Роланд Пенроуз - Пикассо
Зима 1953 года стала одной из самых горестных для художника. Отношения с Франсуазой Жило становились все более натянутыми. В конце лета она вернулась в Париж с детьми, оставив его одного в Валлорисе. Ее фраза о том, что она не желает проводить остаток своей жизни с историческим памятником, получила широкую огласку и больно отозвалась в душе художника. Было бы бестактно устанавливать причину разрыва отношений, которые как это казалось, приносили счастье обоим. Свидетельством его любви к ней явились его многочисленные полотна, в которых он отразил ее красоту. Оба они обожали детей. Жизнь каждого из них как художника приносила им удовлетворение, хотя рядом с Пикассо талант Франсуазы, конечно, терял свой блеск.
Одиночество, ощущавшееся Пикассо, было несколько скрашено приездом старого друга, вдовы скульптора Маноло, умершего незадолго до этого. Вместе с дочерью она взяла на себя заботы о художнике. Но горечь одиночества Пикассо мог преодолеть только собственными силами.
«Человеческая комедия» Пикассо
В середине декабря Пикассо нашел выход не дававшим ему покоя переживаниям. С поразительной быстротой он выполняет серию рисунков, над которыми лихорадочно работал ночами вплоть до конца января. Мишель Лерис, написавший предисловие к альбому, вместившему все сто восемьдесят рисунков, дал ему название: «Пикассо и Человеческая комедия». Художник отобразил в них охватывающее человека в тот или иной момент его жизни отчаяние. Чтобы избавиться от одолевавших его мук, он создавал порой по пятнадцать — восемнадцать рисунков в день. Этот альбом — своего рода автобиография, в которой мы вновь встречаемся с актерами, клоунами, акробатами и обезьянами — героями его картин ранних дней. Как и он, все они постарели. Держа маски перед покрытыми морщинами лицами, они пытаются обмануть окружающих своим невозмутимым видом.
Прежняя тема художника и натурщицы вновь появляется в тонкой форме с новым, более глубоким подтекстом. В основе всех рисунков серии — любовь, любовь художника к людям и, как следствие, его любовь к собственному созданию. Склонившийся над картиной стареющий художник, как никогда прежде, увлечен ею, лишь изредка бросая взгляд на натурщицу. Поразительная глубина, с которой воспроизведена тема старости с ее уродством, слабоумием и порой неосознаваемой глупостью, свидетельствует о понимании самим Пикассо приближения «последнего врага». В то же время он с необыкновенной мягкостью воссоздает юность. Старость и глупость он воплощает в образе сатира, который, похотливо взирая и скривив губы в пошлой ухмылке, одновременно зачарован лучезарной красотой нагой девушки, стоящей над ним.
Эти рисунки — самое откровенное свидетельство отношения Пикассо к женщине. Написанные с безупречной точностью одной линией, которая не обнаруживает ни единого постороннего штриха, эти фигуры воплощают увенчанную красотой женственность. Они лишены свойственной классическим образам холодности. Их движения дышат жизнью, а возможные несовершенства придают им еще больший личный колорит и глубину. Слова Пикассо: «Мы любим не Венеру, а женщину», — подтверждаются в этих рисунках с непередаваемой убедительностью. Эти рисунки — его признание в том, что он еще ни разу в своей жизни не влюблялся.
В рисунках нашло отражение то, что движет художником и что берет начало, по сути, в эротической сфере. Заменивший реальность образ приобретает еще большую значимость по мере появления все новых и новых рисунков этой поразительной по своей привлекательности серии. Перед нами предстает старый, бородатый, высохший художник, который, склонясь над мольбертом, почти не замечает натурщицу. Он всецело увлечен еще не созданным шедевром. Стоящие вокруг него критики изучают каждую деталь его картины и с восхищением взирают на любой ничего не значащий мазок на его полотне. На другом рисунке они следят за работой молодой художницы, ревниво рассматривающей тело молодой натурщицы. Перед зрителями предстает весь процесс, разворачивающийся в студии художника. Созданный его воображением и перенесенный на холст мир проецируется на отношения между художником и натурщицей. При этом и она, и он скрывают свои черты: она — за маской бородатого мужчины, он — за маской нарисованной в профиль красавицы девушки. Последний рисунок ставит точку во всей серии. На нем изображена молодая натурщица в маске классической красавицы, сидящая перед усатым полоумным художником, который, глядя на созданный им на полотне портрет, обнаруживает на нем не натурщицу, а свое изображение, передразнивающее его беззубым ртом. Пикассо воссоздал жалкое будущее, которое, как он считал, ожидало его, не забывая при этом давно известной ему истины: лишь искусство, питающееся горестями и болями, может спасти его от меланхолии, потому что в основе жизни лежит страдание.
