Казимир Малевич - Том 5. Произведения разных лет
Конечно, все это было не очагом художественной культуры, а результат<ами> самой жизни. Эта жизнь и является на вид как бы дезорганизующим началом статически установленной программы и методов скопившегося течения в школах. Таким образом, жизнь была насыщена разнообразием мировоззрений и методов искусств. А художественные училища во главе с педагогами хотят существовать на однообразии. Жизнь всегда бьет художественные училища и программу силою своих новых достижений потому, что художественные училища приспособлены больше к посредственному большинству, нежели к выдающимся натурам. Эта посредственная масса учащихся всегда является устойчивой и всегда доводит свое дело до конца, т. е. до диплома, до удостоверения.
Почему у последней среды является эта устойчивость и желание сидеть на одной незыблемой программе и на одном методе <?> А другая группа, меньшинство, всегда протестует и вносит разлад. По моему мнению, это происходит потому, что посредственная среда имеет в виду исключительно диплом, принимает во внимание будущее свое социальное положение. Вторая группа — меньшинство — фиксирует свое внимание больше всего на проблеме в области искусства, и это <ее> заставляет искать тех или других средств в самой жизни новейших течений. Для этой группы диплом является тем заграждением, которое революция называет баррикадами.
Итак, наступила Октябрьская революция. Наступил момент новой организации жизни и всех ее функций, в том числе и функции художественной. Студенчество художественных училищ само по себе, не дожидаясь реформы, избрало новых профессоров всех течений, которые были раньше за бортом академии. Такой факт был единственным в истории искусств.
Таким образом, лицо художественной школы стало многоликое и многообразное. Одноликость программы, однофакультатность с одним методом была уничтожена самой революцией. Все новейшие течения стали предметом изучения студентов во всей полноте. Таким образом, студенчество было удовлетворено созданием свободных мастерских. Революционное государство утверждением свободных мастерских тем самым признало правильным совершившийся факт. Но такой факт новой постановки художественной школы все же не был поставлен на правильный путь. Художников нужно было организовать. Но организовать было некому. И художники сами по примеру прошлого создали художественный совет. Но оказалось, что такие советы возможны были только в том случае, когда училище стоит на одном течении или одном методе. В данный же момент такой совет был не возможен, так как каждая свободная мастерская имела свою точку зрения, свои методы выражения и враждебна была тем самым настроена против других мастерских. Здесь требовалось какое-то управление, которое управляло бы административно-хозяйственной частью и вмешивалось бы в ту или другую программу свободных мастерских. А государство, утвердившее принцип свободных мастерских, должно было бы удовлетворяться той разнообразной продукцией, которую производили бы мастерские. Это была одна сторона, которая разрушала принцип свободных мастерских. Другая сторона, разрушающая тот же принцип, — было студенчество, которое, получив многообразие в новой школе, стремилось к постижению и изучению этих новых явлений. Несмотря на то, что в своих желаниях и стремлениях студенчество было право, тем не менее частым перекочевыванием из одной мастерской в другую <студенты> дезорганизовывали дисциплину каждой мастерской. Эта сторона была самой губительной, ибо вместо практической работы студенты и профессора вели больше дискуссионные прения о теориях и идеологиях того или другого течения. Ясно, что такое положение было ненормально. Вот в этом ненормальном положении был виновен, может быть, Наркомпрос, который не сорганизовал общие кафедры по освещению новейших течений в такой форме, чтобы не нарушить общего хода работы всех мастерских.
А для этого нужно было бы создать формально-теоретические и опытные отделения, расширяющие диапазон профессиональной стороны, добытой в новейших опытах течений, по подобию медицинского института, в который привносится тот или другой опыт, проделанный над той или другой болезнью и того или другого исследования в области микробиологии, хирургом.
