь щитом и копьем, вбежал в епископальный зал и упал, пораженный в затылок боевым топором, выпущенным неким Рейнбером. Вскоре после этого правитель, торопясь войти во дворец, был поражен сзади ударом копья и, упав навзничь, сразу же стал жертвой огня, уже охватившего дворец… После этого разъяренная толпа, собравшаяся у стен дворца, попыталась прорваться внутрь, но епископ и его ближайшие помощники забросали их камнями и стрелами. Сейчас он проявил настоящее мужество воина… Однако он был не в состоянии противостоять безрассудным атакам горожан, надел на слугу свою одежду и, пробравшись в подвалы дворца, спрятался в бочке, сочтя себя там в полной безопасности… Горожане схватили слугу, но он отказался выдать своего господина. Но другой слуга предательским кивком указал на бочку, где спрятался епископ. Его вытащили оттуда за волосы и избили. Наконец некий Бертран поднял свой боевой топор и жестоким ударом вышиб мозги из этой святой, но грешной головы».
Лаон, Труа, Лангре и Реймс стали важными торговыми городами, поскольку стояли на пересечении торговых путей. Там могли встретиться купцы из Италии и Прованса со своими коллегами из Германии и Фландрии. К XII веку Юпре, Гент и Дуайе вместе с портом Брюгге также превратились в большие торговые центры, куда купцы приезжали закупать английскую шерсть и чудесные фламандские кружева. Спрос на шерсть на континенте был особенно велик, и в одной из хроник того времени мы читаем о фламандских купцах, пересекающих Ла-Манш с партией товара из Лаона. Внезапно появляется пиратский корабль. Охваченные паникой купцы падают на колени и клянутся подарить все свое состояние церкви небесной покровительницы Лаона, если та их спасет. Их мольбы были услышаны, но, судя по всему, прибыв в Англию, купцы забыли все клятвы и потратили в Англии на закупку шерсти все свои деньги.
Для производства тканей были нужны самые разные вспомогательные продукты, поэтому купеческие суда везли из восточных стран кору дуба кермесоносного и другие красители – насочный лак, пирит и вермильон. Из Северной Европы в центры по производству тканей везли пеньку и коноплю. Пурпур был самой дорогой краской, вот почему Маргарет Пейстон в XV веке писала своему отсутствующему мужу о том, что «даже больше алого платья ей хотелось бы, чтобы он был дома».
Рис. 23. Заседание муниципального собрания в Париже
В XII и XIII веках сложный процесс производства тканей требовал капиталистической организации труда. Появились предприниматели вроде Жана Буана Броке, который во второй половине XIII века имел процветающий бизнес по производству декоративных тканей в Дуайе (французская Фландрия). Можно представить себе, как путешествующий купец из Парижа гостил в большом доме Жана, который одновременно был и домом, и конторой, и фабрикой, и складом. Показывая Анри свои склады и производство, Жан начал бы с сортировочной. Здесь работники самого непрезентабельного вида, одетые в лохмотья, разбирали сырую шерсть; остальные стирали и отбивали ее в больших чанах. Просушив шерсть, работницы стригли или чесали ее, в зависимости от того, какой длины нить из нее будет сделана. Затем ее смазывали маслом и отправляли в город или за город для прядения. Для Анри зрелище женщин, ловко выпрядавших нити и одновременно пасущих овец, было вполне знакомо.
Затем двое купцов остановились бы полюбоваться на мастерскую работу ткачей, которые делали нити необходимой толщины и длины, и мотальщиков, которые наматывали нити на бобины, чтобы их можно было использовать на ткацком станке. Брови Анри изумленно поползли вверх, когда он увидел широкий ткацкий станок для двух работников, который использовался наравне со станком старой модели, на котором ткали узкие полотнища.
Затем следующая группа рабочих складывала ткани в корыта. По законодательству Арраса, на этой работе должно было быть занято не меньше чем трое рабочих, поскольку этот труд был «тяжелым, напрягающим все мышцы и суставы». На площадке для стирки тканей Жан перекинулся парой слов с работницей, работавшей там уже 12 лет. Намокшие полотнища были так тяжелы, что ей приходилось прибегать к помощи других для натягивания их на рамки, чтобы при высыхании полотнище приобрело нужный размер. Поблизости мальчики с ворсовальными шишками поднимали ворс на обратной стороне ткани. Впоследствии этот ворс будет подстрижен высококвалифицированными работниками. Стригали использовали специальные ножницы, которые столь высоко ценились ими, что часто их передавали по наследству.
Если шерсть не была окрашена на самом начальном этапе, то шерстяную ткань отправляли в красильню и там помещали в чан с краской необходимого оттенка. Здесь также работали очень квалифицированные работники, они очень много знали о качестве красителей и способах смешивания красок. Ткань помещали в чан при помощи шестов с плоским концом. Эти же шесты использовались, чтобы вытащить ткань из горячей воды и поместить в ушат на просушку. На завершающем этапе ткань расчесывали специальной щеткой из щетины, помещенной в большую квадратную коробку. Клиенты Жана либо сразу заказывали определенный оттенок ткани, либо покупали полотнища готовой ткани со склада. Большую часть бизнеса Жан вел через агентов; некоторые из них были членами его семьи.
