Элисон Мэтьюс Дейвид - Жертвы моды. Опасная одежда прошлого и наших дней
Зараженные юбки
Жертвами зараженной одежды становились не только матросы и элегантные щеголи, женскую одежду также считали переносчиком и распространителем инфекции. Действие рассказа «Мантилья леди Элинор» (1838) американского писателя Натаниэля Готорна, вдохновленного готическими романами, происходит в XVIII веке. Надменная британская аристократка прибывает в штат Массачусетс и на балу в честь своего прибытия появляется в «великолепной» вышитой мантилье. Одеяние, словно по волшебству, придает ей еще большую красоту, но при этом уничтожает местных жителей, а затем обезображивает и убивает саму леди Элинор. Мантилья – это идеальная «отравленная одежда». Готорн пишет: «Фантастические узоры мантильи были отражением предсмертных видений женщины, посвятившей этой работе последние часы своей жизни; стынущими пальцами она вплела нити собственной злосчастной судьбы в золото, которым вышивала»[87]. Авторское порицание гордыни леди Элинор и недолжного обращения с тем, кто ниже по социальному статусу, воплощено в образе «проклятой мантильи», в ее испорченных зараженных золотых узорах, несущих смерть своей создательнице, владелице и большей части населения американской колонии.
Когда с начала 1800-х и по 1905 год периодически возникала мода на юбки со шлейфом, женщины «подметали» ими улицы и приносили в дом инфекции, собранные во время прогулок. Возможно, страх подхватить инфекцию был закономерным. В XIX веке улицы были покрыты экскрементами собак и лошадей, а также плевками и мокротой, «обильными выделениями» рабочих (по мнению лондонского врача, как американцев, так и представителей других иноземных племен)[88]. От лица всех медиков этот врач заявил: «…с позиций санитарии мы категорически протестуем против внесения в частные дома юбок, от которых разит навозом, уриной и патогенными микробами», – и рекомендовал для прогулок короткие юбки. Чтобы научно доказать свою точку зрения, врачи брали пробы с подолов «мусоросборных» юбок и подсчитывали на них количество «смертоносных бацилл»[89]. Изображения и описания болезней, принесенных на подолах юбок, должны были повергать публику в ужас. В 1900 году американский юмористический журнал Puck опубликовал рисунок, где горничная чистит длинный шлейф своей хозяйки, вернувшейся с променада. Горничная брезгливо отворачивается от шлейфа, ведь чистить его вовсе небезопасно. В воздух поднимаются густые облака инфицированной пыли, усеянные подписями: «бактерии, микробы», «тифозная лихорадка», «чахотка» (туберкулез) и «инфлюэнца» (ил. 3 во вклейке). Сама Смерть с косой в руке нависает над сценой. Она простирает свой покров не только над горничной, но и над невинными детьми хозяйки, которые стоят здесь же с милой собачкой на руках. Моральное осуждение явно выражено в этой назидательной картинке, и женщина в любом случае оказывалась виноватой. Уличная девка, обнажая ноги, становилась разносчиком венерических заболеваний. Обеспеченные и располагавшие досугом женщины, отправляясь на прогулку и за покупками, разносили инфекцию на шлейфах юбок.
Однако сторонницы коротких юбок также рисковали подвергнуться общественному порицанию. В 1890-х годах в рамках кампании в поддержку ношения коротких юбок в дождливую погоду на всей территории Соединенных Штатов женщины создавали «Клубы Дождливого Дня» (Rainy Day Clubs). Однако модные журналы, в частности Harper’s Bazaar, вопрошали: «А как же женское предназначение быть прелестной?»[90] Компромиссом между заботой о здоровье и красотой стали «зажимы для юбок», запатентованные в 1902 году. Выполненные в стиле ар-нуво, они были декорированы сидящими на жердочке птицами (ил. 6). Конструкция зажимов указывает на то, что они приподнимали край плотных шерстяных юбок для прогулок, и свидетельствует о борьбе между эстетическими нормами и санитарными стандартами того времени. Историки моды связывают уменьшение длины дамских юбок в начале XX века с борьбой женщин за избирательное право, а также с возросшим участием в занятиях спортом, однако гигиенические соображения также сыграли важную роль в укорачивании юбок, о чем часто забывают.
