Казимир Малевич - Том 4. Трактаты и лекции первой половины 1920-х годов

А Вы тоже не исполнили договора; Вы, конструктор, испугались Супрематизма, а помните 19<-й> год, когда мы условливались работать над Супрематизмом и хотели книгу писать; а что теперь — конструктивист-монтажник; куда Вас занесло, хотели освободить свою личность, свое Я, от того, что сделал я, боялись того, чтобы я не расписался или мне бы не приписали всю вашу работу, а попали к Гану20, Родченко21, конструктором стали, даже не проунистом22. Где же Уну23? Уновис фотографии? журналы? в которых будет помещ<ена> Уновисская работа? А как бы много значило это, если бы Вы и Уну поддержали одну линию по организации Нов<ого> Искус<ства>. Как важно это, и нет ничего. Разве Вы жур<нал> «Вещь» начали как член Уновиса? Нет. А Вы знаете, кем Вы в кем были? Вы уехали за рубеж — хорошо, а где же связь Нет ее. Ну ладно, не сердитесь, ибо будете не правы. «Вы бы небо взяли, я землю»24, не помню, кажется, мне принадлежало небо, а Вам земля; а знаете, что получилось, у нас Земли не стало, стало «небо», я это еще предвидел, когда написал «Бог не скинут», а «Из книги о беспредметности»25 кое-что найдете в подтверждение, в том кусочке, который попал к Вам. Не знаю, что получится из Вашей книжки26; о, если бы Вы знали, сколько я написал, можно целое специальное издательство открыть. О Супрематизме одна часть 240 стр<аниц>. Сейчас готовлю на первое полугодие 48 лекций, каждая в один печатный лист27. Если бы Вы могли издать так, чтобы я мог получить на проезд в Берлин, хорошо бы было. Я сам сейчас тоже нездоров, нервное состояние сильно больное, денег нет, пища плохая, одежды нет. Конечно, Брик28, Маяковский в контрасте с нами и могут ездить на <а>эропланах, дело все в том, насколько все это добротно; и, конечно, <если> написать трубку коммунара29 или еще что-либо из вещей коммунара, <то> можно уехать на двух аэропланах, но могут и другие вещи <быть> в тысячу раз коммунарней, но не ясны, и сиди как абстракт на абстракте. Теперь желаю Зам скорейшего выздоровления и жду вашей книжки. Пошлите ее Луначарскому30, ибо он больше осведомлен, что делается на западе, чем в СССР.

Я знаю, что если бы устроить выставку нашей исследовательской работы за границей, она имела бы большое значение для всех и у нас бы больше писали и обратили внимание. Сдвиг большой в научном оформлении.

Жму Вашу руку.

Ваш Казимир

Почтамская 2/9 Музей Худ<ожественной> Куль<туры>

17/i<юня> 24 Ленинград

<Приписка на полях справа:> Наустрой<ство> выставки в Берлине вышлите требование на Муз<ей> Худ<ожественной> Кул<ьтуры>.

Я послал кое-что в Венецию на всемирную выставку31.

4. Лисицкий — Малевичу, из Орселины близ Локарно в Ленинград

1924 года (датируется по письму Малевича от 6 сентября 1924-го).

Дор<огой> К <азимир> С<еверинович>.

Наконец мы опять в письменной связи. Если она была прервана, то причиной тому было не что иное, как мое внутреннее положение совершенно личного характера, ни с искусством, ни с моим отношением к чему-либо нас связующему не имевшее. Это меня на пару лет от очень многого оторвало32. Теперь я опять возвращаюсь в жизнь, если уж болезнь не подведет. Упреки, которые Вы мне бросаете, меня не сердят. Наоборот, я предпочитаю по сердцам высказываться, даже если это и не всегда сахар. В Европе от этого отвыкаешь. Здесь в глаза друг другу лишь комплименты говорят, а критика разрешается лишь врагам. То, что у нас нам горько казалось, здесь лишь ценить начинаешь.

Итак, упреки, которые Вы мне бросаете, не соответствуют действительному положению. Видите ли, Каз<имир> Сев<еринович>, Вы и я тела с разным положением центра тяжести. Скажем, Вы <в оригинале письма рисунок квадрата> и Ваш центр в <точке> пересечения диагоналей. Ну, а я <рисунок треугольника> с центром в <точке> пересечения высот <рисунки>.

Поэтому наше равновесие в различных положениях различно. Меня, например, не занимает положение пророка какого-нибудь ИЗМа (например, Проунизма). Но в Вас я пророчество очень ценю, и Ваши подражатели боятся Вашей личности. Я рассматриваю наши отношения в плане роста современных научных методов, где один открыл, что причина болезней микробы, а следующий открыл противооспенную сыворотку, где один вяжет свой узел в точке, где другой остановился. Многое в Ваших мыслях возбуждает мое противоречие, и все же никто кроме меня здесь не заботился о пропаганде Вас. Некоторые результаты Вы в ближайшем получите. Что такое Ваша личность, я не знаю. Вы антиматериалист, но Вы и не идеалист (при всей защите ИДЕИ-бога Ваша книжечка «Бог не скинут» самая анти-идеалистическая). Может быть, Вы нигилист (ничего нет, ничего нельзя доказать, все есть (в моем черепе), все можно доказать). Самая скептическая, самая отчаянная книжечка. Но я верю, что не только НЕ, что в созданном Вами есть новое ДА, а меня теперь только ДА занимает.