Итак, перекочевки студентов и брожение шло дальше. Это заставляло художественный совет искать какой-то крепкой программы, которая закрепила бы студентов и установила бы твердую дисциплину. Но эти поиски привели к тому, что часть профессоров постепенно была выведена из строя и оставлена более умеренная профессура. С другой стороны, поднятая травля в прессе против всех новых течений вывела из строя последних, и установилась одна линия изобразительного искусства. Художественные школы, таким образом, вернулись к дореволюционной форме и методикам преподавания.
Отсюда изобразительное искусство было признано вновь здоровым началом и метод его признан единственным. Жизнь же искусства новейших группировок была выброшена за стены художественных училищ и продолжает развиваться прежним ходом. А жизнь художественных школ сама по себе варится в собственном соку.
Но из всего этого видно, что по официальным данным художественная жизнь училищ протекает вполне нормально, а следовательно, не требует никаких реформ, никаких привнесений со стороны новейших искусств, их методов и опытов.
Поэтому повторяю, что факт того, что секция ИЗО Сорабиса возбудила вопрос о методологии и идеологии искусства в художественном образовании, мне является неясным, ибо причина, которая вызвала таковой вопрос на обсуждение, была высказана самой школой.
Но если это не так и вопрос о пересмотре методологии и идеологии является нужным, то возникает другой вопрос, чем пополнить существующие методы в художественном образовании, если начисто отвергнуть все опыты новейших течений в области всех видов искусства<?> Поэтому мне кажется, чтобы усовершенствовать современные методы художественного образования, необходимо использовать все достижения новейших течений. Несколько собраний секции по этому вопросу выяснили, что не все благополучно стоит в художественной культуре, что замечается снижение последней. Это снижение объясняется слабой постановкой художественного образования в школах второй ступени, благодаря чему вузы получают мало подготовленный контингент учащихся, и потому сами вузы должны быть снижены до техникума. В-третьих, такое снижение замечается не только в художественных школах, но, по замечанию ораторов, это снижение видно даже на свободных выставках по-за пределами вузов. Это говорит за то, что жизнь художественная, которая была всегда бродильным грибком, шла впереди, сегодня стала ниже всякой силы, способной дать бродильный экстракт.
Таким образом, мы пришли к падению, вместо того чтобы стать образцом для Запада.
Мне думается, что эти факты и побудили ИЗО-секцию поставить вопрос о пересмотре жизни искусства и поднятии ее качества не только в школах художественного образования, но и вообще в жизни.
Правда, этот вопрос поднят, по заявлению председателя ИЗО-секции тов. Плешакова, левым крылом секции, что крайне мешает дать анализ того, что действительно ли этот вопрос является общим вопросом всех членов секции, или это есть случайный каприз, недовольство левых тем фактом, что в художественных школах нет новых течений. Но собрания обнаружили, что вопрос о пересмотре идет и со стороны некоторых членов правого крыла и что тов. Эссен, будучи ректором вуза24, с очень сильной установкою точки зрения на укрепление одного правого крыла, тоже высказывает свое мнение о недостатке бродильных грибков. Профессор Савинов25 хотя и указывал на недостатки художественного образования, все же никто <другой>, ни он сам не говорил о недостатках иных, как только о недостатках изобразительного искусства.
Отсюда можно сделать вывод, что вопрос, поставленный левым крылом ИЗО, требующем реформы слева, является не по существу, хотя является существенным вопросом в смысле расширения диапазона знаний художественной культуры. Но так или иначе целый ряд собраний по этому вопросу выявил некоторые предложения и точку зрения на создание тех положений, которые бы дали возможность расширить те знания, которые были добыты опытом новых течений. Отсюда возникло предложение создания курсов по усовершенствованию художников и, второе, — создание исследовательского института по художественной культуре вообще при вузе или как учреждения самостоятельного. И действительно, создание института художественной культуры при вузе явилось бы одним из учреждений, которое разработало бы все вопросы по всем видам изменений искусства, сосредотачивая свой научный уклон к профессиональной и педагогической стороне дела.