Антибиотики в основном искоренили масштабные вспышки описанных выше заболеваний, в том числе тифа, хотя эпидемии продолжали сотрясать развивающиеся страны и во второй половине XX века. Авторы XIX столетия выражали тревогу, что готовая или подержанная одежда переносила паразитов. В наши дни европейцы гораздо меньше боятся подхватить инфекционные заболевания через одежду, изготовленную на потогонных фабриках Вьетнама, Бангладеш и Филиппин. Тем не менее нам следует беспокоиться по поводу более локальных угроз. Так, больницы до сих пор остаются рассадниками переносимых с одеждой инфекций. Недавние исследования случаев заражения от предметов одежды медицинского персонала дают повод крепко задуматься. Например, белые халаты, галстуки и стетоскопы – символы западного мужского профессионализма в медицинской сфере – способны переносить смертоносные бактерии от пациента к пациенту, в том числе устойчивый к антибиотикам метициллин-резистентный золотистый стафилококк, более известный как МРЗС суперинфект. Зараженный белый халат обманывает доверие, с которым мы обращаемся к врачам, чтобы те исцелили нас, «не причинив вреда». В качестве еще одного сарториального маркера мужского статуса врачи иногда носят шелковые галстуки, многие из которых ни разу не стирали и не отдавали в химчистку. В 2006 году исследование с участием сорока врачей из Шотландии показало, что 70 % опрошенных никогда не стирали свои галстуки, а оставшиеся 30 % стирали их в среднем около пяти месяцев назад[91]. Авторы другого исследования выяснили, что, в отличие от галстуков, на рубашках врачей содержится гораздо меньше бактерий, так как их стирают в среднем каждые два дня. Тем не менее на восьми рубашках из пятидесяти был обнаружен штамм МРЗС суперинфект[92]. Наконец, в результате еще одного исследования обнаружилось, что одежда медперсонала и посетителей больниц содержит споры плесневого гриба Aspergillus, и пациенты с ослабленным иммунитетом могут их вдохнуть и получить смертельные заболевания легких. Особенному риску подвергаются дети, которых взрослые обнимают, утешая[93]. Создается впечатление, что современный эквивалент плаща Несса, описанного во введении к этой книге, до сих пор носят в, казалось бы, стерильной больничной среде. В 2008 году Министерство здравоохранения Великобритании приняло меры, запрещающие медицинскому персоналу носить «ненужные украшения, часы, белые халаты, одежду с рукавами ниже локтя или галстуки», поскольку они «представляют существенную опасность, распространяя инфекции»[94]. Как показала эта глава, в которой мы заглянули в грязь братских могил и окопов Первой мировой войны, под запачканную кайму юбок, в швы бушлатов и на лоснящуюся поверхность шелковых галстуков врачей, постельное белье и одежда были и остаются театром военных действий человека против смертоносных микробов.
Глава 2
Ядовитые технологии: ртутные шляпы
В дерматологическом музее (Musée des Moulages) при больнице Сен-Луи в Париже выстроены ряды жутких витрин, в которых выставлены поразительно реалистичные восковые слепки кожных болезней, которыми страдало бедное население мировой столицы моды. Музей был основан в 1860-х годах, чтобы помочь врачам в обучении нового поколения дерматологов: расписанные вручную слепки были сняты с пациентов, проходивших лечение дерматологических заболеваний. В 1885 году Жюль Баретта отлил пугающе жизнеподобный слепок кисти руки двадцатипятилетнего шляпника, который демонстрирует профессиональное кожное заболевание – «изменение ногтей, вызванное раствором ртути в азотной кислоте» (ил. 1 во вклейке). Ногти этого молодого человека были необратимо окрашены токсическими веществами, использовавшимися для превращения сырого меха в модные мужские шляпы. Такая окраска говорит о том, что шляпник не пользовался защитными перчатками, отчего яд проник в организм прямиком через кожу. По виду этой руки можно судить и о том, что шляпник был слишком беден, чтобы обратиться к врачу частной практики. Поэтому, будучи уже очень болен, он пришел в государственную больницу. Его ногти имеют булавовидную форму, они слегка вздуты, что свидетельствует о хроническом кислородном голодании. Булавовидная форма ногтей может являться симптомом болезни легких, которой страдали многие шляпники из-за сердечной патологии или кардиологического заболевания, развившегося вследствие работы с ртутью. Воздействие ртути само по себе может вызвать изменение ногтевой пластины, но в данном случае ясно, что уже в 25 лет профессия молодого человека оставила неизгладимые следы на его руках и на здоровье всего организма[95].