Я рад за Вас, что Вы теперь имеете в своих руках Институт. Ваш отдел «Бактериология искусства» меня очень занимает. Вы всегда умели верное слово найти (помните — «экономия»). Но Вы натурфилософ. Это значит нутром хотите новую планету открыть, а надобно бы и в телескоп посмотреть. Я это делаю теперь. Желаю Вам от всей души, чтоб учреждение Ваше (а на свете такого нет) было б живым заводом, а не превратилось бы в закостеневшее Мандаринство. Очень большая и благодарная работа перед Вами. Здесь Вы нигде не найдете возможности такую вести, но потребителей хватит. Выставки в Германии и в других странах я могу Вам помочь устроить. Но как это устроить, это значит, что Вы хотите показать, это нужно особо выяснить, потому что из моей достаточной практики я заключаю: то, что в работе мы сегодня выражаем, то, что мы дать хотим, обыкновенной выставкой совершенно не достигается. В лучшем случае мы просто поставщики товара для торговца искусством. Поэтому Вы должны писать мне, что за проблему Вы хотите показать: художественно-педагогическую, художественно-теоретическую, новые ли изобретения в области оптики или формы и т. д., которые Вы сами можете эксплуат<ировать> или патент продать и т. д. Видите, я задаю вопросы, на которые короткий и точный ответ я должен суметь дать. А так просто на стенку вешать листки из дневника, то пусть этим другие занимаются. Я уверен, что и Вы то же самое думаете.

Пришлите фотографии. Пишите, что Вы в Венецию послали. Я читал в здешней газете рецензию. Россия не упоминается. Остальное даже для передвижнического критика слишком право. Постараюсь каталог получить. Можно ли Ваши работы после выставки в Германию получить. Это было бы очень хорошо. Что касается Вашей книжечки, то благодаря отчаянному кризису в Германии вышла задержка, но я обязательно найду способы ее издать. В ближайшем месяце в берлинском журнале «Kunstblatt» появится статья: «Абстрактное творчество от Супрематизма до сегодняшнего дня»33.

Мне очень больно, что я живу теперь в Швейцарии, а не в Германии, потому что Соф. М. <на этом черновик письма обрывается>.

5. Малевич — Лисицкому из Немчиновки в Орселину близ Локарно

14 августа 1924 года.

Дорогой Лазарь Маркович. Получил от Вас ABC34 на немецком языке, до сих пор не прочитал, но вижу, что это архитектурный ливіок, в который можно прислать мои apxnteicturные проекты. Сообщаю Вам, что мои супрематические слепые сооружения, а также квадрат, круг и крестообраз<ные> плоскости были увезены на Венецианскую выставку и, чтобы не скомпрометировать Кончалов<ского> или вообще искусство Грабарей, сложены в кладовку. Если Вы сможете достать их и поместить в любой журнал, то сделаете мне большую услугу.

Я думаю, что Вы не откажете в этом. Если же это трудно, то хотя <бы> напишите об этом поганом деле. Все хотят закопать живьем, но, думаю, не удастся эта штука. Вышла ли книжка. Сейчас до 1 с<ентября> буду в Немчиново, а потом в Ленинграде, Институте Худ<ожественной> Культ<уры>, площ<адь> Воровского д.9. Я избран в преподаватели Института Гражд<анских> инженеров, по конкурсу прошел35. Начну медлительную работу в области борьбы с<о> старой классикой. Сделал 15 проектов слепых беспредметных сооружений. Жду ответа. Осенью в ABC пришлю фотограф<ии> своих сооружений и статьи.

Всего доброго Казимир

14 ав<густа> 24 Немчинов.

6. Малевич — Лисицкому из Ленинграда в Амбри-Сотто

6 сентября 1924 года.

Дорогой Лазарь Маркович, <письмо> от 1.7.24 я получил, получил и 2 журнала, за что приношу большое спасибо, тоже спасибо и за намерение прислать мне доллары36. Но, видите <ли>, я хотел бы иначе все устроить, а именно, нельзя <ли> найти издателя на мои брошюры с тем, чтобы я смог получить поддержку. У нас порядок очень сложный относительно посылки статей, если цензура найдет возможным выпустить, то выпустит, а если нет, то нет, все идеология мешает. И вся цензура по отношению ко мне тоже в таком положении, как Вы, Вы не знаете моей личности, кто я — «нигилист», «антиматериалист» или «идеалист»; в другом случае затрудняются решить тот же вопрос — «либо анархист, либо контрреволюционер». Помните, я как-то говорил о том, как на меня напали в лесу несколько человек, но я не обращал внимания, лежал покойно, и это наступающих смутило, и они сказали «либо нож есть, либо что». Так и у Вас, не знаете, кто я; а вся штука в этом, что между материализмом, религионизмом, идеализмом и нигилизмом вскрылась еще «беспредметность», а Супрематизм это только вид, степень. Относительно же того, что Вас не занимает положение пророка, да представьте, что и меня мало тоже интересует пророчество; но больше всего это меня интересует политическая деятельность в Искусстве, его особая идеология и отношение ко всему остальному, т. е. тому, что называют жизнью и что жизнь это и есть та печка, от которой нужно всему плясать. Мою книжечку «Бог не скинут» Вы неверно усвоили на счет «скептицизма» и «отчаяния», наоборот, это оптимизм с моей стороны, это оптимизм беспредметника, а скептицизм и отчаяние — идеи материализма и вообще плач идеалиста. Вот если это новое «Да» вы узнаете, то хорошо.