«LA CALIFORNIE» (1954–1958)
Возвращение корриды
После первой мировой войны на смену обожаемому им цирку пришла любовь к более утонченному виду искусства, каковым является балет. После смерти Дягилева в 1929 году его интерес к балету несколько ослабел. Лишь в 1945 году он создает занавес для балета «Рандеву», написанного для труппы Ролана Пти. Былую страсть к цирку и балету вновь вытесняет коррида, пробуждавшая в нем воспоминания о его юности.
В послевоенное время в Провансе наблюдалось возрождение традиции боя с быками. Коррида, в которой принимали участие знаменитые испанские матадоры, стала все чаще проводиться на старых, построенных еще римлянами аренах в Ниме, Арле и других близлежащих городах, где в дни ее проведения в первых рядах зрителей нередко можно было встретить Пикассо, окруженного друзьями. Часто его посещения корриды затягивались из-за импровизированных представлений, устраиваемых друзьями. Вечеринки с танцами фламенко, в которых участвовали тореадоры, цыгане и пастухи из Камарга, нередко заканчивались на рассвете.
Летом 1954 года Пикассо поселился в Валлорисе. Здесь к нему присоединились Клод и Палома, которые приехали вместе с матерью, несмотря на продолжавшийся разлад между родителями. Главным событием летнего сезона того года явилась коррида, устроенная в его честь друзьями. По этому случаю в центре города была сооружена арена. Организованный праздник был широко разрекламирован по всей Французской Ривьере. Жан Кокто, Жак Превер и Андре Верде одними из первых прибыли на торжества и нашли Пикассо в прекрасном расположении духа. Процессия тронулась по улицам города. Пикассо восседал на заднем сиденье открытого автомобиля, изображая игру на трубе. Рядом с ним находилась Палома и одетый в железные латы его друг Пьер Бодуэн, сбривший волосы с одной стороны головы. На сооруженных подмостках Пикассо занял место распорядителя корриды. По одну сторону от него сидел Кокто, по другую — Жаклин Рок. Рядом находилась также Майя, превратившаяся в свои восемнадцать лет в красавицу. Клод и Палома не могли оторвать глаз от матери, Франсуазы, выехавшей на середину арены на красивой лошади, чтобы исполнить предусмотренный церемониалом акт обращения с просьбой к распорядителю начать корриду.
Последовавшие за этим действия не вызвали бы большого интереса у знатока корриды. Они представляли собой не более чем комическую игру, в ходе которой быкам не наносилось никаких увечий. Однако ощущаемая зрителями атмосфера духовной близости друг к другу и дурачество исполнителей делали представление неподражаемым. Праздник прошел с таким успехом, что его стали организовывать ежегодно, при этом Пикассо верховодил на торжествах, словно вождь какого-то племени.
Все, от чего Пикассо получал наслаждение, находило отражение в его работах. Быки, матадоры и пикадоры перемещались с арены на холсты. Дно огромных блюд овальной формы становилось ареной корриды, а на его приподнятых краях располагались зрители, наблюдавшие за боем быков. И большого размера литографии, и тщательно выполненные акватинты воскрешали живые картины корриды на арене в Арле. Летом 1957 года, вернувшись после разочаровавшей его корриды, он создает одну за другой пятьдесят акватинт. Толчком к их появлению послужило не только что увиденное им представление, а выпущенная в XVII веке книга о тореадоре Хосе Дельгадо, идею иллюстрирования которой он вынашивал в течение многих лет.
Спустя некоторое время после посещения корриды в 1954 году Пикассо вместе с Жаклин Рок и детьми отправился в Сере к друзьям, которых он не видел много лет. Через скульптора Маноло Пикассо познакомился с графом Жаком де Лазермом. Аристократ и его привлекательная супруга жили в просторном, построенном еще два века назад особняке в центре города. Они любезно приняли у себя художника, предоставив в его распоряжение несколько огромных комнат, в которых он мог жить и работать.
