Питер Бискинд - Беспечные ездоки, бешеные быки
Все мысли Фридкина были заняты «Колдуном», а не Нэйрн-Смит. Благодаря необычной финансовой схеме в его распоряжении оказалась не одна, а целых две студии. Рассказывает Марк Джонсон, начинавший работать на картине стажёром второго ассистента режиссёра: «На тот момент Билли уже получил «Оскар» за «Французского связного» и снял «Изгоняющего дьявола», третий в Голливуде фильм по величине кассовых сборов за всю историю. Понятно, что нам он казался Иисусом Христом, спустившимся на площадку прямо с небес. Конечно, он считался неприкасаемым». Стоило Фридкину узнать, что на «Юнивёрсал» умудряются просматривать текущий материал раньше него самого, он поставил перед камерой рабочего, которого предварительно обучили английской фонетике. Его роль заключалась в том, чтобы раз за разом, пока в бобине не кончится плёнка, твердить, чётко проговаривая специфические звуки: «А вот ещё суточные, ми-и-стер Ва-хер-ман, ещё суточные!». Тем временем Бладорн купался как сыр в масле. Трудно было не заметить, что Доминиканская республика очень бедная страна, а вся власть в ней принадлежит холдингам Бладорна. «По сути, на него работал и президент Балагер, и всё правительство», — замечает фридкин. Поэтому неудивительно, что, когда для офиса совета директоров некоей нефтяной компании, железной хваткой державшей за горло вымышленную латиноамериканскую страну, в котором должен был пройти аукцион, режиссёру потребовалась фотография, он, не раздумывая, вырвал из годового отчёта «Галф + Уэстерн» групповой снимок руководства и повесил на стену. «Для меня они ничем не отличались от банды головорезов», — отмечает Фридкин. По словам Грина, после того, как Бладорн увидел в кадре свою фотографию, у него случился приступ геморроя.
Манера поведения Фридкина любую сложную ситуацию превращала в критическую. Он лично инспектировал самые отдалённые места съёмок, обнаруживал пару не понравившихся мелочей, ставил всех на уши и не начинал съёмку, пока не добивался исправления. Его страсть к перфекционизму обходилась недёшево. Рассказывают, что увольнения во время работы над фильмом следовали одно за другим. Он уволил даже Дейва Сальвена, своего многолетнего линейного продюсера и пятерых менеджеров производства. Текучка кадров была такой, что Джонсон вскоре «дорос» до второго ассистента режиссёра. «Еще бы неделька-другая, и я стал бы продюсером», — шутит Марк. «Мне повезло больше остальных. Я исполнял главную роль и уволить меня было нельзя, — вспоминает Шайдер. — Как-то я попросил Билли перестать увольнять людей, потому что мне надоело мотаться а аэропорт и желать всем доброго пути». А вот замечание Бада Смита, монтажёра Фридкина: «Поначалу это напоминало старый бейсбольный принцип: три плохих удара и тебя меняют, три пропущенных мяча и — всё. Но постепенно дело дошло до двух промахов, потом до одного, пока, наконец, ошибки или просчёты вообще перестали иметь значение. Он стал увольнять людей просто потому, что не хотел их больше видеть. Он уволил оператора Дика Буша за то, что тот хотел подсветить эти чёртовы джунгли, и мы лишились полностью всей операторской команды. Был уволен профсоюзный шеф водителей грузовиков — за ним ушли все водители. При наших масштабах требовалось человек тридцать — сорок и нам пришлось набирать полностью весь коллектив. Та же история повторилась с группой каскадёров». Работу Сальвена Фридкин взял на себя, подражая режиссёрам «нового» Голливуда, продюсировавшим собственные картины. Результат был катастрофическим.
Для одной из финальных сцен за несколько песо он нанял местного крестьянина, который должен был исполнить роль шофёра, везущего героя Шайдера в город. На свою беду, водитель по пути задавил свинью. Фридкин снял эпизод, накричал на бедолагу и уволил. Вспоминает Джонсон: «На обочине лежала умирающая свинья и билась в агонии. Билли подошёл к ней и расплакался. Всем, и актёрам, и съёмочной группе стала очевидна фальшь его чувств и отношения к людям: он мог зайтись в истерике при виде умирающего животного и без зазрения совести выгнать с работы ни в чём не повинную замечательную женщину, менеджера съёмочной площадки. Она убежала от нас прочь, обливаясь слезами. Так Билли умел выражать своё сочувствие. После этого случая народ стал задумываться, а есть ли у него сердце?».
