Е. Османов - Японский шпионаж в царской России

ЯПОНСКИЙ ШПИОНАЖ В ЦАРСКОЙ РОССИИ

(сборник документов)

Е. М. Османов

Деятельность японской разведки и российской контрразведки в годы русско-японской войны 1904–1905 гг

К началу русско-японской войны разведывательная служба в Японии имела многовековую историю. Уже в XVI в. была хорошо организована разведка и наблюдение за всеми слоями общества внутри страны. Необходимости же в заграничном шпионаже не было, так как вследствие политики «самоизоляции» внешние контакты вплоть до середины XIX в. были весьма ограниченными.

В книге бывшего русского дипломата в Японии А. Пеликана «Прогрессирующая Япония», изданной в Петербурге в 1895 г., автор, рассматривая вопрос о государственном устройстве Японии, делает вывод о том, что деспотическая форма государственного устройства, установленная в конце XVI в. сегуном Токугава Иэясу и продержавшаяся вплоть до революции Мэйдзи 1867–1868 гг., своим существованием в значительной мере обязана хорошо организованной системе шпионажа внутри страны.

Организация широкой разведки во всех слоях общества была вызвана необходимостью оградить власти бакуфу и назначаемых им провинциальных чиновников от заговоров и интриг крупных феодалов — «даймё» и контролем над деятельностью самих чиновников.

Наличие опыта внутренней разведки позволило японскому Генеральному штабу уже в конце XIX и особенно в начале XX в. быстро и сравнительно легко организовать широкую разведовательную сеть в государствах, которые Япония рассматривала объектом своей внешней экспансии, и в первую очередь в Китае. Победа в японо-китайской войне 1894–1895 гг. заставила Японию обратить взор на Россию, которая стала рассматриваться основным препятствием японской экспансии на Дальнем Востоке.

Готовясь уже с конца XIX в. к военному захвату Маньчжурии и русских дальневосточных земель, японцы стали активно проводить разведывательную работу внутри России.

Еще за 10 лет до начала русско-японской войны японцы направили в Россию, и в особенности в Маньчжурию и на Дальний Восток, большое количество своих шпионов и диверсантов, на основании получаемых от них сведений тщательно изучали организацию и боевые возможности российской армии и флота, будущий театр военных действий, и составляли оперативные планы ведения войны.

По далеко не полным данным, составленным на основании материалов жандармских органов России, количество японских шпионов, действовавших на территории нашего государства, к началу русско-японской войны доходило до пятисот человек. Разумеется, сведениями от японской стороны, вследствие специфики проблемы, мы не располагаем и по сей день.

Изучение методов и приемов разведывательной работы Японии в период русско-японской войны показывает, что подготовка к войне проводилась японцами не только внутри государства, на которое намечено было напасть, не только в смежных государствах, но даже в государствах, на первый взгляд, не имевших никакого отношения к той стране, на которую готовилось нападение.

Готовясь к войне с Россией, японское военное министерство тщательно знакомилось с материалами последних войн, которые вела Россия, не только путем изучения письменных документов, но и путем непосредственного обследования тех местностей, где происходили сражения между Россией и ее противниками. Так, например, японские офицеры изучали в Болгарии все поля битв во время войны 1877–1878 гг., все маршруты, по которым двигались русские войска, особенно интересуясь теми территориями, где русские войска терпели неудачи.

Из австрийских источников известно, что японское военное министерство в начале русско-японской войны раздало своим офицерам брошюру, в которой описывались способы ведения русскими войн в 1812, 1853–1854 и в 1877–1878 гг.

Что касается русской разведки в Японии в предшествующий войне период и в ходе ее, она была организована не на должном уровне. Одной из причин бесславно проигранной войны, помимо общеизвестных причин, был недостаток информации о противнике, его армии и флоте. Все это проистекало из-за недооценки роли разведки на территории страны вероятного противника. О слабости русской разведки в Японии свидетельствует и тот факт, что в Японию, традиционно рассматривавшуюся сугубо морской державой, отправлялись лишь «морские агенты» (в 1900–1904 гг. этот пост занимал А. И. Русин). «Военного агента» Россия не отправляла в Японию до конца войны. Хотя справедливости ради следует заметить, что в 90-е годы XIX в. Россия направила в свои дипломатические представительства в Японии несколько кадровых офицеров. Но незнание ими ситуации и правил работы (лекции о разведывательной деятельности для агентов были включены в программу обучения в Академии Генерального штаба лишь после войны), а главное — незнание японского языка делало их пребывание в Японии чисто формальным. Более-менее нормальная работа российской разведки в Японии началась только после окончания русско-японской войны[[1] ].