Ребёнок Фридкина и Нэйрн-Смит родился в ноябре 1976 года. Дженнифер назвала его в честь своего отца — Седрик. Близкие отношения тут же свелись до упоминания друг о друге в третьем лице — «он сказал», «она ответила». После трёх лет совместного проживания как муж и жена, он, по словам Нэйрн-Смит, бросил её и ребёнка, отказываясь признать своё отцовство. По свидетельству Эллен Бёрстин, имевшей близость с Фридкиным после работы над «Изгоняющим дьявола» (что сам режиссёр, правда, отрицает), он рассказал ей, что «разошёлся с Нэйрн-Смит, но однажды всё-таки имел с ней секс, во время которого она не воспользовалась тем, что обычно использовала. Так Нэйрн-Смит забеременела. Она сделала это нарочно, чтобы привязать его к себе. Сам же Фридкин не собирался иметь с ней в дальнейшем никаких отношений». Рассказывает Грин: «Он с ума сошёл, когда Дженнифер объявила, что на четвёртом месяце беременности. Закатывал истерики, утверждая, что она хочет прижать его к стенке. Буквально за пару дней она стала его врагом. Билли не признавал своё отцовство до тех пор, пока это не стало очевидно. Я сам видел младенца и знаю, что он как две капли воды похож на Фридкина, но тот стоял на своём:
— Я не сдамся, это не мой ребёнок.
— Билли, — сказал я тогда ему, — если Дженнифер пойдет в суд с сыном на руках, тебе не отвертеться!».
А вот замечание самого Фридкина: «Я сразу сделал необходимые анализы, и получив результаты, окончательно убедился, что являюсь отцом ребёнка. Больше я никогда не оспаривал этот факт и с момента рождения оказывал ему всяческую помощь».
Барри Диллер и Сид Шайнберг посмотрели монтаж и уже не сомневались, что попали в беду. Опасения только усилились, когда Фридкин стал в открытую выказывать им своё пренебрежение. В особенности это касалось Шайнберга, которого режиссёр иначе как идиотом не называл. К тому же в «Колдуне» было слишком много актёров-европейцев и среди них Франсиско Рабаль, Амиду и Бруно Кремер. Шайнберг указал на этот факт режиссёру:
— Понимаешь, проблема в том, что фильм воспринимается как зарубежный, слишком много в нём иностранных имён.
— Думаю это не проблема. Давай предложим им поменять фамилии.
— Как это?
— А так: пусть Франсиско Рабаль станет, скажем, Франком Робертом, Амидо — Джо Смитом. Захочешь, я и сам сменю фамилию, мне это раз плюнуть.
Тогда руководство компании решило встретиться с режиссёром за ланчем в закрытой столовой студии «Юнивёрсал». «В то время я считал себя непобедимым и заранее знал, что всем их замечаниям грош цена», — замечает Фридкин. Режиссёр попросил Смита и Грина сопровождать его, причём настоял на том, чтобы Грин, работавший по благоустройству его дома, был в рабочем халате, заляпанном краской. «Вы должны показать им своё полное пренебрежение, — пояснял Фридкин, сам отправившийся на официальную встречу в комбинезоне служащего автозаправки. — Дело с ними можно иметь, предварительно хорошенько запугав. А то привыкли, понимаешь, что все им поддакивают. Напоминаю: что бы они ни говорили, даже если вы согласны, не кивайте, вообще не смотрите им в глаза, уставьтесь на уши. А как только они спросят, можно ли то-то и то-то подправить, мы ответим: «Без проблем, правда, придётся собрать весь коллектив и снимать всё заново».
Пришли, как договорились. Перед собой на стол Смит положил диктофон «Сони», якобы собираясь зафиксировать ход обсуждения. (На самом деле в аппарате не было ни плёнки, ни аккумулятора.) Подошёл официант и предложил:
— Что желаете: холодный чай, кока-кола, диетическая пепси?
— Мне водки, пожалуйста, — сделал свой выбор Фридкин.
— Бокал?
— Нет, бутылку «Смирновской».
— Может быть, лёд?
— Не стоит.
Заметим, что Фридкин вообще не пил, а тут хлестал водку прямо из горлышка. Естественно, очень скоро лицо его побагровело.
На день памятного ланча фильм, съёмки которого велись 11 месяцев, уже был смонтирован и даже показан в узких кругах, так что серьёзные доработки и изменения делать было поздно. Тем не менее, список претензий выглядел внушительно. Одна из них касалась того, что по ходу развития сюжета не было ясно, сколько миль водители с грузом взрывчатки уже преодолели и сколько остаётся. Диллер предложил почаще показывать в кадре одометр. Сделав очередной глоток из бутылки, Фридкин согласно кивнул:
— Если вы этого хотите, пожалуйста. Только вот незадача, придётся созывать актёров, съёмочную команду, да и запросить разрешение правительства Доминиканской республики на съёмку. Думаю, за месяц управимся.