В свою очередь, для противодействия угрозе шпионажа на территории России еще за год до начала военных действий генерал Куропаткин предлагал учредить особый секретный розыскной орган, назвав его для конспирации «разведочным отделением». 21 января 1903 г. на докладной записке военного министра появилась личная резолюция Николая II — «Согласен». Так было положено начало российской контрразведывательной службе.

«Разведочное отделение» создавалось в глубокой тайне. Поскольку военные атташе иностранных государств (основные центры шпионажа на территории страны) находились в столице России, основным районом деятельности нового органа определялся Петербург и его окрестности. Главными его задачами должны были являться охрана военной тайны и обнаружение деятельности лиц, выдающих ее иностранцам.

Становление контрразведки в России связано с именем Владимира Николаевича Лаврова — ротмистра Отдельного корпуса жандармов, специалиста по тайному государственному розыску. В своем первом отчете за 1903 г. Лавров отмечал, что для ловли шпионов одного наружного наблюдения недостаточно. Нужна хорошая внутренняя агентура, работающая в разных правительственных учреждениях, в гостиницах, ресторанах и т. д.

За период с 26 июня по 10 декабря 1903 г. под наблюдением отделения Лаврова состоял японский военный агент подполковник Мотодзиро Акаси. Акаси не был новичком на военно-дипломатическом поприще. После окончания военного колледжа и Академии в Токио он служил на Тайване и в Китае, а перед назначением в Россию занимал пост военного представителя страны восходящего солнца во Франции. Это был сильный противник. Лавров в своих отчетах отмечал, что Акаси работал усердно, собирал все возможные сведения. Тем не менее он был разоблачен и вынужден перебраться в Стокгольм, откуда продолжал вести подрывную деятельность против России[[2] ].

В целом, в годы, предшествующие русско-японской войне, контрразведку осуществляли управление 2-го генерал-квартирмейстера Главного штаба, Главный морской штаб, МИД и, конечно, Департамент полиции Министерства внутренних дел. От всех этих ведомств осталось огромное количество архивных материалов, большая часть которых сосредоточена в Государственном архиве Российской Федерации (ГА РФ), Российском государственном Военно-историческом архиве (РГВИА), Российском государственном архиве Военно-Морского Флота (РГА ВМФ, С.-Петербург) и Архиве внешней политики Российской империи (АВПРИ). Значительная часть этих архивов долгое время была засекреченной, что не позволяло сделать материалы достоянием общественности. В 1992 г. был рассекречен комплекс документов Департамента полиции в ГА РФ. Эти документы включают переписку Департамента полиции с различными учреждениями по вопросам контрразведки, донесения чиновников и агентов департамента, выполнявших специальные контрразведывательные поручения и доклады.

Однако еще в 1944 г. Главное управление НКВД СССР выпустило под грифом «секретно» сборник материалов, посвященный японскому шпионажу в царской России[[3] ]. Разумеется, в силу ограниченности тиража данный сборник сегодня является библиографической редкостью, и мы считаем уместным в полном объеме опубликовать содержащиеся в нем документы.

Действия российской контрразведки непосредственно в годы русско-японской войны характеризовались рядом успешных операций. Так, уже в конце января 1904 г. военный губернатор Забайкальской области генерал-лейтенант И. П. Надаров приказал за всеми японцами, проживавшими в области, установить «строгий надзор». Необходимость этой меры, одобренной императорским наместником на Дальнем Востоке Е. И. Алексеевым, мотивировалась «ограждением остающихся на жительстве в Забайкальской области японских подданных от всяких случайностей»[[4] ]. Вскоре по настоянию директора Департамента полиции японским подданным было запрещено жить по линии Сибирской железной дороги, а из Иркутска они вообще были выселены.